Ну, Витя не долго переживал, выход всегда найдется. Теперь почти все оплаты заказов он проводил через одну фирму, совершенно легально занимавшуюся обналичиванием денег. Таких фирм за последнее время появилось немало. Они обналичивали денежные средства под определенный процент – обычно от пяти до десяти процентов, в зависимости от того, сколько посредников стояло между владельцем фирмы и клиентом. Надо думать, посредники не голодали, судя по тому потоку и суммам, которые через них проходили. Как правило, через пару-тройку месяцев после открытия такая фирмочка тихо мирно закрывалась, а взамен нее открывалась новая. Таким образом, налоговая служба в лице ГНИ, ФСНП и ПФ, представляющая любящее государство, оставалась с носом. Думается, всех это устраивало, даже строгого родителя-государство, пекущегося о своих нерадивых питомцах.
Что же делать, всем давно известна истина: "хочешь жить, умей вертеться". Но до сих пор множество россиян не следует ей, вот и влачат жалкое существование "новых бедных" и именно они пополняют ряды люмпенов. Виктор как-то представил себе, что все без исключения, вдруг, начали "крутиться" и "вертеться", и, что тогда бы наступило – общество всеобщего благоденствия или тотального жульничества и расхищения? Впрочем, последнее, как раз, и наблюдается сейчас в нашей благословенной распрекрасной отчизне. Как цинично, но справедливо заметил Джордж Сорос: "Богатые будут еще больше богатеть, а бедные еще дальше нищать". Этим все и сказано.
В фирме у Левина числились в штате десять человек – он, его зам, режиссер, монтажер-аниматор, двое операторов, композитор, бухгалтер, еще один компьютерщик и клерк-водитель. И еще целая масса агентов-нештатников работала за процент, рыская по городу и области в поисках клиентов. Дикторы, актеры, декораторы всегда были приглашенными, и за несколько лет работы сложился определенный их круг, с которым и сотрудничали, впрочем, периодически находя и пробуя на деле новых. Понятно, что Виктору приходилось думать не только о себе, но и о своих сотрудниках, обеспечивая их работой и заработками. Так что забот у него как у руководителя хватало, и это помимо основного занятия – продюсерского руководства творческими проектами.
Несмотря на всю свою открытость и коммуникабельность, по своей сути Левин был волком-одиночкой, и где-то в глубине души обязанность содержать фирму с коллективом сотрудников вызывала у него досаду. На самом деле ему пришлось бы по душе нанимать работников на каждый отдельный проект, но он понимал, что это слишком низкий уровень для рекламного деятеля его масштабов. Имидж – прежде всего, а о каком имидже может идти речь, если твоя фирма состоит из одного человека – тебя, да еще, пожалуй, бухгалтера. Это в Москве рекламные агентства могут нанимать исполнителей и арендовать все, что угодно – съемочную и монтажную технику, реквизит, павильоны. В их городе арендовать не у кого, разве что у государственной телерадиокомпании. Только это не тот случай. У чертовых монополистов эфира зимой снега не выпросишь.
У Виктора все было своим – отличная компьютерная база, монтажная студия профессионального видео, цифровой камкордер "DSR-300", осветительные приборы, кран-стрелка, "рельсы" и прочие "прибамбасы". Конечно, и денег во все это он вбухал, не меряно. Да только и отдача была соответственной, а вся техника давно себя окупила.
Своим людям предприимчивый продюсер платил неплохо, но никогда в ущерб себе. И, если видел, что на чем-то можно сэкономить, то всю разницу забирал себе, ни с кем не делясь. В то же время он жестко контролировал деятельность и доходы своих подчиненных и, разрешая тем подрабатывать "налево", брал с них определенную мзду. Психологи определили бы его тип как человека-калькулятора, который преувеличивает необходимость всех контролировать, обманывает, увиливает, лжет, старается с одной стороны перехитрить, а с другой – перепроверить других. Обводить же вокруг пальца себя он не позволял никому, чего достигал ценой неимоверного напряжения психики и интеллекта.
Но нельзя сказать, что душа его была черствой и огрубевшей, вовсе нет. В духовном плане сильнее всего на него оказывала воздействие музыка – красивая, душевная, трогающая самые потаенные, тонкие струнки человеческого естества. Когда он слушал лучшие вещи мировой классики, то что-то такое неохватное, вечное и святое накатывало на него, заставляло сжиматься сердце, перехватывало горло. В такие мгновения глаза его увлажнялись, и он мысленно всем все прощал, и сам каялся в своих грехах, любя Господа и все сущее чистой, бескорыстной любовью.
После подобных "релаксаций", осуществляемых, как правило, вечерами, он ложился спать умиротворенный и радостный, а утром просыпался бодрый, полный сил и новых замыслов. И без зазрения совести принимался за свое – обманывал, хитрил, изворачивался, одним словом "делал деньги". И это вовсе не было лицемерием, просто так была устроена его натура, с присущим ей двуличием. Сколько людей, столько и разных судеб, совершенно несхожих друг с другом характеров. Каждая личность имеет в этом мире право на самореализацию.
