- Повтори-ка еще раз, - попросил он, но, не дослушав, продолжал: - Ты, Этторе, молодец, ты настоящий парень. Решительный, смелый и даже интеллигентный. - Тут Бьянко рыгнул. - Извини… Слушай, я загребаю немалые деньги своими делами, я даю хорошо заработать Пальмо, который постоянно при мне, и тем, кого беру временно. Хочешь, дам подработать и тебе? Пальмо делает свое дело, но ведь он просто буйвол. А ты парень культурный. Нет, я обязательно хочу взять тебя в дело… Мы поладим: иди ко мне.
Но Этторе смотрел на дно своего стакана и отрицательно качал головой.
Бьянко отодвинул в сторону все, что стояло перед ним на столике, и, облокотившись на него, уставился на Этторе.
Из оркестра донеслась первая волна какого-то очень сентиментального мотива, и зал залил голубой, как в публичном доме, свет.
Бьянко осмотрелся.
- Вот хорошо, так мне удобней говорить о своих делах, - сказал он и принялся приводить различные примеры, а Этторе ерзал на стуле, потому что Бьянко только казалось, что он говорит вполголоса, тогда как на самом деле все сидевшие вокруг могли его слышать, и в особенности танцевавшие с закрытыми глазами пары, которые иногда останавливались возле их столика, покачиваясь в такт музыке.
Этторе толкнул Бьянко локтем, чтобы тот говорил потише, но Бьянко обернулся и, изо всех сил отпихнув ближайшего из танцующих, процедил сквозь зубы:
- Иди обмирать в другое место!
Танцор открыл глаза и, узнав Бьянко, поспешно отошел вместе с партнершей.
Когда слоу-фокс кончился и в зале вновь зажегся яркий свет, Бьянко и не подумал прерывать рассказ о своих делах, а Этторе уголком глаз следил за патрулем карабинеров, появившимся в подвальчике.
Он решил прекратить этот разговор:
- Ладно, Бьянко, не к чему тебе распространяться, я и так все знаю о твоих делах. - И поскольку Бьянко недоверчиво поднял брови, он привел в качестве примера одну его крупную махинацию с машинами.
Бьянко сжал губы, видимо немного отрезвев от неожиданности, и откинулся на стуле.
- Но ты можешь быть спокоен, - заметил Этторе и протянул ему руку.
Бьянко воззрился на нее с изумлением, затем почтительно пожал и спросил:
- Значит, ты согласен работать со мной и участвовать в деле?
Этторе покачал головой.
- Я подал руку, только чтобы тебя успокоить, понял?
Бьянко понял, но ему не хотелось мириться с этим, лицо у него стало печальным. Этторе поднялся, чтобы потанцевать, Бьянко остановил его и сказал:
- Если ты когда-нибудь решишь работать со мной, можешь сказать мне об этом в любое время, хоть в три часа ночи. И подумай о моем предложении всерьез, я делаю его не спьяну, запомни это. Знай также, что очень редко можно увидеть меня в таком состоянии. - И он стал настойчиво совать Этторе только начатую пачку сигарет "Филип Моррис".
Обо всем этом вспоминал Этторе в то утро (еще не было девяти), направляясь в "Коммерческое кафе". Думал он и о Пальмо. "Что ж, у Бьянко будет отныне два постоянных помощника, только Пальмо будет стоять на ступеньку ниже меня".
Он вошел в "Коммерческое кафе". Пол был посыпан опилками, но, судя по всему, никто не собирался его подметать. Несмотря на поздний час, уборка еще не начиналась. Этторе не увидел ни одного официанта. "Коммерческое кафе" не принадлежало к числу заведений, куда приезжающие с первым утренним поездом заходят выпить чашку шоколаду.
За кассой сидела хозяйка. Старая мегера считала деньги, не вынимая рук из ящика кассы. Подняв голову и увидев Этторе, она резким движением захлопнула ящик и тут же напомнила:
- За вами еще с рождества пять тысяч с мелочью.
Этторе почувствовал сильное желание ее придушить, однако улыбнулся и ответил:
- Эти деньги от вас не уйдут, я как раз начинаю работать. Отдам с небольшими процентами. Можно подняться наверх к Бьянко?
Он прошел через зал с двумя биллиардами. Здесь, судя по количеству окурков на полу, играли всю ночь. Поднялся по лестнице и услышал за стенкой девичий голос, напевавший "Bésame mucho". Остановился перед дверью и постучал. Пение тут же прекратилось, он окликнул: "Леа?" - и стал ждать у двери.
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась полная обнаженная рука. Этторе схватил ее и вытащил в коридор растрепанную девицу в голубой сорочке. Леа не успела охнуть, как он поцеловал ее и запустил руку за пазуху. Лифчика на ней не было. В отместку Леа укусила его в губу. Потом спросила:
- Не зайдешь?
- Нет, у меня дело.
- А вот это мое дело, - сказала Леа и поцеловала его сама, раздвинув ему зубы кончиком змеиного языка.
Пытаясь высвободиться, Этторе промычал:
- У меня дела с Бьянко.
