По словам Аслана, у него была большая любовь. Однако он в один миг расстался с возлюбленной, когда, позвонив ей, в телефонной трубке услышал на заднем фоне небрежно брошенный комментарий какой-то посторонней девушки: "Что, опять твой хачик звонит?!". Аслан был оскорблен до глубины души тем, что его любимая не осекла, не возразила, не послала к чёрту высказавшуюся нахалку, а как ни в чем не бывало продолжила телефонный разговор с ним. Он не стал разбираться, кем ей приходилась та девушка - подругой ли или случайной знакомой. Он собрал свои вещи и съехал с квартиры.
- Это я - хачик, чурка?! Я, между прочим, православный и в церкви бываю каждую неделю. У меня несколько европейских дипломов о высшем образовании! Суворовское училище за плечами - сжимая кулаки, напрягшись всем телом, но ледяным и спокойным голосом говорил Аслан. - Такое невозможно простить.
С тех пор Аслан был один и, с его слов, никого к душе не подпускал. Да и бизнес режим постоянных перелётов не способствовал установлению сколько-нибудь близких отношений с девушками.
Неужели, это и мой путь в будущем?! Избегание, осознанное одиночество? Я представила себя одинокой семидесятилетней старушкой - она живет одна, ей давно никто не звонит. Изредка приходит кто-то из дальних родственников или подруг. На душе тяжелым грузом пылятся несбывшиеся надежды, в памяти - всё менее и менее ясные образы случайных людей, случившихся в личной жизни.
А какой путь ждал бы меня с Ангелом?! Если вообразить себя семидесятилетней старушкой, но с ним? Где мы живём? В Москве или в Грозном? Приняла ли меня его родня? Счастливы ли наши дети? А я сама?!
Я знаю лишь желательные ответы на эти вопросы, которые рисует мне воображение. Но в реальности всё складывается всегда иначе.
Однажды в миг страсти любимый спросил меня, могла ли я себе когда-либо представить, что меня будет ласкать чеченец. Конечно, нет! Ведь до него со словом "чеченец" у меня были самые страшные ассоциации, подчерпнутые из телевизионных новостей. Я практически ничего не знала про этот народ и, честно говоря, не особенно стремилась узнать.
Если бы Ангел задал мне тот же вопрос сейчас, я бы ответила, что и предположить не могла, что полюблю чеченца всей душой и буду так страдать без него. И мысли такой не было, что мне захочется изучить национальную культуру, язык, своими глазами увидеть знаменитое озеро Кезенойам. Однако же судьба преподнесла мне такой подарок-сюрприз. Дала подержать, полюбоваться и забрала обратно. Разве это справедливо?!
Я сидела, погружённая в раздумья, сжимая края пластикового стула в холле больницы. Тут кто-то окликнул меня:
- Привет, решила меня внизу подождать?!
С трудом вернувшись в реальность и обернувшись, я узнала одного из поклонников.
8. Цыганка Маша, или ночной наговор
После вечернего укола, прикончив почти килограмм клубники в один присест (я утешала себя, что гликемический индекс у неё вряд ли высок, а значит, максимум, я растяну себе желудок, но не поправлюсь), я уже было заснула, как вдруг Маша потрясла меня за плечо:
- У тебя же в телефоне есть интернет? А то у меня лимфоузлы увеличены, можешь посмотреть причины? Может, я зря, вообще аборт сделала, послушалась этих извергов в клинике?! Грех на душу взяла, прости меня Господи.…Ох, Всё тело ломит, ох-ох-ох… Врачи не могут понять, что со мной такое! Щитовидку вот теперь подозревают.…А, ещё посмотри, я тут лекарство пью, что это такое вообще, может, мне нельзя принимать.
Я смиренно достала телефон из тумбочки. Поймав взгляд Маши, направленный на мою покоцанную "Нокию", я решила, на всякий случай, немножко попричитать:
- Сейчас! Ох уж этот телефон, так глючит, зависает, но сменить пока не получается.
Кстати, это было чистейшей правдой.
- "Самой частой причиной роста регионарных и, особенно, шейных узлов являются вирусные и бактериальные инфекции. Острые респираторные заболевания сопровождаются вторжением в организм вирусов…"- начала зачитывать вслух я. Через пару минут Маша, вместо того, чтобы слушать увлеченно копалась в своём телефоне и отсылала кому-то смс. Обалдев от такой наглости, я, прервавшись на полуфразе, сунула мобильный обратно в тумбочку. Маша, казалось, этого не заметила.
Заснула я быстро. Проснулась, правда, тоже быстро - от странного запаха чего-то горелого. Открыв глаза, я увидела странную картину - у тумбочки соседней койки, склонившись над чем-то, что медленно тлело, распространяя специфический запах, сидели Маша и Ксюша и о чём-то шептались.
- Покажи мне ещё раз его фотографию. Симпатичный. Смотри на него, смотри не отрываясь - донесся до меня голос Маши.