С заказчиками Витёк умел ладить и за всю свою рекламную деятельность избегал вступать в конфликты. Естественно, случались разногласия и жаркие споры, но, как человек отходчивый и гибкий, он быстро находил компромисс, удовлетворяющий обе стороны. Как правило, клиент оставался довольным тем, что учли его замечания, и с удовольствием продолжал сотрудничество с удачливым продюсером и дальше. Пожалуй, в этом заключался секрет Левина и его фирмы – умение сглаживать противоречия в любой ситуации и подстраиваться под любого заказчика, если нужно, отбрасывая прочь гордыню и ложное чувство обиды.
Надо заметить, российские клиенты-рекламодатели делились на две категории – понятливых и самодуров. Первые с самого начала были настроены положительно и уважали своих деловых партнеров. Самодуры же тянули одеяло только на себя и очень часто бывали всем недовольны – именно о них и сложена поговорка: "лучшее – враг хорошего". Как ни старайся, а все равно не угодишь. Работать с такими было очень тяжело, тем не менее, приходилось терпеть, так как именно эти заказчики, хоть и считали каждую копейку, но денег на солидную рекламу не жалели. Правда и нервы выматывали, дай Боже.
Как предпринимателя и хозяина фирмы Виктора конечно же больше привлекали работы с минимумом затрат и высокой прибылью, а это были, как правило, видовые информационные ролики. Как продюсеру же, в котором еще не окончательно угасли творческие амбиции, ему хотелось снимать интересные масштабные проекты – игровые, имиджевые видеоролики, музыкальные клипы. Но именно они требовали максимальных затрат, смета расходов при этом раздувалась, себестоимость росла, соответственно доходы рекламопроизводителей снижались. Но зато, каков престиж, уважение и моральное удовлетворение от сделанного! Его режиссер, Саша Соколов постоянно пытался развернуться во всю мощь своей творческой фантазии, Виктору же приходилось осаживать его, напоминая о съемочно-постановочных затратах. Создавать нечто прекрасное – это конечно замечательно, но не стоило забывать и о хлебе насущном.
В личной жизни Виктору до последнего времени не везло – попадались все не те. Он любил окружать себя красивыми молодыми особами – моделями, актрисами. Впрочем, красавицы встречались и в среде рекламных агентов и техническо-творческого персонала – дикторов, визажистов, декораторов. Он легко сходился и безо всяких сожалений расставался с каждой очередной подругой. Все его приятели-сверстники уже давно переженились и растили детей, а он бегал холостой и свободный как ветер, что, впрочем, постепенно начало его тяготить. Так бы и корчить ему из себя повесу-донжуана, но тут судьба подстроила ловушку – очередная его модель, златовласая красотка Юлия, твердо решила женить на себе перспективного молодца. Очень скоро Витя с удивлением открыл для себя две вещи: прекрасная нимфа Юлечка оказалась на самом деле крашеной брюнеткой, что само по себе было не так уж и плохо, и, что он слишком сильно увлекся ею, и привязанность его к ней крепчала ото дня на день, а вот это был уже тревожный для неженатого, зажиточного мужчины симптом.
Менять что-либо в их отношениях ему уже не хотелось, да и Юля вцепилась в него мертвой хваткой влюбленной женщины – это он явственно осознал после их совместной поездки в Италию. Но и под венец бежать он не торопился, так что в отношениях их пока присутствовала некая неопределенность и недосказанность. Виктор чувствовал, что долго так продолжаться не может и, что его подруга вскоре с чисто женским практицизмом положит этому конец, поставив вопрос ребром – "или она, или гуляй, Витёк, дальше". И Витёк был далеко не уверен, что выберет "гульбу".
В последнее время дела в фирме шли как нельзя удачно, и ее глава уже начал подумывать, а не открыть ли ему свою независимую коммерческую телекомпанию, чтобы вещать в эфир хотя бы на город? После долгих раздумий он решил повременить с этими наполеоновскими планами, аккумулировать побольше средств на счету и уже потом, прикинув возможности, серьезно просчитать выгоду от проекта. Все деньги ведь тоже не заработаешь, нужно думать и работать на перспективу. У нас в России за годы правления Семьи все привыкли жить одним днем. Прямо по Христу: "Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний САМ будет заботиться о своем…". Только люди все перевернули с ног на голову, извратив смысл великих истин.
"Оттого и живем так, – рассуждал про себя Левин, – привыкли действовать наскоком да нахрапом, брать непременно все и сейчас". Он твердо знал, что всему свое время, и то, что не удалось на этот раз, получится потом. Хоть и один раз живем, но ведь не год и не два подобно полевым цветам. Всякому овощу свой срок.