Она оторвалась от него и понимающе присвистнула.
- Молчи, дуреха! Кстати, можно пройти к нему через твою комнату? Ведь они у вас смежные.
- Ничего подобного, - отвечала Леа. - Если ваш большой начальник пожелает меня видеть, он должен пройти по коридору, как все прочие.
Он подошел к двери Бьянко и толкнул ее прежде, чем постучал. Дверь открылась, и Этторе подумал, что Бьянко уж слишком беспечен. Этторе вошел, стараясь производить побольше шума, но Бьянко и не думал просыпаться. Тогда Этторе присел на единственный в номере стул. На спинке стула висел шикарный костюм Бьянко из шотландской шерсти, и, чтобы не смять его, Этторе сел на самый краешек. Наконец Бьянко проснулся и, взглянув на Этторе, пожевал губами.
Этторе заговорил - как ни странно, голос его звучал неуверенно.
- Я пришел, чтобы договориться с тобой. Прости за ранний час, но ты сказал, что я могу это сделать когда угодно.
- Молодец, - сказал Бьянко в подушку, - молодец. - И больше не произнес ни слова.
"Теперь он заставит меня поплясать за то, что я сразу не принял его предложения", - подумал Этторе.
- Если, конечно, ты не передумал, - сказал он. Ему вдруг стало так страшно, что мурашки забегали по спине. Он боялся, как бы Бьянко не сказал, что уже подыскал себе другого, ведь дел у него, наверное, прибавилось и понадобились люди.
Бьянко повернулся, сел в постели и закурил сигарету.
- Я не передумал, - сказал он. - Видишь теперь, что я не спьяну тогда болтал? Сколько времени прошло с тех пор?
Этторе сосчитал и ответил:
- Семь месяцев.
- Солидную сумму ты потерял за эти семь месяцев.
- Знаю, - с трудом выдавил из себя Этторе.
- Что-то ты нервничаешь.
Целуй меня крепче (исп.).
- Да потому, что мне надо немедленно начинать работать.
- У меня начнешь сегодня же вечером.
- Спасибо, Бьянко. А что за работенка?
Бьянко сделал две затяжки, одну за другой, и ответил:
- Сегодня вечером пойдем к одному типу, который был фашистом…
- Все ясно.
- Ты схватываешь на лету.
- Тебе это не нравится?
- Наоборот, нравится. Пальмо все нужно объяснять дважды.
- Но Пальмо - идиот.
- Однако человек верный.
- Но идиот.
- Что ж, каждой организации необходим один идиот.
- Рано или поздно Пальмо тебя выдаст.
- Пальмо? Нет собаки преданней его.
- Он сделает это не нарочно, просто рано или поздно совершит такую глупость, которая выдаст тебя с потрохами.
Следя за дымком от сигареты, Бьянко с сомнением покачал головой, потом спросил:
- Так что же ты понял?
- Что сегодня мы пойдем к нему и отберем у него немного денег в обмен на прощение его фашистского прошлого.
- Да, но мы простим его в рассрочку, понял?
- Понял. Сколько нас будет?
- Четверо.
- Ты, я и Пальмо. Кто четвертый?
- Брат Костантино, моего человека, который разбился на мотоцикле. Семья нуждается, и он просил дать ему немного подработать. Сегодня он будет нашим шофером.
- А я кем сегодня буду?
- Если старика убедит то, что я ему скажу, то тебе ничего не надо будет делать. Если же нет, то я отойду в сторонку, а ты покажешь ему свой пистолет. Только покажешь. Я мог бы поручить это Пальмо, но лучше сделай ты. Так ты докажешь Пальмо, что хочешь и умеешь работать, и ему нечего будет возразить, когда я поставлю тебя над ним. Идет?
- Идет. Сколько?
- Об этом не беспокойся. Сумму назначаю всегда я. Знай только, что я сам не работаю по дешевке и других не заставляю.
- Хорошо, но мне надо двадцать тысяч сегодня же вечером.
- Зачем?
- Заткнуть глотку матери, моей матери.
- При чем тут твоя мать?
- Я должен доказать ей, что начал с тобой работать.
Рука Бьянко с сигаретой замерла на полдороге ко рту, и Этторе поторопился прибавить:
- Не беспокойся, я скажу ей, что нанялся возить груз в Геную на твоей машине.
- Вечером я дам тебе двадцать тысяч лир.
Этторе встал. Он не испытывал радости, но чувствовал себя спокойно, будто работал у Бьянко уже давным-давно.
Бьянко спустил ноги с кровати и спросил:
- Любопытства ради: откуда ты еще зимой знал о моих делах?
- Мне рассказал Костантино.
Бьянко поднял голову, с губ его готово было сорваться ругательство.
- Костантино был моим другом, - опередил его Этторе.
- Сукин… сукин… - начал было Бьянко.
- Костантино умер.
- Его счастье!
- Можешь доверять мне, как Костантино, теперь, когда он мертв, - сказал Этторе. - Какие будут распоряжения на сегодня?
- Приходи сюда, в кафе, к часу. Сыграем в биллиард и обо всем переговорим.