В то время в этом же монастыре остановился инок, которого за вредность прозвали "мусорщиком". Многим было не очень понятно, что подобный человек делает на Афоне. Про него было известно немного: "мусорщик" был из древнего аристократического рода, называл себя патриотом-эллином и боролся против турок.
Характером он обладал скверным и, несмотря на свое богатство и родовитость, одевался очень плохо и редко мылся, из-за чего, в первую очередь, и получил такое прозвище…
Так вот, этот "мусорщик" стал свидетелем обета, который дал Панайотис Матери Божьей, так как стоял неподалеку, обладал острым слухом и имел привычку совать нос в чужие дела. Его подобные вещи смешили и злили.
После службы он подошел к молодому подвижнику, которого немного уже знал:
- Здравствуй, Панайотис, как твое здоровье?
- Благословите, отец. Слава Богу, со здоровьем все в порядке…
Панайотис не считал "мусорщика" плохим человеком и относился к нему так, как подобает относиться к честному иноку - с почтением и уважением.
- Сдается мне, что ты решил стать настоящим праведником, так ли это?
- Не знаю, возможно ли это. Но если Бог позволит, мне бы хотелось идти путем святых. Я хочу, очень хочу угодить Матери Божьей, которая с такой любовью приняла меня в свой удел.
- Эх, Панайотис, ты еще молод и не знаешь, что на земле всегда нечестие сильнее праведности. Праведность - это химера! Вот и Христос пришел спасать грешников, а не праведников.
Панайотис дерзновенно отвечал:
- Все мы грешники перед Богом, отче! Но любой христианин должен стремиться к праведности.
- Зачем? - притворно удивился "мусорщик".
- Так нам велят Господь и все святые.
- А Сам говорит, что пришел спасти грешников. Ведь так? Не спорь со мной. Ну и зачем тогда ты стремишься к праведности? Будь грешником, как я: пей вино, люби женщин, завоевывай власть и копи деньги. Давай же, наконец, отберем у турок наш Константинополь, и потомки сделают из нас святых, что бы мы ни творили в этой жизни. Получать удовольствие от греха могут только сильные, а праведники - просто слабые неудачники. Вступай в "Эретию" и с оружием в руках защищай нашу землю. И Бог простит тебе сладкую любовь женщин, вино и кровь врагов. И еще многое простит, от чего получаешь удовольствие…
- Простите меня, отче, мне кажется, что наш разговор не душеполезен.
"Мусорщик" оскалился в злобной ухмылке.
- Так ты мне перечить еще вздумал, Панайотис?! Жалкий крестьянин, позабывший, что твое место в свинарнике, а не у алтаря! За таковую дерзость вся твоя праведность будет посрамлена мной - грешником и в конце твоей печальной жизни ты, наконец, осознаешь, насколько я был прав. Не обманывайся: обет твой не будет исполнен! - "мусорщик" разозлился. - Начитался ветхих книжонок и вздумал со мной спорить, хвастая своим умишком. Так я тебя за это страшно накажу!
Вылетавшая от сильного гнева изо рта "мусорщика" слюна забрызгала одежду подвижника. Он не стал ее смахивать, чтобы еще больше не разозлить инока.
- Я вас не боюсь! - улыбнулся Панайотис. - Я боюсь, что Бог оставит меня, если я не исполню свой обет. - Он посмотрел на солнце, прикидывая время. - Простите меня, я должен бежать на послушание. И да простит вас Бог!
- Хе-хе! Как вы, мнимые праведники, одинаково выражаетесь. Как будто бы меня не задело и не оскорбило твое поведение и твои слова. Почему ты решил, что Бог должен прощать меня, а не тебя?! Как ты надменен и груб!
Панайотис поклонился "мусорщику" и пошел на кухню помогать старому монаху чистить рыбу. А "мусорщик" злобно прошипел ему в спину:
- Скоро я докажу, чего стоит твоя праведность. Я просто дуну - и мое дыханье уничтожит твои пустые обещания Богу, как карточный домик. Был ты крестьянином - крестьянином и останешься до смерти. Ведь все, что тебе нужно - это хлеб и плеть хозяина.
Панайотис понял, что пришло первое искушение после того как он дал обет: злобный "мусорщик" сдержит свое обещание и начнет его преследовать.
На кухне его ждал геронта Арсений с большой кастрюлей рыбы. Он дал подвижнику кривой нож, улыбнулся и, заглянув ему в глаза, спросил:
- Что-то ты сегодня не весел, как обычно. А ну-ка расскажи, что случилось?
Панайотис рассказал отцу Арсению про обет, данный Пречистой и об угрозах "мусорщика".
