– Что-то в ее голове варится. А посланника спасла. Посланника, Гундомера, а ведь может и меня, дав первый кубок гонцу. Берегиня!
Следом за Малкой на дворе появился Микулица. Тоже взнуздал коня, и скорым шагом выехал за ворота. С собой никого не взял.
Неторопливо прошел Беда, завернул за угол лабаза, к маленькой калитке ведущей в узкий переулок с другой стороны от парадного входа, отбросил щеколду и впустил неприметного виды человечка. Пошептался с ним минут пять, и вернулся в дом.
Жизнь била ключом. Но под плотным покрывалом тайны.
Выехав за ворота, Малка повернула коня в сторону Хоросовых ворот, и слегка хлестнула его плеткой. Иноходцу другого приказа было не надо, с ходу он взял в галоп, распугивая случайных прохожих. Вылетев из ворот, пятерка всадников, прибавляя хода, повернула к мосту через бухту и, перемахнув его, бросила коней в намет, направляя их в сторону моря, ориентируясь по одним им ведомым приметам. Через час дикой скачки кони вынесли их туда, куда они стремились. Вернее стремилась Малка, потому, как, вылетев на крутояр, и разглядев на берегу белоснежное здание Храма, повелительно сделала жест рукой Угрюмам остаться здесь. Старший попытался возразить, но она была непреклонна, и им пришлось смириться. Они слезли с седел, отправили коней пастись, а самим присели в кружок на вершине холма, стараясь не упустить хозяйку из виду.
Малка тронула коня и через короткое время подскакала к белоснежному зданию. Резко остановила коня, спрыгнула на землю и бросила вожжи, выбежавшей служанке в белом хитоне.
Вбежала по лестнице, ведущей к дверям, окованным медными листами. Это был Храм Артемиды – древней богини охоты. Двери перед ней распахнулись, и она увидела статую Артемиды, стоящую в глубине Храма, окруженную медведями, вытесанными из такого же белоснежного камня, как и весь Храм. Теперь она поняла, почему ее гнало сюда. Двери за ней закрылись и в свете, падавшем из верхних окон крыши, она увидела приближавшихся к ней Вравроний – жриц Богини одетых в медвежьи шкуры и с венками в руках.
– Проходи гостья, не бойся. Мы давно тебя ждем, – Раздался ласковый голос, – Сбрось свои одежды. Окунись в бассейн. Сестры помогут тебе предстать перед глазами Матери лесов в том виде, в каком ты должна быть.
– Благодарствую, – Ответила Малка, направляясь за жрицами в предел Храма.
Проворные руки сняли с нее одежды, брони. Распустили волосы и направили к бассейну, наполненному благоухающей водой. Те же руки омыли ее, расчесали золотые локоны, натерли маслом и дорогими благовониями. На волосы ей возложили венок из лесных трав, а на плечи накинули прозрачную ткань, напоминающую утренний туман. Потом повернули к статуе Богини, и она увидела в центре медвежьих жриц стоит небесной красоты девушка. Она протянула ей прозрачную чашу с золотистым напитком.
– Пей! – Так же ласково сказала он.
Малка выпила напиток и ее душа отделилась от тела, а тело почувствовало легкость во всех своих точках, разве, что не взлетело вместе с душой. Сестры положили его на мягкие шкуры. А душа села рядом с Богиней.
– А ты очень хороша наша северная сестра. Что привело тебя в наши чертоги? – Спросила ее Богиня.
– Рада сидеть рядом с тобой Хозяйка лесов. Привет тебе от Лады Матери и от Богинь северного леса. Нужда привела меня к тебе. Кто-то стоит на нашем пути. Я хочу знать кто?
– Ты больше воительница, чем жрица. Но это не укор тебе. Мои жрицы они тоже воительницы. Ты не знала любви и не знала счастья материнства. Ты дева-воительница, одна из тех, которые смиряют диких единорогов. Я знаю, что дома ты была служительница Богини судьбы. Я знаю, что она послала тебя хранить того, с кем ты едешь в дальние страны, – Она жестом руки остановила пытавшуюся заговорить Малку, – Со мной говорили Боги, о том, что я должна помочь тебе.
– Спасибо тебе Артемида и спасибо Богам.
– Ты знаешь мое имя. Ты умная девочка и у тебя долгая и красивая жизнь впереди. Не бойся, оберегай своего мужчину. Это не более чем дворцовые интриги. Ваши враги еще там, за туманом лет. Учитесь жизни, берите знания. А ты пряди нить вашей судьбы, ей еще рано рваться в ваших неопытных руках.
– Спасибо тебе вечно молодая Мать лесов, – Душа Малки встала, чтобы не отвлекать Богиню.
Та оглядела ее с ног дог головы, посмотрела на ее тело лежащее на шкурах.
– У тебя чистая и отважная душа и прекрасное тело. Когда войдешь в пору женщины, года через два, – Она еще раз оглядело тело Малки, – Придешь в этот Храм, покажешь это кольцо, – Она сняла с пальца кольцо с каким-то неведомым камнем и надела его на палец Малки, – Жрицы все поймут, и научат тебя искусству любви. Только мои жрицы знают то, что не знает никто из смертных. Иди девочка. Ты угодна Богам, они оберегают тебя. Я сделала то, что меня просили, вряд ли мы увидимся еще. А жаль.
