В тихий дом войдешь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: - Здравствуй, князь"
- Есенин?
- Блок.
- На Есенина похоже.
- Ты на маму похожа или мама на тебя?
- Я на маму.
- Вот. Блок ни на кого не похож.
- Я Блока мало читала.
- Какие твои годы! - засмеялся Дерейкин.
- Ты страдаешь по ком-то?
- С чего ты взяла? - вздрогнул Федор.
- С тебя! - засмеялась Изабелла.
- Смеетесь? - Челышев принес пиво и воду с пирожным.
- Изабелла - редкое имя, - сказал Федор, - красивое. Женщина с таким именем обязательно должна быть красавицей. У меня была знакомая, Изабелла.
- Испанка? - Борис подмигнул Дерейкину. - Хорошее пиво.
- Испанка, - Федор посмотрел на Челышева. - А ты почем знаешь?
- Она тоже испанка, - Борис кивнул на сестру.
- Ты хочешь сказать, что и ты испанец?
- Ну что, потанцуем? - Борис отер губы. - Я туда, вон в уголку скучает девушка моей мечты, а вы как хотите.
- Пригласи Ольгу к нам. А мы тоже потанцуем, - Изабелла взяла Федора за руку. Он с удовольствием ощутил прикосновение ее легких пальчиков.
- Ты, наверное, музыкой занимаешься? - спросил он.
- Да, на фортепьяно.
- Там же надо пальцы сильные иметь!
- Они у меня, знаешь, какие? - Изабелла сжала обеими руками ладонь Федора. - Ну, и лопата у тебя!
- Мне пытался ее сломать как-то Рауль. Кстати, из-за Изабеллы, - в голове у Федора вдруг возник целый сюжет с Изабеллой и Раулем, куда более захватывающий, чем он рассказывал Лиде.
- Расскажи! - она блеснула глазами.
- После танцев.
Федор танцевал только с Изабеллой, забыв о ее брате. Да он куда-то исчез, видно, с "девушкой его мечты".
- Он собирается жениться на Ольге, - сказала Изабелла. - Они уже два года ходят.
- Два года? - удивился Федор.
Объявили последний танец, "белое танго". Изабелла пригласила Федора. Ему казалось, что они с Изабеллой сломя голову понеслись по ледяному желобу мелодии, и кровь в жилах стучала в ритме две четверти.
Он проводил Изабеллу до дома, она жила недалеко от университета, подождал, когда за ней на втором этаже закроется дверь и, счастливый, направился в общежитие. Поглядел на себя в зеркале, понравился сам себе здоровым румянцем и слегка шальными от бессонной ночи глазами и упал на койку. Все уже спали.
Спал он недолго, проснулся и до света думал о Изабелле. А когда забрезжил свет, в полудреме, как это часто бывало у него в последнее время, облик Изабеллы вдруг сменился обликом Фелицаты (а может, слился с ним?), отчего стало томительно и тревожно в груди.
Ему казалось, что он долго-долго идет босиком по песку, потом по шлаку, подходит к дому Вороновых, медленно открывает дверь в воротах, поднимается на крыльцо, стучит в дверь. Выходит мать Фелиции, похожая на повзрослевшую Изабеллу. Он спрашивает у нее, где ему можно найти в Воронеже Фелицию, не Изабелла ли она? Мать странно смотрит на него и, коротко спросив: "А зачем?" - вежливо, но непреклонно выпроваживает его вон и закрывает за ним двери в воротах на засов.
Глава 26
Портреты на стенах
В дверях деканата Федор столкнулся с Челышевым буквально лоб в лоб.
- Ты чего носишься так? - спросил Дерейкин, почесывая лоб.
- Тебя искал, - ответил Борис. - На свою голову.
Они вышли из деканата и направились в аудиторию на консультацию.
- Подготовился? - спросил Борис.
- Чего там готовиться? Учебник с конспектами полистал, и вся готовка!
Челышев покивал головой. Он знал цену отличным отметкам и настоящую цену студенческой браваде. Ему, как и Дерейкину, учеба давалась легко, но сама легкость доставалась тяжело, как посмеивалась Изабелла, "невидимой миру зубрежкой".
- Тебе от Беллы привет.
- Спасибо. Ей тоже.
В аудитории они сели рядом, а после консультации вместе спустились в раздевалку и вышли на улицу. День был ясный, горевший на солнце снег выбивал из глаз слезу.
- День-то какой! - прищурился Челышев. - А вон и Белла.
Федор резко обернулся и увидел ее глаза, одни только глаза, словно они одни и были на свете.
- Привет, механики! Чего задержались?
- Не озябла? - заботливо спросил Борис.
Федора удивила такая чувствительность. В семье Дерейкиных было не до сантиментов.
- Нет, - ответила девушка, не попадая зуб на зуб. - Но горячего чайку выпью с удовольствием.
- Айда к нам! - пригласил Борис Федора и, заметив его нерешительность, взял за руку.
У Челышевых была четырехкомнатная квартира с просторным холлом и огромной кухней, на которой все собирались вечером за ужином. Дерейкин впервые увидел такое жилье в городе. Он полагал, что в Воронеже люди больше заторканы в бараки, общаги да коммуналки.