Ксюша была весёлой и отзывчивой девчушкой лет двадцати трех. Эффектная блондинка с фигурой бывшей гимнастки и выдающимся размером груди. Подтянутая, легкая и очень женственная в своем облике. Оказалось, она много лет профессионально занималась танцами. В палате девушка с дочерней заботой опекала лежачую после полосной операции пожилую больную - читала ей, носила еду, помогала надевать компрессионные чулки, писала по её просьбе письма и смски, шутила и смеялась беззаботным звонким смехом. В её руках все спорилось. Ни разу не присев на свою кровать, она то и дело бегала по каким-то делам. Ксюша казалась абсолютно счастливым и в своей неудержимой активности была невероятно притягательна и привлекательна. К моему сожалению, с Ксюшей мне почти не удалось пообщаться, а на следующее утро она уже выписывалась.
Прислушиваться к шёпоту девушек сил у меня не было - я снова провалилась в сон.
Утром, сердечно попрощавшись со всеми и суеверно выкинув кем-то подаренный букет роскошных роз в мусорку, Ксюша, улыбаясь, покинула палату, бросив на прощанье, что ей пора налаживать личную жизнь. Мобильный телефон Ксюши вместе с зарядным устройством остался лежать на тумбочке Маши.
- А телефон она мне подарила! - довольно протянула Маша и, тут же, сменив выражение лица, озабоченно заохала - Ох-ох-ох, что-то мне с каждым днем всё хуже и хуже! Врачи обещали к урологу отвести, но он будет только в понедельник, а мне на выходные надо к дочке. Она тоже в больнице лежит, маленькая. Что-то с сердечком, проблемы у нее. Пойду-ка, отпрошусь.
Маша вышла из палаты.
Тут раздался голос всегда молчавшей пожилой женщины, за которой ухаживала Ксюша.
- Вот бестия! Не подарила Ксюша ей телефон, а отдала! Я ночью видела, как они бумажки какие-то рвали и жгли. И что-то наговаривали. Я даже спросила - Ксюша, что там у Вас горит?! А она мне - Спите, Вера Николаевна, спите, всё хорошо!
- Странно, Ксюша показалась мне очень бойкой девушкой. - удивилась я.
- Бойкая-то бойкая, но очень наивная! - в сердцах покачала головой старушка.
Вера Николаевна рассказала, что знает Ксюшу почти две недели, что поступила девушка с кровотечением после рукоприкладства мужа. Что колебалась, разводиться ли ей, потому что муж был бездельником, работал мало и редко, сильно ревновал, контролировал. И руку поднял не первый раз - разозлился на слишком тщательное наведение марафета на работу.
Я недоумевала всё больше и больше- в голове не укладывалось, как у такой эффектной, шустрой и зажигательной девушки может быть такая нелепая и вопиюще неправильная личная жизнь. И эту жизнь она решила налаживать! А в качестве оплаты за "помощь" послужил мобильный телефон. Надо отдать должное - Маша в людях и телефонах разбиралась неплохо.
Проотсутствовав где-то около двух часов, Маша вернулась в палату и сказала, что её отпустили на выходные.
- Пообедаю и поеду домой, к доченькам моим, сказала она, набирая номер супруга уже по новому телефону. Она поговорила по-цыгански поочередно с мужем и тремя дочками, которые были дома. Из трубки доносился стрекот и довольный визг.
- Каким бы она ни была отрицательным персонажем, прежде всего она всё-таки мама, - подумалось мне.
Позвали на обед. Я взяла положенные мне две тарелки - одну с супом, а другую с макаронами и признаками чего-то мясного. Вспомнив, что макароны я себе не позволяла уже года три и, не в силах противостоять искушению, с аппетитом начала есть клейкую массу со вкусом разваренного теста. Вдруг напротив меня возникла Маша со своими тарелками.
- А где ты чай наливала? Я тоже чай хочу, а то надоел компот.
- Да в коридоре же чайник стоит - один с заваркой, другой с кипятком, - едва скрывая раздражение от соседства, испортившего обед, ответила я.
- Понятно, - протянула та, не двигаясь с места. - Ты знаешь, я ведь мужу изменяла! Пять лет изменяла, а он меня простил! Как узнал, избил, но простил. И чего изменяла - не пойму, такой грех на душу взяла, а ведь даже не любила того, другого. И встречались мы редко - пару раз в год. В гостинице. Эх, такой грех. Всё за грехи мои, Господи! Всё за грехи…
Мне стало не по себе. Я пыталась понять, что сейчас происходит - какое-то очередное театральное представление или откровение раскаивающейся женщины?! И как мне реагировать?!
- Ты, главное, не переживай, тебе нервничать нельзя. Здоровье и так расшатано. Вспомни про дочек.
- Да, доченьки мои, и вот ещё ангелок должен был родиться, а я испугалась за здоровье, врачей этих извергов послушала, мне так плохо было! А, может, ребенок не виноват был в моем плохом состоянии! Эх, не замолить мне этого греха! - содрогаясь в рыдании, почти завыла Маша.
- Я думаю, ты сполна уже расплатилась, не переживай так!
Макароны встали у меня комом где-то на середине своего пути.
- Ой, а вкусное мясо сегодня, пойду, попробую добавки взять - как обычно резко сменила тему Маша. - Правда они тут вредные, ворчат.
Воспользовавшись ситуацией, я в ужасе почти бегом вернулась в палату. Макаронный ком бежал где-то внутри вместе со мной.