– Ну, вы скажите, что я извиняюсь, ладно? Я не хотела, честно. От страха так получилось.
– Хорошо, не волнуйся. Как вернёмся, тут же и скажем.
– Спасибо!
Пловцы побежали дальше. Ксения поглядела вслед, улыбнулась и пошла к себе в корпус. Как они, всё-таки, не похожи на привычных для неё ребят и девочек; и дело даже не в росте и плечах. Танцоры цепко, словно мухи за потолок, держатся за землю, а пловцы на земле – словно не в своей стихии. Как будто они тратят слишком много сил на то, чтобы просто держать равновесие, и даже самые высокие и могучие из них вблизи кажутся немного беспомощными. Даже такие, как этот светловолосый Гера. Герман, наверное. Или, может быть, Георгий?…
– Ксюха! – окликнул чей-то голос. Ксения вздрогнула, оглянулась.
– Да здесь я, ау! – из-за кустов шиповника, обрамлявших площадку с брусьями и турниками, вышел Серёжа Галеев – партнёр Виктории, – голый по пояс и сияющий улыбкой.
– Привет! – крикнула Ксения и поспешила к нему.
– Не узнала, что ли? – Серёга навесил брови на глаза, выставил перед собой скрюченные пальцы и ужасно прорычал: – Сейчас прольётся чья-то крро-овь!..
– Кошмар! Что с твоим голосом?
– Поломался, наконец-то! – Серёжка, вытянув шею, слегка ущипнул себя за горло. – Я уж думал, всегда будет первый дискант. Но как-то зимой проснулся, чувствую: что-то не то… Когда просто говорю, ещё мало заметно.
– А ты подтягиваешься? – спросила Ксения, войдя на площадку.
– Уже закончил. Три по пятнадцать.
– Монстр. Я раньше могла три по десять, а теперь, наверное, раза не смогу…
– А ты попробуй. Подсадить?
– Да не надо. Сама.
Ксения подпрыгнула, схватилась за самую высокую перекладину и дотянулась до неё подбородком: четыре раза на удивление легко, пятый и шестой – в два рывка, дрыгнув ногами, а потом дожала ещё один.
– Теперь, наверное, всё будет болеть. – Она спрыгнула, качнулась, но удержала баланс. – Руки, спина… Да и ладно, пройдёт.
– Молодец, – похвалил Сергей, – как ты рьяно взялась…
"Рьяно"… Ксения на миг отвернулась, чтобы скрыть улыбку. У Серёги порой слетали с языка такие книжные слова, которые от взрослых не всегда услышишь. Два года назад ребята из клуба, собравшись в кружок, обсуждали, не сбегать ли к бассейну – искупаться в неурочное время. Приводили разные доводы: за, против, и уже почти решили идти… "А он не прогневается?" – спросил Серёжа, кивнув на окно комнаты, где жил Владимир Викторович. Ксения до сих пор не могла понять, почему их так разобрало от этого вопроса. Пр-ро…гне-вается, надо же!.. Вика упала на колени, по слогам выталкивая из себя невероятное слово; другие, уже глядя на неё, схватились за животы, и вместе с ними – ничуть не обиженный Сергей. Ни в какой бассейн они, конечно, не пошли, а то могли бы и потонуть от хохота.
– Слушай, Серёга, ты меня извини, так и не успела с тобой поговорить, – сказала она. – Приехала и закрутилась, а сегодня уже домой.
– Да ладно, поговорить всегда успеем, – ответил он своим новым, ломким голосом и прибавил очень серьёзно: – Зато с Ромкой познакомилась.
Ксения взглянула на него: неужели ревнуешь? Но через секунду они уже смеялись, держась за одну металлическую стойку турника. Рука Ксении была чуть выше. Всё-таки хорошо, что есть Серёга. С ним что думаешь, то и пишешь, ничего не надо держать в уме, да и если захочешь – всё равно не удержишь. Отсмеявшись, она рассказала ему обо всём, что с ней случилось, как прожила год, о чём вспоминала вечерами, как решила всё бросить и махнуть сюда хотя бы на день… Сергей выслушал молча, и лишь в конце легко пожал её руку.
– Но ты обязательно продолжай танцевать. У тебя знаешь какой талант!
– Мне кажется, много таких талантливых. Но я тебе верю, спасибо.
– Хочешь, покажу новую румбу? Мы в пятницу выучили. Твою партию знаю, вот сейчас как раз повторял.
– Давай, мне уже Вика немного показала. Ночью, в кровати.
– Правда, что ли? – сказал он со смехом. – Она может. Хотел бы я на вас посмотреть! В общем, так, Ксюха, иди сюда, стой здесь. Ноги вместе. А я вот здесь, – поставив её в центре площадки, Сергей отошёл метра на три. – Мы друг друга ещё не видим, – продолжал он, – первый такт вступления: два, три, четыре… раз! Я поворачиваю голову, а ты медленно протягиваешь руку… И бёдрами… такие рисуешь восьмёрки, одну вниз, поглубже, другую – вверх… Ну, ты гений! Всё помнишь. Я к тебе подхожу с поворотами, и два такта – "скользящие дверцы". Поняла?
