- А ты что думал, мы тебя голландские дамбы и ветряные мельницы смотреть поведём? - укоризненно спросил его Костя, и все трое северян дружно захохотали.
- Представление только начинается, Луиджи! - объявил Рене. - Да, да, именно представление, ибо наша компания идёт сейчас не куда-нибудь, а в театр!
- Какой театр? - недоумевающе спросила Хелен.
- Не волнуйся, дорогая! - тут же успокоил её Костя. - Здесь недалеко, как раз на этой улице, есть одно любопытное заведение - тебе понравится. Ну, а Луджи, я думаю, будет просто в восторге. У них на Сицилии все благоговеют перед Casa Nostra, а тут персонально для него выступит другая "партия", под именем Casa Roso…
Итальянец, пока шли к театру, вертел головой и бессовестно таращился на девок за широкими пластиковыми окнами, сидевших в нижнем белье на высоких табуретах и призывно улыбавшихся каждому проходившему мимо потенциальному клиенту.
Все окна-витрины были украшены длинными розовыми лампами, а двери комнаток периодически открывались, чтобы впустить очередного взалкавшего продажной любви или выпустить уже довольного и, в большинстве случаев, благодарного посетителя.
Билеты в театр Casa Roso можно было купить в кассе напротив двух фонтанов: писающего слоника и вздымающегося фаллоса. Программа начиналась через десять минут, и компания поспешила войти, чтобы успеть занять хорошие места.
Зрительный зал напоминал мини-кинотеатр, единственная дверь в который плотно прикрывалась, стены были наглухо задрапированы, а в глубине узенькой сцены висел плотный, абсолютно непроницаемый занавес.
Все четверо купили по бутылке Heineken и сели в пятом ряду, где ещё было несколько свободных кресел. Первые два акта состояли из одиночного стриптиза, а вот на третьем выходе завязался настоящий экшен.
Новая девушка повторила сцену с раздеванием, классически выполненную двумя её предшественницами, а после этого, не стесняясь своей наготы, начала рассматривать одного за другим всех зрителей мужского пола, собравшихся в зале.
- Мне нужен один доброволец, - сказала бесстыжая мессалина на хорошем английском языке, и по рядам тут же пронёсся возбуждённый шумок.
- Луиджи, come on! - толкнул итальянца вбок Рене. - Ты ведь именно за этим приехал в Амстердам, не так ли? Давай, давай, не робей, она тебя не съест.
Луиджи впопыхах сделал несколько глотков пива, отдал бутылку Рене и высоко поднял правую руку - в знак того, что он согласен быть добровольцем и хоть сейчас готов выйти под яркие огни софитов. Девушка лукаво улыбнулась всему залу и поманила сицилийца указательным пальчиком.
- Луиджи, смотри не опозорь компанию! - успел шепнуть ему на прощание Костя.
Итальянец, публично признавшийся в своей национальной принадлежности, уже гоготал со сцены, а его обнажённая партнёрша весело заигрывала с ним, соблюдая при этом минимальную дистанцию - такую, чтобы можно было легко потрепать добровольца по плечу или коснуться его физиономии, но одновременно не подпустить его вплотную к себе.
В конце концов, она попросила Луиджи лечь на пол, головой в сторону зала, лицом вверх, а сама повернулась к зрителям спиной и в элегантной стойке, с ногами врозь, повисла над своей жертвой. Сицилиец млел от восторга, обозревая то, что ему открылось в этом ракурсе, а девушка, тем временем, нагнулась и стала ласково пощипывать его за разные места, в том числе и интимные.
- Везёт же макароннику! - выкрикнул кто-то по-голландски.
Хозяйка шоу приказала Луиджи оставаться в том положении, в котором он был, а сама шагнула на секунду за портьеру и появилась вновь с искусственным dildo в руке.
По залу прокатилась волна предвкушения, а обнажённая нимфа, сделав круг по сцене для более наглядной демонстрации этого неприличного инструмента, подошла к распростёртому Луиджи и грациозно опустилась на пол у его ног.
Далее последовало ощупывание, сквозь джинсы, итальянских гениталий с печальной констатацией абсолютной профнепригодности оных.
Зрители, несмотря на шумные протесты Луиджи, не могли удержаться от хохота, и, в результате, на место того, что, по мнению девушки, не могло выполнить свою природную функцию, был водружён искусственный заменитель.
- Ну, Луиджи, хоть теперь-то не ударь в грязь лицом! - под общее гоготание пробасил Рене.
Симуляция полового акта прошла на ура и закончилась продолжительными аплодисментами. Со сцены раскрасневшийся Луиджи сходил как истинный триумфатор и звезда этой ночи - сопровождаемый овациями.
На смену ему из-за кулис выбежал дородный мужлан в костюме Адама, и зрители смогли, наконец, насладиться тем, ради чего сюда пришли: живым, широкоформатным и до мельчайших деталей откровенным лицедейством Casa Roso.
