- Да потому и обходят, что в их верованиях главный упор делается на вещи, которые человеку необходимо осуществить в нынешнем рождении. Торопятся - одни в Царствие Божие, другие к Аллаху. Думают: "авось, повезёт; вдруг ещё в этом теле всё успею сделать". Единицы из миллионов, может, и успевают. А вот другим… сам понимаешь.
- Да ни черта я не понимаю, Славик! Вот ты утверждаешь, что видел одну из своих предыдущих жизней. А почему, собственно, твоё "видение" не могло оказаться обыкновенным сном наяву или, скажем, зрительной галлюцинацией?
- Кость, ну, какие галлюцинации? - устало произнёс Вячеслав. - Если Бог тебе даст, сам увидишь в один прекрасный момент. Вот тогда мы с тобой и поговорим на эту тему. А пока можешь верить во всё, что тебе заблагорассудится. Вера в отсутствии опыта - так или иначе, всего лишь догадки и предположения. Вкупе с самогипнозом…
Вячеслав загадочно подмигнул Косте и весело улыбнулся.
- Пойдём лучше ко мне, пивка дерябнем! - сказал он с некоторым оживлением. - А то от обилия физиономий меня здесь уже слегка подташнивает.
Вскоре после этого разговора, одним приятным майским вечером, когда Костя и Оксана только что вернулись домой с прогулки, в дверь их комнаты кто-то тихо постучал. Молодожёны в один голос сказали: "Открыто!", и на пороге тотчас нарисовалась фигура Вячеслава, одетого в пёструю, нарядную рубашку и широкие замшевые брюки без стрелок.
В руках гость держал традиционную бутылку вина, но всем своим видом показывал, что сегодня он явился в эту скромную обитель не для того, чтобы устроить очередную попойку.
Вино, да и сам гость, никакого удивления у хозяев не вызвали. Однако на сей раз Вячеслав был не один: из-за его плеча осторожно выглядывала симпатичная дама средних лет, одетая в строгий костюм бежевого цвета. Эту даму оба супруга видели впервые.
- Знакомьтесь, - бодро сказал Вячеслав, уже пройдя вместе со своей спутницей вглубь комнаты. - Это Вера Алексеевна, моя хорошая знакомая. А это Костя и Оксана. Ребят, вы уж простите меня великодушно за то, что я осмелился пригласить Веру Алексеевну на сегодняшний вечер без вашего на то дозволения. Просто хотел сделать вам обоим небольшой сюрприз…
Хозяева недоумённо поглядели сначала на Вячеслава, а потом на женщину, которую он привёл.
- Славик много рассказывал мне о вас, - тут же произнесла гостья в ответ на их немой вопрос. - И до того меня заинтриговал, что я решила, в конце концов, приехать сюда и посмотреть на его новых друзей собственными глазами. Надеюсь, что не очень напугала вас своим неожиданным появлением?
- Да, нет, что вы! - тут же засуетилась Оксана. - Садитесь, пожалуйста. Слава нас, правда, заранее не предупредил… Но сейчас мы что-нибудь придумаем. Кость, сходи ополосни бокалы, а я погляжу, что у нас есть к вину.
- Ради бога, не беспокойтесь, Оксаночка! - тут же отозвалась гостья. - Я бы с удовольствием просто чайку попила с печеньем. У меня вот тут с собой как раз есть кое-что домашнее. Алкоголь я вообще крайне редко употребляю, но сегодня Славик категорически настоял. Сказал, что без этого не поймут…
Оксана, уже вытаскивавшая из холодильника закуски, укоризненно посмотрела на Вячеслава. Тот, смутившись, стал лихорадочно оправдываться:
- А что я? Я как всегда. Это ж ведь не по-людски - в гости и без бутылки. В конце концов, не пойло какое-нибудь, а благородный грузинский напиток.
В дверях показался Костя с четырьмя свежевымытыми стеклянными бокалами, и через пару минут после его возвращения импровизированный стол был уже готов. Вячеслав торжественно обнёс каждого вином. Подняли первый тост - как водится в таких случаях, за знакомство. После чего Костя осторожно поинтересовался:
- Вера Алексеевна, а вы со Славой родственники?
Женщина засмеялась.
- А что, похоже?
- Не знаю… Я просто подумал: может, вы его тётя…
- Кость, я же сразу объяснил, как только мы вошли, что Вера Алексеевна - моя хорошая знакомая.
- Извини, прослушал… - сконфужено ответил Костя, и его щёки подёрнулись румянцем.
- Славик, ну, для чего же ты так смущаешь хозяина? - мягко произнесла гостья и, сочувственно улыбнувшись, посмотрела на Костю.
В её взгляде он сразу ощутил какую-то странную глубину и непонятный, но очень ласковый, почти убаюкивающий покой. Зрачки Веры Алексеевны совершенно не двигались. Обведённые густой чёрной тушью ресницы, охраняли насыщенную густоту и безмятежность очень красивой, тёмно-зелёной радужной оболочки.
