* * *
Командир в центральном посту объявил боевую тревогу. Пылали экраны. Бежали горящие строки. Вращались лучи индикаторов, зажигая очертания донных гор и ложбин. Штурманы на электронных планшетах вычерчивали координаты противника, определяли скорость и курс. Компьютеры строили графики, в которых на разных высотах, под разными углами и ракурсами сближались две подводные громады. Механики управляли реактором, двигали стержни графита, раскаляли уран. Перегретый пар ревел в стальных трубопроводах, ударял в лопатки турбины. Сияющий вал вращал лепестки винта, разгоняя лодку. Экипаж в отсеках занимал боевые посты. Упирались головами и спинами в округлые стены и своды. Под пилотками, озаренные матовым светом, голубели худые лица, напряженно блестели глаза. Каждый управлял элементом лодки, давил на кнопки и клавиши, поворачивал вентили и рычаги. От прикосновений пальцев мощно колыхались рули, поворачивая крейсер в потоках. Убыстрялось вращение винта, оставлявшего турбулентный след. Повинуясь воле упрямого, с худощавым лицом командира, лодка раздвигала толщу шумящих вод, сбрасывала с оболочки тонны вскипавшей воды.
Дав "полный вперед", крейсер пытался уйти от преследования, но противник прибавил узлы, висел на хвосте. Крейсер круто вильнул, пропадая из зоны слежения, но враг повторил маневр и снова вцепился в хвост. Крейсер продул носовые цистерны, создал дифферент на нос, плавно пошел в высоту, пропуская под собой "Колорадо". Но искусный противник изменил траекторию, поменял горизонт и вновь оказался сзади. Крейсер в переливах течений нащупал скользящий слой, где погас шум винта, стал не слышен противнику. Плавно, беззвучно парил среди соленых и пресных потоков. Но лодка противника, прорвав водяной купол, грозно надвинулась, и "Москва" прибавила ходу, уклоняясь от столкновения. Крейсер вонзился в облако криля, увяз в звучащем планктоне, надеясь раствориться в курлыкающем облаке звуков. Но враг, обладая чутким сонаром, отслоил звуковые помехи, выделил шум машины, встроился в кильватер "Москвы".
"Колорадо", как гончий пес, неотступно шла за "Москвой", хватала след, жарко дышала в затылок. Невидимая миру погоня совершалась под полярными льдами, в черной глубине океана. Две стальные оболочки, наполненные людьми и оружием, гнались одна за другой, раскаляя реакторы.
Командир подводного крейсера повернулся к старпому, произнес с досадой:
– Нам не хватает хода… Делаем разворот на сто восемьдесят… Гидролокатором – две посылки в лоб… Если у мистера Грайдера железные нервы, пусть идет в лобовую атаку…
"Москва" описала дугу. Устремилась навстречу противнику. Стала сближаться. Два черных стальных яйца накатывались одно на другое, готовые стукнуться и разбить скорлупу. Гидролокатор "Москвы" выдал две длинные ультразвуковые посылки, которые отразились от близкой лодки и оглушили Плужникова. Словно по корпусу "Колорадо" ударили пулеметом, и сталь задрожала от несусветной вибрации.
Сигнал был принят. "Колорадо" сбросила ход. Отвернула. Растворилась в подводных течениях, словно ее съел рассол. "Москва" вернулась на прежний курс. Упорно стремилась к полюсу.
Глава 2
"Колорадо", убийца подводных лодок, – бесшумный ход, громадная скорость, сверхчуткая акустика. Корпус новейшей конструкции с клювом для таранных ударов. Антенны радиосвязи, принимающие на глубине сигналы из космоса. Сверхскоростные, не подверженные помехам торпеды. И особая гордость проекта – секретная установка, с помощью звука имитирующая движение цели. Объемные шумовые сигналы порождали образ несуществующей лодки, создавали иллюзию скоростного ее приближения, заставляя противника воевать с пустотой.
Сконструированная в лабораториях Ливермора, построенная на верфях Бостона, "Колорадо" впитала знания, перетекавшие из России после крушения советской империи. Тысячи русских ученых переехали в Америку, передавая секреты подводного флота. Конструкцию лодок. Типы и силу оружия. Рельефы морского дна. Уязвимые места обороны. Ученые-перебежчики усердно трудились, наслаждаясь комфортом в уютных коттеджах. Увеличивали американскую мощь, делая свою бывшую Родину беззащитной перед ударом соперника.
В центральном посту, среди мягкого шума вентиляторов, озаренных экранов, светомузыки цветных индикаторов, командовал старший помощник, фиолетовый негр, облаченный в белоснежный мундир. Его алый, раскрывавшийся при командах рот, глазированные белки, золотые позументы мундира великолепно сочетались с хромированной сталью перископной колонны, хрустальными циферблатами приборов, сверкающей пляской сигналов, каждый из которых отражал работу винта, давление в контурах реактора, близость проплывавшей подводной вершины.
Командир лодки адмирал Грайдер находился в рекреационном помещении вместе с представителем военно-морской разведки из "Неви Энелайзес" Томасом Доу, который отвлек адмирала от управления лодкой, вызвав для собеседования.