Во время спектакля Хелен и Костя тоже не теряли времени, так что по выходу на улицу им нестерпимо захотелось взять такси и уехать в отель. Рене и Луиджи были, однако, категорически против такого развития событий. Они вероломно купили Костю, пообещав ему снова заглянуть в "In de Wildeman" и необыкновенно расстроили тем самым Хелен.
- Какие вы, мужики, всё-таки продажные шкуры!
Все трое начали просить у неё извинения за Костину пивную обсессию.
- Хелен, милая, ну, погуляем ещё пару часиков, а то ребятам скучно будет, - умолял её Костя. - Ведь наше-то, если оно действительно наше, от нас никуда не убежит!
Девушка нехотя согласилась, и компания тут же возобновила обход амстердамского элизиума похоти - узаконенного публичного дома, охватывающего площадь целого квартала.
- Ах, какая кошечка! Вот это бюст! Вот это ножки! - поминутно восклицал Луиджи.
- А вон та блондиночка как тебе? - подзадоривал его Рене.
У старой готической церкви на Форбрюхвале, стоявшей внутри крепостной стены, выложенной из окон с пышнотелыми негритянками, компания узнала о результате матча Украина - Саудовская Аравия (4:0) и решила сжалиться над бедным представителем солнечного юга.
Костя мигом набросал для него план местности и подробно объяснил, как от пункта их дисклокации найти "In de Wildeman", после чего Луджи стремглав умчался в маленький "розовый" переулок, уходивший влево от храма, а оставшаяся тройка двинулась в направлении Бёрспляйн.
Через пятнадцать минут коллеги снова пили родное бельгийское пиво, и не успели они увидеть дно своих бокалов, как на пороге заведения появился довольный итальянец. При Хелен он постеснялся делиться подробностями своего физиологического рейда, пожаловался только, что за такую цену работницы панели в иных частях света отпахивают вдвое больше по сравнению с местными бабочками.
- Хотя всё это, милые мои братишки и сестрёнки, абсолютнейшая ерунда! - заявил он с горящими глазами. - Вы лучше посмотрите, какую штуковину я достал!
Только сейчас все заметили, что у Луиджи в руках был чёрный целлофановый пакет.
Из него тут же появился на свет ещё один, поменьше, который оказался прозрачным и наполненым какими-то сушёными кореньями или ростками. Чтобы рассеять всеобщее недоумение, итальянец достал из кармана слегка помятый клочок бумаги, на котором в заголовке было написано: "Magic Mushrooms. Cooking and eating instructions".
- О, Господи… - вздохнула Хелен.
- Ну, и где же ты эти грибочки кушать собрался, несчастный? - осведомился Рене. - Когда будешь отдавать в гостиничную кухню, чтобы их там тебе сварили, не забудь специй попросить, индонезийских или мексиканских…
Луиджи громко захохотал, толкнул Рене кулаком в плечо и сказал:
- Нет, братишка! В Милан добро повезу. Есть там у меня дружок один, большой профи в этих делал. С ним и погуляем.
- Ну что, теперь вам понятно, ladies and gentlemen, что горбатого только могила исправит?! - победоносно изрёк Костя.
Хелен и Рене понимающе кивнули: да, медицина здесь бессильна; а Луиджи, на которого опять напал внезапный приступ смеха (видимо, второй косяк он уже раскурил), так и не счёл необходимым ответить на Костино замечание.
Пивная сессия продолжалась до самого закрытия бара, потом кто-то из них, кто был ещё в состоянии это сделать, заказал такси, и в гостинице пьяная четвёрка отправилась в направлении своих комнат. Костя взялся, было, проводить Хелен; однако, девушка была изрядно под хмелем и к тому же невероятно уставшая. Единственное, что она смогла сделать, - это снять обувь, чмокнуть Костю в губы. И после этого прямо в одежде завалилась на кровать.
Дон Жуан побрёл, не солоно хлебавши, к себе в номер. Покопавшись в сумке, он вытащил специально захваченную из Гента бутылку Rochefort, не спеша выпил её, разделся, почистил зубы и тоже улёгся в постель.
Второй день занятий отличался от первого только лишь темой: вместо нового программного обеспечения на повестке дня стояло теперь обслуживание мультинационального химического клиента, задумавшего глобальную реструктуризацию.
По окончании тренинга Костя, Рене и Хелен проводили Луиджи до автобуса, отправлявшегося с итальянской делегацией в аэропорт Schiphol и, пожелав ему удачно довезти свой бесценный груз до Милана, двинулись, каждый на своей машине, в сторону голландско-бельгийской границы. Хелен в этот день вела себя немного прохладнее, чем накануне, и Костя не ставил ей это в вину. Час веселья прошёл - наступали суровые будни.
Довольно долго они все трое стояли в пробке на А2, между Амстердамом и Утрехтом, и пытались общаться друг с другом при помощи жестов. Когда, около семи вечера, на автобане стало немного свободнее, тандем распался, и дальше каждый поехал сам по себе. Костя, двигавшийся до этого между Рене и Хелен, помахал им обоим ручкой, надавил на акселератор и пошёл на обгон.