- Вот это моя комната, это Беллы, папин кабинет, а там спальня родителей, - как-то очень тепло сказал Борис.
- Папа у нас часто по командировкам ездит, и дома любит мир и покой, - сказала Изабелла. - Хотя сам такой заводной! Петь любит! Он сейчас на Урале.
В голосе ее Федор услышал любовь, и ему стало грустно при виде квартиры, в которой нельзя было не любить и не заботиться друг о друге. Нет, решил он, не так. Скорее наоборот: раз они все так любят друг друга, им и квартира за это такая. Эх, давали бы квартиры по любви!
Чай внакладку Федору показался чересчур сладким и вторую чашку он пил вприкуску. Чай в фарфоровой чашечке имел совсем другой вкус, он словно приобретал прелесть и тонкость самой чашки. Федор выпил и повертел полупрозрачную чашечку в руках, разглядывая узор и клеймо фирмы.
- Это наш семейный фарфор, - сказала Изабелла. - Видишь, вот тут написано, что произведено в Валенсии.
- На испанском, - сказал Федор.
- Ты знаешь испанский?
- Немного. Я думал, испанцы на грузин похожи.
- Больше на арабов. Хотя там живут и грузины.
- Да, испанская культура мне напоминает искры, летящие от двух клинков в смертельном поединке.
Борис одобрительно посмотрел на Дерейкина, а Изабелла взволнованно пожала ему руку.
- Да-да, - продолжил Федор. - Христианство и ислам, римляне и арабы, когда они соприкасаются, искры летят. Это даже и не бьющиеся клинки, а два провода под током, когда их соединишь. Искры, и трясет всего.
- Замкнулось на нас с Изабеллой, - рассмеялся Борис.
После зимней сессии Борис и Ольга поженились. Ольга с пожитками переехала к Челышевым, принявшим ее радушно и как свою.
День рождения Изабеллы отмечали 16 февраля. Пригласили Федора.
- Мне кажется, человек, рожденный именно 16 февраля, счастлив, - сказал Федор, подняв бокал с вином. - Счастлив потому, что он всем вокруг приносит одно лишь счастье! За тебя, Изабелла, за восторг, который охватывает, когда подумаешь, что тебе шестнадцать лет! За твое двойное шестнадцать!
Родители с улыбкой переглянулись.
- Да ты, Федя, оратор, - сказала Агнесса Петровна, а Рамон Карлович одобрительно похлопал Дерейкина по руке.
- Спасибо, Феденька, - Изабелла выпила вино.
- А ты, Оля, что не пьешь? - спросил Федор.
- Боюсь, напьюсь и стану буянить, я ведь из Молдавии, там вино, как воду пьют, - сказала Ольга.
- Нас вином тоже не испугаешь, - возразил Челышев. - Я еще помню виноградники, помнишь, Агнесса?
Мать кивнула головой, на мгновение вспомнив виноградные галереи на склонах вблизи их городка.
Изабелла шепнула Федору:
- Оля бе-ре-еменна…
- Уже?
Девушка прыснула.
- А почему ваша фамилия Челышевы? - спросил Федор.
- Потому что Челышевы, - ответил отец. - Не нравится?
- Напротив, очень нравится. Гораздо больше, чем моя, Дерейкин.
- Это вы напрасно, молодой человек! Фамилия - это отчасти и душа человека.
- А если душа больше расположена к другому имени?
- И какому же?
- Мне нравится Дрейк.
- А-а… Право, не знаю, - сказал Рамон Карлович. - Мне кажется, это лучше понимают женщины. Ведь это они то и дело меняют свои фамилии. Вон у Ольги лучше спроси.
Он подмигнул жене, а потом дочери.
- Булахова очень хорошая фамилия, - сказала Агнесса Петровна. - А вот Оленька ее сменила на Челышеву.
- Да, Булахов - был такой композитор, - Изабелла прыгнула за фортепиано и сыграла романс "Гори, гори, моя звезда".
Челышев выслушал дочь, а потом запел приятным голосом: "Не пробуждай воспоминанья минувших дней, минувших дней."
- Тоже Булахов, - сказала Изабелла и подыграла отцу.
- А хотите, я вам как-нибудь расскажу о Дрейке? Я так много знаю о нем!
- Что ж, давайте как-нибудь приходите пораньше, с удовольствием послушаем, - сказал Рамон Карлович. - А вы, молодой человек, случайно не встречались с Монтенем? - улыбнулся он.
- С Монтенем?
- Да, он жил в те же годы, что и Дрейк, только во Франции. Хотите почитать его?
- Да, с удовольствием, - сказал Федор.
- Белла, соблаговоли дать Федору Монтеня. Почитайте, это чтение весьма возвышает дух.
Изабелла показала Федору комнаты. Они были просторные, с огромными окнами. Федор заглянул в кабинет Рамона Карловича. Там у окна стоял широкий стол, а на стенах висели четыре портрета. В комнате было темно, но Федору показалось, что на картинах изображены гранды и одна дама.
- Эти картины настоящие? - шепотом спросил он.
- Настоящие! - шепотом ответила Изабелла и рассмеялась. - Других не бывает. Постой, Монтеня дам.
- А ты сама читала?
- Нет еще. Но там что-то жутко умное. А написано хорошо.