Таких глаз в своей жизни Костя никогда не видел. В них можно было смотреть, не отрываясь, и это доставляло удовольствие. Они не гипнотизировали, не сковывали мысли и не заставляли испытывать стеснение. Они просто давали возможность почувствовать что-то неуловимое, что-то тёплое и родное.
Контакт длился две, максимум, три секунды, но за это время Костя будто бы окунулся в мерцающий сумрак зыбкого, таинственного мира. И ему стало совершенно ясно: Вера Алексеевна пришла к ним в гости не просто так.
В первую четверть часа разговор шёл, главным образом, о вещах малозначительных. Обсуждали московскую жизнь, сложности с добыванием некоторых продуктов и прочую дежурную тематику перестроечной эпохи.
В какой-то момент переключились на студенческие проблемы, и Вячеслав рассказал о том, как трудно ему придётся через пару месяцев, когда защита диплома будет позади и настанет время выбирать себе "хомут", для того чтобы тихо и мирно прокорячиться в нём до пенсии. Вера Алексеевна и Оксана тут же принялись в два голоса ругать его за пессимизм, но никаких упрёков по этому поводу Вячеслав и слышать не хотел.
- Я всего лишь называю вещи своими именами, - настаивал он. - Это в школе или на первом курсе можно мечтать о том, чтобы приносить пользу обществу и чувствовать себя хозяином своей жизни. А если так подумать: разве может быть свободным человек, который восемь часов в день делает только то, что ему предписано делать стандартами его профессии и конкретной программой той организации, где он продаёт своё время, голову и руки за кусок хлеба?
- Какое самозабвенное кликушество! - беззлобно усмехнулась Вера Алексеевна. - Свободным, Славик, может быть только тот человек, который чувствует себя таковым. Независимо от обстоятельств, ранга и обязанностей.
Тут Костя, пребывавший до этого момента в полузабытьи и лишь рассеяно следивший за общим ходом беседы, неожиданно встрепенулся.
- А разве может раб чувствовать себя свободным? - осторожно поинтересовался он.
- Мы все рабы, - ответила ему Вера Алексеевна, и от звуков её спокойного, почти нежного голоса у Кости побежали мурашки по коже. - Рабы Божьи… Настоящая свобода есть только у Него. И почувствовать себя свободными смогут лишь те из нас, кто приблизится к Нему вплотную, растворится в Нём и напрочь забудет о тяготивших его до этого оковах земного мира…
- Вера Алексеевна - изумительный собеседник! - восхищённо произнёс Вячеслав. - Мы с ней уже давненько общаемся, но я не перестаю удивляться глубине и твёрдости её внутреннего знания.
- Ой, ребята, не слушайте вы, пожалуйста, этого ипокрита! - засмеялась гостья. - Он за пару красивых выражений маму родную продаст.
Последние слова Веры Алексеевны отдались в Костиной груди каким-то резким, ноющим уколом, и в его сознании вдруг пронеслась смутная догадка. Он выждал, пока Вячеслав разольёт по бокалам остатки вина, после чего, стараясь не показывать своего волнения, тихонько спросил:
- Вера Алексеевна, а вы случайно не в Звенигороде живёте?
Женщина снова заглянула Косте прямо в глаза и, улыбнувшись, спокойно ответила:
- Нет, я живу в Кузьминках. А причём здесь Звенигород?
Вячеслав густо покраснел, а Костя был вынужден опустить глаза и неловко промямлить:
- Извините, пожалуйста. Я просто… Ну, в общем, не важно.
Пока Оксана испытующе переводила взгляд с Кости на Вячеслава, Вера Алексеевна допила вино и наигранно-беззаботным голосом сказала:
- Если вы не возражаете, то самое время было бы сейчас перейти к чаепитию?
При этих словах она открыла полиэтиленовый пакет, с которым пришла, и вынула оттуда три довольно объёмных свёртка с чем-то вкусным. Костя побежал наливать самовар, а когда вернулся, на столе уже красовались в отдельных тарелках домашние песочные трубочки с яблочной начинкой, сладкие пирожки с джемом и блинчики с курагой.
Вячеслав молчал, откинувшись на спинку стула, а Оксана расспрашивала Веру Алексеевну - судя по всему, в продолжение темы рабства и свободы - о её религиозных взглядах и о том, каким образом эти взгляды могли теоретически ужиться в чьей-либо душе с позицией честного советского труженика.
Ему захотелось сменить тему.
- Вера Алексеевна, а как вы относитесь к гипотезе реинкарнации? Мы со Славой сколько уже общаемся, а этот момент до сих пор никак не можем утрясти. Он свято верит в то, что человек рождается много раз, а мне от такой идеи всегда как-то не по себе становится.