Образ ее растаял. Малка вздохнула и очнулась в своем теле лежащем на шкурах. На пальце левой руки неземным светом сияло кольцо с нежно голубым камнем.
В Храме никого не было. Рядом на лавке лежала ее одежда, почищенная отглаженная. Она встала, переоделась в свое. Отметила – на плаще появилась вышитая золотом лань. А рядом с ее саблей лежал охотничий кинжал и тугой лук с колчаном, из которого торчали стрелы с зеленым оперением. Она поняла. Это лук и стрелы Артемиды, бьющие без промаха, и ее кинжал. Царский, да нет, Божественный подарок.
Малка вышла на воздух. Конь, начищенный и покормленный, стоял у лестницы. Рядом никого не было. Она вскочила в седло.
– Спа-си-бо!!! – Крикнула она в сторону Храма, подняла коня на дыбы и, не дожидаясь ответа, погнала его к холму, где ее ждали Угрюмы.
Она узнала все что хотела. Она была счастлива и спокойна. Она гнала коня навстречу ветру, так, что слезы выбивало из глаз, но это были не слезы, о которых надо жалеть, это были слезы радости.
– Все хорошо! Все отлично!! – Она поднялась на стременах и запела, запела про то, как встретил добрый молодец красну девицу, а она оказалась дочерью самой Весны.
Угрюмы услышали ее своим волчьим ухом еще до того, как она выскочила из-за холма. Они поняли, хозяйка довольна, и им стало радостно, хотя им всегда было радостно, когда на лице хозяйки была улыбка. Они вскочили на ноги, поставили ногу в стремя и ждали. Действительно Малка не останавливаясь пронеслась мимо, махнув рукой.
– За мной!
И они одним махом взлетели в седла, дав с ходу коням разгон.
– Домой! – Долетело до них.
– Ух, и конь же у нее, – Крикнул старший Угрюм, – Огонь!
Тем временем Микулица, утром уехавший вслед за Малкой, поблуждав по городу, выехал к церкви Святого Сергия и Бахуса. По слухам здесь служили службу братья еще в давние времена знавшие Ивана Купалу.
Он привязал коня к коновязи и, перекрестившись, постучал в закрытые дубовые ворота.
– Странно. – Подумал он, – День в разгаре, а у них ворота на запоре.
Стук его остался без ответа. Он надавил плечом, ворота не шелохнулись. Микулица громыхнул по двери в полную силу, так что затрещали дубовые плашки.
– Ты брат головой постучи, ума прибавится, – Спокойный голос сзади заставил его оглянуться.
– Колокол же висит. За веревочку подергай, – Смиренный монах, ударил в колокол, висевший у ворот.
В воротах открылась оконце, в которое глянул внимательный глаз. Узнав звонящего, страж открыл калитку. С недоумением взглянул на дюжего инока, стоящего рядом с монахом.
– Со мной! – Буркнул монах, – Проходи брат. Видать нужда привела, коли все кругом застит, и ум двигает. Заходи.
– Нужда, отче, – Ответил Микулица входя.
– Я не отче. Мы тут все братья. А Учитель наш далеко, – Разъяснил монах, – Что за нужда? Что могло подвигнуть брата нашего с севера дикого на приход в обитель нашу?
– Если все тебе ведомо. А знающие люди говорят, что вы все видите и ведаете, Скажи. Кто? И зачем?
– Да не ведаем мы всего. Только пути ищем, чтобы крупицы знаний подобрать, что Господь по свету раскидал. Но твои вопросы просты и легки. Не кручинься и не ломай голову. Вы уйдете, все само уляжется. То не ради вас, ради власти над людьми. Вы так пролетом попали. Твои горести впереди, твои знания под спудом еще, твои пути пока прямы и мысли светлы и чисты. Пойдем в келью брат, открою тебе первые премудрости. Наставлю на первые шаги.
– А можно ли?
– Можно, можно. За знаниями всегда можно. Это потом будешь думать, куда б их деть, чтоб торбу не оттягивали. А пока бери, сколько поднимешь. Не жалко.
– Премного благодарен буду, брат, – Смиренно сказал Микулица и пошел вглубь кельи.
К вечеру, когда он выезжал из ворот обители, проговорив весь день с ученым монахом, Микулица спохватился:
– Кого благодарить за ласку, за таску. За то, что ум на разум повернул?
– Бога благодари, – Ответил монах.
– А все-таки.
– Будешь в Святой Земле, разыщи святого брата Раймона в странноприимном доме около Иудейских ворот. Передашь ему привет от братьев из республики Амальфи и нарисуешь такой крест, – Он быстрым движением руки нарисовал на песке крест, потом также быстро стер его, – Запомнил. Знаю, что запомнил, умен. Он тебе там поможет многое постичь. Ступай с миром инок.
Микулица повернул коня и поехал прочь. Монах перекрестил его в вдогонку и закрыл ворота.
– Все. Домой – Подумал инок, – На сегодня все.
По всем портовым тавернам с утра мелькала щуплая фигура Бакланко и грозные плечи Громады. Все, что надо, мореход вынюхал ночью, не привлекая внимания красной рубахой кметя, а сейчас они искали конкретных людей. Человека, который по слухам, доставленным воровской почтой готовил вчера яд. И другого человека, который заливал его в подарочный штоф с царевым вином, о чем тоже донесла воровская сорока.