Перебирали капусту. Обрывали верхние подгнившие листки, сортировали кочаны по размеру и складывали их в мешки. Механик Виктор Трофимов, как самый младший и сильный, оттаскивал их в соседнее складское помещение. Работа не была ни трудной, ни очень грязной и позволила шахматистам сыграть несколько партий. Перевес оказался на стороне Романа. Он выиграл три партии из пяти, что не очень огорчило Николая, "не бравшего шашек в руки" вот уже больше года.
– Ну, сколько можно играть в шахматы? – закапризничала вдруг Света, – давайте отдохнём и выпьем кофейку!
Предложение Светланы было встречено с большим энтузиазмом, и вся бригада скучковалась вокруг большого ящика. Достали из сумок термосы, бутерброды, помидоры, яйца…
– Присоединяйтесь, Николай Петрович!
– Да что-то я и не хочу ещё кушать, рановато как-то, – засмущался Николай.
Неопытный, он не прихватил с собой даже бутерброда! Светлана решительно ухватила его за рукав и усадила рядом с собой.
– Вот, будете пить из этой крышки термоса, – Света налила кофе, – а я – из кружки! Не возражаете?
Николай не возражал. Света прижалась к нему своим бедром, и он почувствовал приятную теплоту, которая пошла гулять по всему его телу. Чтобы не потерять этого сказочного ощущения, он боялся пошевелиться. Двигались только руки и голова. Нижняя часть тела Светланы отзывчиво замерла тоже.
К пяти часам план по сортировке капусты был успешно выполнен, и сотрудники засобирались кто куда: кто-то – домой, кто-то – в шашлычную или чебуречную. И Николай, и Светлана под разными предлогами отказались от "продолжения банкета".
– Свет, я на машине, – Николай кивнул в сторону белой вазовской тройки, – и могу подбросить до дома.
– Ой, как здорово! Буду очень благодарна!
Светлана жила в новом районе, в Чертаново, на другом конце Москвы. Ехали неспеша. Николай чувствовал себя за рулём не очень уверенно, на обгон шёл только в силу необходимости. Правда, иногда хотелось поддать газку и показать Светлане "высший пилотаж" на дороге, но, с другой стороны, ему было так приятно с ней, что хотелось растянуть время, и это желание было сильней чувства мальчишеского лихачества.
– Свет, а почему мы снова "на Вы"?
– Да, неудобно как-то перед сотрудниками. Вроде как, на работе – "на Вы", а тут – "на ты". Мало ли что могут подумать…
– Что, например?
– Коль, ну, ты же сам понимаешь, не маленький!
– Я-то понимаю, а ты?
– Хорошая машина, – оставила без ответа вопрос Николая Светлана, – как тебе удалось скопить столько денег? Дорогая она?
– Да она – не новая! Я купил её в долг у своего друга за шесть тысяч и теперь выплачиваю ему по триста рублей каждый месяц.
– По триста? – удивилась Светлана, – сколько же ты получаешь?
– На работе – сто девяносто.
– А где остальные берёшь? – удивлению Светы не было границ.
– Знаешь анекдот, как Брежнев и Рейган хвалились друг перед другом, где жизнь лучше?
– Нет, расскажи!
– Ну, значит, встречаются Брежнев и Рейган. Брежнев спрашивает: "Как живёт в США средний человек?" Рейган отвечает: "Средняя зарплата по стране составляет около двух тысяч на семью из четырёх человек. Долларов семьсот из них уходит на квартплату и коммунальные услуги, долларов четыреста – на питание, долларов двести – на одежду, двести – на развлечения, и по пятьсот долларов ежемесячно удаётся положить на счёт в банке на разные нужды, в том числе, на путешествия в отпускное время! А у вас, господин Брежнев, как?" Брежнев отвечает: "У нас средняя зарплата на такую же семью составляет двести пятьдесят рублей. Квартплата с коммунальными услугами – рублей тридцать, питание – сто двадцать рублей. Вот одежда у нас дорогая. Приходится тратить рублей пятьдесят в месяц. Развлечения – тоже рублей пятьдесят. И тысячу двести рублей в месяц удаётся откладывать!" "Как???" – удивился Рейган. "А хрен его знает!" – удивился Брежнев.
Светлана от души посмеялась над анекдотом и вернулась к своему вопросу.
– А, всё-таки, как тебе удаётся откладывать?
– А хрен его знает! – пошутил Николай.
– А, если серьёзно? Если это не секрет, конечно?
– Да нет, не секрет, конечно. Знаешь, я ещё со школьной скамьи пишу стихи. А в институте удалось сколотить бит-группу Пели, в основном, "Биттлз", "Ролингов", "Манкис". Я предложил ребятам самим сочинять и петь свои песни. Успех превзошёл все ожидания. Многие песни стали хитами.
– А что это такое, хиты?
– Хит – это известная, популярная песня.
– А почему я не знаю твоих песен, если это хиты?