Монах покачал головой:
- Берегись, Панайотис! Этот "мусорщик" очень скверный человек. Он из древнего византийского рода, злой до невозможности; якшается с революционерами, даже, как говорят, входит в тайное общество. Он очень богат, купил на Горе несколько больших келий и дружит с игуменами самых крупных монастырей. Ты понимаешь, что дружба эта держится на золоте. У него и с разбойниками, которые прячутся по его кельям, есть связи. Говорят, что он хочет превратить некоторые монастырские хранилища в арсеналы боеприпасов, когда мы начнем воевать с турками. А его смрадные одежды - всего лишь маскировка. Хотя, возможно, ему и нравится, что от него так пахнет. Он вообще странный человек. Кое-кто считает его даже вриколакосом, или колдуном. Это все суеверия, конечно… Но, тем не менее, старайся обходить его стороной, чтобы он оставил свои угрозы, а лучше, чтобы он вообще позабыл про твое существование. Справиться тебе с ним будет не по силам…
Прошел месяц. За это время Панайотис не встречался с "мусорщиком" и почти позабыл его угрозы. Он и совсем бы забыл то происшествие, если бы не данный Матери Божией обет, после которого и произошел этот неприятный разговор.
И вот однажды подвижник записался в бригаду по сбору оливок. Рядом с одной богатой кельей была большая оливковая роща, и монахи нанимали трудников для сбора урожая, выплачивая неплохие деньги. Спали работники в помещениях самой кельи. На второй или третий день работ утро огласилось страшным криком хозяина кельи - половина масличных деревьев была кем-то вырублена. В эту ночь бушевала страшная гроза, и никто не слышал, как злоумышленник рубил деревья. Возле одного дерева был оставлен топор. Топоры были пронумерованы хозяином кельи. Нужно было рубить сухие ветки, и каждый работник отвечал за свой инвентарь. Этот топор был под номером 7 и числился за Панайотисом…
Монахи кельи разбудили и привели Панайотиса на место преступления. Он сначала все отрицал, резонно вопрошая: если бы он срубил эти деревья, зачем ему оставлять здесь свой топор? К тому же он никогда не был замечен в подлостях. Но затем к келье подошли несколько бродяг, нанятых "мусорщиком", и сказали, что видели Панайотиса вырубающим оливковые деревья. Мол, его подкупил конкурент, желающий продать урожай по более выгодной цене.
Панайотис хотел было продолжать оправдываться, но вспомнил житие Макария Великого и свой обет, поэтому упал в ноги хозяину кельи, стал извиняться и просить дать ему возможность загладить свою вину. Хозяин кельи простил его, но взял в рабство на три года, потому что оливковая роща стоила почти целое состояние. Панайотис трудился на самых тяжелых работах с утра до вечера, частенько подвергался побоям и оставался без ужина. И, конечно же, его доброе имя было утрачено.
Однажды в келью, где он подвизался, приехал богатый архимандрит, в котором Панайотис сразу же узнал "мусорщика". Его теперь звали архимандрит Фалалей, и он пригласил Панайотиса в келью для разговора.
Униженный подвижник уже давно растерял свои дружелюбие и веселость. Скорби угнетали его дух, а ум пребывал в унынии. На его лице были следы побоев, и пахло от него почти так же, как когда-то от "мусорщика", который теперь, напротив, следил за собой и умащал свое тело различными благовониями. Архимандрит пригласил его сесть и сказал:
- Тебе повезло: я простил твою дерзость, - архимандрит обольстительно улыбнулся. - Хочешь, Панайотис, я обличу клевету бродяг и восстановлю твое доброе имя?
Тебя полюбят как незлобивого, кроткого подвижника, твой подвиг добровольного принятия скорбей станет известен всем, и я добьюсь, чтобы тебя посвятили в пресвитеры в Великой лавре. Сам Вселенский Патриарх рукоположит тебя и все твои беды закончатся. Я окружу тебя любовью и буду помогать деньгами всей твоей большой семье. Тем более, сейчас свирепствует голод, который унес уже много жизней. Решай, Панайотис, я выполню все, что обещал тебе. Ты просто на словах отрекись от обета, что дал тогда давно Вратарнице.
Архимандрит смотрел на подвижника приветливо, давая понять, что предлагает ему свою дружбу. Но несмотря на то, что отец Фалалей был в красивых одеждах и умащен благовониями, он был все тем же "мусорщиком".
- Спасибо, что простили мою дерзость, отец Фалалей. Я это очень ценю. Но бродяги действительно сказали правду: это я вырубил половину маслин отца Евгения за деньги конкурентов, о чем, конечно, сейчас очень сожалею. Но я уже отработал половину срока в его келье, осталось еще полтора года. Несмотря на все лишения, я счастлив, потому что провел это время на Святой Горе. Так что спасибо за предложение, но я останусь выполнять свою епитимью.
- Какой же ты у нас честный и праведный, хе-хе. Ты очень ценишь свое пребывание на Афоне, верно? - спросил лукавый архимандрит.
- Конечно, это же удел Матери Божьей!
- Ты пока держишь свой обет. Хорошо. Только жаль, что ты снова отверг мою дружбу. Этим ты разозлил меня еще больше, ведь я пришел к тебе с миром. Но знай, теперь я совлеку с тебя всю праведность, крестьянин, как ворованную одежду. Дорого же ты заплатишь за отказ мне. Пошел вон!
Панайотис взглянул в разгневанное лицо "мусорщика" и вышел из кельи, молясь Матери Божьей, дабы избавила его от зла и враг видимых и невидимых.