Рекреационное помещение представляло собой уголок тропического леса с живыми олеандрами, влажно-пахучими пальмами, цветущими орхидеями. Среди древесных стволов журчал ручей, наполняя крохотное темное озеро, на котором, словно большие зеленые блюда, плавали листья виктории-регии с белыми ароматными цветами. Среди листьев пальм и цветущих лиан бесшумно летали бабочки. У поверхности озера разноцветными блестками мелькали рыбки. Этот райский уголок в титановом корпусе, по соседству с реакторами и ядерными торпедами, перемещался в толще океана на глубине трехсот метров со скоростью двадцати узлов.
– Я выражаю вам мое восхищение, адмирал. Эти полтора часа погони за русской субмариной в районе полюса подтверждают вашу репутацию лучшего подводника Штатов. – Томас Доу растянул в хвалебной улыбке длинные волнообразные губы, отчего продолговатое лицо разведчика с кольчатой черной бородкой лишилось симметрии. Желтоватые глаза сместились на разные расстояния от жилистой переносицы. На разных щеках складки образовали несхожие геометрические фигуры из ромбов и треугольников. Коричневый кадык на костистой шее съехал набок. – Лучшее на вашей великолепной лодке – это вы сами, адмирал.
– Спасибо, сэр. – Грайдер сухо поклонился в ответ, и его выбритое, с волевым подбородком лицо выразило едва заметное недовольство по поводу фамильярных похвал.
– Мне кажется уместным начать разговор, который объяснит цель моего появления на борту. Должен сообщить, что нынешний поход "Колорадо" явился следствием моего разговора с министром обороны. Именно он отменил ваш отпуск и поездку на Багамы, которую вы вполне заслужили, уже проведя в этом году под водой сорок пять суток.
Адмирал молчал, сухо поблескивая серыми глазами, окруженными тонкими лучистыми морщинами, похожими на трещины в разбитом стекле перископа. Бабочки, лазурные, словно маленькие невесомые ангелы, перелетали над его головой.
– Сомневаюсь, что информация, которую я намерен вам сообщить, является общеизвестной и доступна даже вам, человеку, которому по осведомленности нет равных в военно-морском флоте…
– Мы информированы лишь в той части, в какой являемся одной из составляющих ядерной триады Америки. Мы не претендуем на абсолютное знание и не можем конкурировать с осведомленностью офицеров "Неви Энелайзес". – В ответе адмирала была едва различимая ирония действующего подводника в адрес высоколобых представителей штабов и разведок, чье увлечение спиритуальными, нетрадиционными знаниями стало предметом публичных насмешек.
– Вы намекаете на публикации в "Нью-Йорк таймс" и "Уолл-стрит джорнал", а также на серию фельетонов в "Филадельфия инквайер" о магах и экстрасенсах разведки, которые объясняют ускоренное строительство церквей в России намерением русских перевести противостояние с Западом в религиозную плоскость? А также упоминание о русском секретном оружии, топографической бомбе, способной направленным взрывом изменить координатную сетку Земли и вызвать цивилизационный хаос смещением часовых поясов? Что ж, это может показаться забавной шуткой, если бы не являлось утечкой стратегической информации, засвечивающей уровень наших представлений о противнике. Должен вам сообщить, что по факту этих утечек уже начато секретное расследование в рамках закрытой комиссии конгресса и нескольких отделов ЦРУ. Именно эти утечки заставили руководство страны форсировать выход "Колорадо" в океан и побудили меня разделить с вами приятное общество на борту. В процессе плавания я уполномочен поделиться с вами сверхсекретной информацией, которая содержится в конверте с боевым приказом, подписанным Президентом.
Глаза Томаса Доу состояли из желтых и черных колец, были почти лишены белков и производили впечатление оптического излучателя, воздействующего на среду. Говоря все это, разведчик смотрел на белый бутон виктории-регии, и тот под воздействием взгляда медленно раскрывался, похожий на отрезанный кусок сливочного масла.
– Что вы имеете в виду, сэр? – Адмирал сделал вид, что не заметил уязвленности собеседника, уловившего иронию в его последней ремарке.
– Я бы хотел информировать вас, адмирал, о назначении русской субмарины "Москва". О спецвооружении этой лодки, которое не значится ни в каких реестрах и справочниках и о котором вы не прочтете ни в "Джейн", ни в закрытых инструкциях нашей военно-морской разведки. О топографической бомбе, которую носит с собой русский подводный крейсер, и о том сокрушительном для Америки эффекте, который несет в себе это оружие.
Адмирал изумленно поднял брови, отчего изменился изящный рисунок морщин вокруг его глаз. Так дергается хрупкими складками пенка на закипающем молоке, покрываясь шевелящимися тонкими лучиками.
– Весь внимание, сэр…
Теперь Томас Доу смотрел черно-рыжими застекленными трубками на зеленое, с поднятыми краями блюдо огромного водяного листа, и тот под воздействием взгляда, как если бы на него дул слабый ветер, начинал медленно плыть.