– Ты этих песен не знаешь, потому, что слушаешь только радио и телевидение, в лучшем случае, пластинки фирмы "Мелодия". Наши песни считаются самодеятельными, и в средства массовой информации их не допускают. На этом поле "царят" профессионалы, члены Союза композиторов и Союза писателей. Они конкуренции не допускают и неплохо чувствуют себя, зарабатывая по несколько тысяч в месяц. А на танцах, а последнее время и на концертах, звучат наши песни. Их хорошо принимают. Меломаны знают их и без средств массовой информации, переписывают друг у друга. Мы, самодеятельные авторы, тоже регистрируемся в ВААПе, а со всех коммерческих мероприятий в бухгалтерию ВААПа стекаются авторские гонорары с указанием названий и авторов исполняемых песен. Бухгалтерия считает, сколько кому, и ежемесячно перечисляет на книжку гонорар.
– И сколько получаешь ты?
– Я получаю в среднем пятьсот-шестьсот рублей.
– Сколько, сколько? – удивилась Светлана.
– Пятьсот-шестьсот…
– Это же больше зарплаты академика! Ну, ты даёшь!
По мере приближения к Светиному дому Николай мысленно задавался вопросом: "Пригласит к себе или не пригласит?" Но прогнозировать ответ на этот вопрос не решался. Когда Николай припарковался у самого подъезда, Светлана, ещё не выходя из машины, просто сказала:
– Пойдём, приехали.
"Кажется, действительно, приехали", – подумал Николай и, не без трепетного чувства ожидания чего-то смутно желанного, вышел из машины и подал руку Светлане.
Жила она одна в однокомнатной квартире на двенадцатом этаже панельного четырнадцатиэтажного дома. На кухне – румынский уголок с мягким диваном, большой холодильник ЗИЛ, полки с кухонной утварью, газовая плита и две табуретки. Посередине комнаты в окружении шести стульев стоял круглый стол под белой скатертью, заваленный книгами и журналами. Над столом нависал большой красный абажур, давно уже вышедший из моды. Одну стену занимала стенка производства ГДР, другую – многочисленные полки с книгами, в основном, техническими. В простенке между дверью и окном располагался современный раскладывающийся диван. В квартире было чисто и легко дышалось. Николаю сразу приглянулась эта квартира.
– Располагайся, – Светлана сделала широкий жест рукой, – будь как дома!
– Но не забывай, что в гостях!? – продолжил Николай. Светлана пропустила мимо ушей эту бородатую шутку и отправилась на кухню.
– Я что-нибудь приготовлю, а ты пока почитай или приляг!
Николай примостился на диване и… задремал.
– Соня, просыпайся!
Николай ощутил на своей щеке прикосновение её тёплой ладони. Сон мгновенно улетучился. Светлана сидела у его изголовья и улыбалась. Вставать не хотелось. Но призывный запах домашней еды победил. Николай привстал, опершись на одну руку, и свободной рукой обнял Светлану за талию. Она не сопротивлялась, и он попытался привлечь её к себе.
– Пойдём, пойдём, – Света привстала и потянула за собой Николая, – а то остынет.
На столе уже стояла бутылка "Ахметы" и тарелка с куриными котлетами в сухарях. Николай сел на диванчик, Света – напротив него, на табуретку.
Стол был настолько узким, что их коленки прижались друг к другу. На правах хозяйки Света, не вставая, наполнила бокалы вином. Николай разложил по тарелкам котлетки.
– Предлагаю выпить, – Света задумалась и улыбнулась…
– За нас, – помог ей Николай, – за нас с тобой! На брудершафт!
– За нас! На брудершафт!
Выпили стоя и расцеловались, сначала робко и коротко, потом… с наслаждением.
– Ой! Котлеты-то остынут, – мягко отстранилась от Николая Света, – кушай, пока горяченькие…
– Вкусно. Сама готовила?
– Ну, что ты! Это из кулинарии.
В наступившей паузе было слышно, как позвякивали приборы и смешно чавкал Николай. Светлана ела, не торопясь, с ножа, практически беззвучно, время от времени, поглядывая на Николая. Их коленки опять соединились. Света наполнила бокалы.
– За что выпьем?
– Светик, я за рулём. Можно, я чисто символически?
– Ты разве не останешься у меня? Время-то позднее. Куда ты потащишься ночью?
– Нет-нет, я не предупреждал… надо ехать домой.
– Я надеюсь, не сию же минуту?! Посидим ещё?
– Конечно, конечно! Мне так приятно с тобой…
Николай встретился взглядом со Светланой. Она улыбалась, а глаза светились тепло и нежно.
– Надо же, если бы я в очередной раз продинамил базу, не было бы такого замечательного вечера. Вот уж, правда, "нет худа без добра".
– Ну, почему же худа? Разве мы на базе худым делом занимались?
– Ты серьёзно спрашиваешь?
– Серьёзно. Разве мы не исполнили с честью свой гражданский долг?
Николай не без удивления глянул на Светлану. Она была спокойна и вполне серьёзна. В его подсознании мелькнуло: "И зачем я затеял этот дурацкий разговор? Ведь всё так клёво было!"
– Наш гражданский долг, Светик, – Николай подыскивал нужные слова, – как бы тебе это сказать, честно делать своё дело! Каждый на своём месте! Наше дело – наука, а свои научные проблемы мы едва ли сможем разрешить на овощной базе или в колхозе!