– Да, – кивнула Ксения. – Давай ещё раз повторим и пойдём дальше. Интересно, что там Владимир навыдумывал…
3
Владимир, в бессчётный уже раз, удивил её своими выдумками, и к бесплатному телефону Ксения шла, мысленно повторяя разученную вариацию. Но при всей неожиданности движений запомнились они легко, словно шёлковая нить с первого такта попала Ксении в руки и без ошибки вела по лабиринтам тренерской фантазии. Куда ни свернёшь – везде одна мысль, одно чувство, одна история… И уже представлялась музыка, зрители и всё праздничное конкурсное сумасшествие, от которого она никогда, никогда не отвыкнет.
Возле полосатой будки сторожа Ксения встретила Дашу Воронину и впервые подумала о том, какой жаркий поднимается день. Даша, умница, была во всём белом – кепке, изпод которой, закрывая спину, вились пышные волосы, майке, бриджах и чешках. Оказалось, она тоже идёт к автомату.
– Звони первая – сказала она Ксении.
– Нет, только после вас!
Они посмеялись, ещё немного поспорили, даже потолкались плечами, и в тот самый миг, когда Ксения была готова уступить, Даша сказала: "Ну, ладно, уговорила", – и сняла трубку с заржавленного рычага. Ксения отошла в сторону и демонстративно закрыла ладонями уши. Даша разговаривала минут десять: сперва о чём-то весёлом – даже сквозь ладони слышался её смех; один раз она выронила трубку, согнулась и хлопнула себя по коленям… А потом вдруг погрустнела, стала задумчивой. Жестом показав, что телефон свободен, пошла было назад, но остановилась на краю поляны и не тронулась с места, пока Ксения уверяла бабушку, что всё в порядке и сегодня она приедет.
– Тебе ещё надо звонить? – спросила Ксения, поговорив. – Ты бы сразу.
– Нет, кажется, больше не надо. – Даша покачала головой. – Просто не знаю, куда идти. В корпусе скучно, а гулять?… Оделась неподходяще, вся запачкаюсь.
– Так переоденься. И пойдём купаться, всех наших позовём.
– Ладно, с тобой уже не скучно.
Они выбрались на аллею. Даша сняла кепку и, подняв волосы, подставила затылок ветерку.
– Ох, ну и пекло. В такую погоду я всегда думаю, не подстричься ли.
– Не надо! – воскликнула Ксения. – Зачем такую красоту срезать? Ну, хочешь, я подую?
Даша покачала головой, но Ксения всё же отобрала у неё кепку и, идя позади, раскрутила, как вентилятор.
– Спасибо. Вроде, полегче, – сказала Даша. – У меня из-за погоды, наверное, вчера голова болела. Я и вечером никуда не пошла, отпустила Ирку погулять, сама посидела с мелкими. С ними развеселилась, потом ещё Толя угостил коньяком, пятьдесят грамм…
– А меня чуть пивом не угостили, – вспомнила Ксения. – Пётр Павлович. Горечь, фу!
– Я тоже не люблю.
– Хочешь, расскажу, что случилось на дискотеке?
Только никому ни слова, договорились?
– Никому, – кивнула Даша. И Ксения рассказала ей о вчерашнем происшествии – но уже спокойно, так, будто не сама пережила, а увидела в кино или прочитала. Даша, кажется, больше неё разволновалась.
– Я бы, наверное, там умерла, – сказала она. – И до двери бы не дошла.
– Почему?
– Трусиха. На словах буду спорить до последнего, буду ругаться, убегать, но стоит крепко взять за руку – и я уже никакая. Почему? – Даша пожала плечами, – не знаю, с детства так. Поэтому я всегда избегала таких мест, где могут взять за руку. Вика это чувствует, иногда пользуется. Но в шутку, конечно, я на неё не обижаюсь…
Разговаривая, они дошли до корпуса, поднялись на второй этаж. Там в вестибюле смотрели "Ну, погоди!" младшие девочки. Лена, партнёрша Ромы, вместе с Катей – той, что в пятницу расчёсывала Даше волосы, – что-то писали за журнальным столиком.
– Мы уже заканчиваем, Даша! – наперебой заговорили они. – Сейчас, ещё две минуты, хорошо?
На экране двухметровый заяц поднялся над шахматной доской, взял волка за шиворот и закинул в баскетбольную корзину. Девчонки засмеялись, зааплодировали, а смышлёная Катя покосилась на гостью: "Ты ведь не будешь так кидаться, правда?" – и тут же отдёрнула взгляд. Затем она встала и подошла к Даше со сложенным пополам тетрадным листком.
– Можно посмотреть? – Ксения протянула руку. – Не бойся, я тебя не съем.
– Она добрая, – подтвердила Даша. – И умная.
Насторожённо глядя снизу вверх, девчушка отдала Ксении листок, исписанный крупным детским почерком: