Зрелище было фантастическое, оно чем-то напоминало легенды об охоте древних богов.
Князь отъехал на холм в окружении своих неразлучников. С высоты лысой вершины все было видно, как на ладони. Отроки, в азарте поднимавшие коней на дыбы и заставлявшие их танцевать на задних ногах. Птицы, взмывавшие вверх в голубое небо, делавшие там свечу, и камнем кидавшиеся вниз на добычу. Гончие, захлебывающиеся в хриплом лае. Косматые боевые черные псы, почуявшие волю и носящиеся по полям, опьяневшие от свободы и полевого духа. И все это на фоне сказочного белого города с разноцветными куполами и зубчатыми башнями-сторожами. А на самом горизонте бирюзовое море и красновато-желтый берег другого мира, другой судьбы. Заморье.
С высоты холма, даже не князь, Малка разглядела вдалеке, что-то необычное, и дернула князя за рукав.
– Смотри. Да не там, левее у рощи, – Она показала плеткой на фигуры, странно расплывающиеся в мареве знойного дня.
– Вижу, теперь вижу, – Андрей приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не било в глаза.
Верстах в полутора виден был конный воин, горячивший коня, за которым гналось человек десять людей разбойного вида. Конь витязя устал и спотыкался через раз, видно погоня была долгой, и десять тех, что еще висели на хвосте, были малой частью большой шайки, промышлявшей на ближних подступах к Царьграду.
С холма было отчетливо видно, как всадник придержал коня, вскинул лук и один из преследователей грохнулся с седла. Всадник опять дал коню шпоры, но это уже не могло его спасти.
Андрей подал знак и егеря, свистом подозвав боевых псов, бросили их в сторону схватки. Следом направили коней Андрей со свитой. Угрюмы, опередив их немного, отстали от волкодавов, держась на расстоянии, но почти вплотную к ним.
Взлетев на следующий холм, подмога узрела уже другую картину. Витязь, окруженный со всех сторон догнавшими его разбойниками, умело отбивался, отражая удары, кажется сыпавшиеся на него со всех сторон, успевая поворачивать коня и разворачиваться сам в сторону нападавшего.
Несколько черных точек, заметных только наметанному глазу, приближались к месту схватки, продираясь через густой кустарник у подножья холма. Вдогон им мелькнули серые кони Угрюмов.
Витязь коротким ударом свалил с коня еще одного нападавшего, грудью своего коня сбил второго, отразил удар третьего, и, получив удар палицей по шлему, начал оседать с седла. В этот момент из кустов вылетела свора, ведомая матерым псом, сбившая с налету сразу четверых ближайших всадников. Остальные растерялись, не поняв и ужаснувшись этим невесть откуда взявшимся бесовским созданиям. А когда, вслед за ними, показались безмолвные фигуры Угрюмов, сомнений не оставалось. Вопрос – бежать или не бежать? Был лишним. Клыки дьявольских псов и их хозяева, видно сами слуги дьявола, сомнений не оставляли. Кто же мог подумать, что этот одинокий путник знается с потусторонней силой и призовет ее на помощь.
Сам же спасенный, похоже, тоже не осознал, что произошло, даже когда увидел сидящих у ног его коня жутких созданий похожих на медведя и волка, вместе взятых и подъезжавших к нему его спасителей, тоже похожих на волков. Сознание его помутилось и силы оставили воя.
Он уже провалился в глубокую тьму, когда через сжатые губы ему влили в рот что-то такое сладкое, пахучее и в лицо брызнули водой. Он еще не знал что увидит. Может Боги решили поиздеваться над ним, и после налета разбойников отправили его в обиталище злобных духов. На земле, где живут люди, не могут водиться те жуткие создания, что выскочили из кустов и отогнали лихих людей. Это могли быть только злобные монстры из царства мертвых. А холодный взгляд их хозяев говорил о том, что с душами они расстались давным-давно, еще до его рождения. Воин вздохнул и, преодолев себя, открыл глаза. Правде надо смотреть в лицо, как бы страшна она не была.
Лицо правды оказалось лицом миловидного отрока смотрящего на него синими-синими глазами, казалось в самую душу. Увидев, что витязь открыл глаза, он улыбнулся доброй улыбкой и просто сказал.
– С возвращением. Как звать, величать?
Голос его напоминал журчание весеннего ручья. Витязь оперся на локоть, приподнялся. Вокруг него стояли отроки в ярких незнакомого покроя одеждах. Дикие звери ластились под руку, гладивших их по лохматой шерсти, хозяев. Жуткие всадники на поверку оказались такими же молодыми людьми, что и тот, что стоял рядом.
– День добрый господа, – С трудом разлепил ссохшиеся губы спасенный, – Премного благодарен … за жизнь.
– Не стоит благодарности, – Со смехом сказал, судя по виду старший над этими людьми, – Такой пустяк. И нам ничего не стоило.
Шутка разрядила обстановку, все заулыбались. Молодой отрок в зеленом, что вливал ему в рот снадобье, протянул руку, помогая встать.
В это мгновенье, в кустах мелькнула тень. Спущенный пес мертвой хваткой вцепился в занесенную руку убийцы, не дав тому продолжить бросок короткого дротика. Но еще раньше горло душегуба пронзили два метательных ножа, брошенные неумолимой рукой Угрюмов. Ни один мускул не дрогнул на лице освободителей, и заботливая рука, поднимавшего его отрока, так же размерено помогала ему встать.
– Вот это бойцы! – Подумал он, – Гундомер, – Он ответил на вопрос, заданный ему до этого, – Меня зовут Гундомер. Я из свейских земель, в Константинополе проездом в Святую Землю. Еду туда в поисках службы ради Господа нашего, – Встав на ноги и отряхивая одежду, продолжил он, – Примите мою искреннюю благодарность, – Он повернулся к Малку, с легким поклоном.
Зеленый отрок с близкого расстояния выглядел совсем мальчишкой, с розовыми щеками, припухлыми губами и золотыми локонами, спадавшими на плечи.
– Малк, – Тот дружелюбно протянул руку, – Меня зовут Малк. Мы ростовская дружина князя Андрея Георгиевича, – Отступил на шаг назад, – Прошу любить и жаловать, – Он указал рукой на стоящего рядом с ним шутника.
– Значит, правильно определил, – Отметил про себя Гундомер, и с поклоном повернулся к князю, – Рад отблагодарить достойного отпрыска великого киевского Мономаха.
– Спаси Бог, – Ответил Андрей, – Давайте на взгорочке присядем. В ногах правды нет. Эй, робяты, разбросьте скатерть-самобранку. Перекусим, да с гостем побалакаем.
Гость отметил, что второй раз повторять не пришлось. Ватага моментально неуловимым движением перестроилась, кто-то отскочил в сторонку, кто-то расстелил скатерти и через короткое время на ближнем пригорке был разбит маленький лагерь, готовый принять всех желающих перекусить на ветерочке, под шелест растущих рядом олив, и журчание струящегося ручейка.
– Сильны! – Еще раз отметил Гундомер, – Вот это выучка! А главное, кто здесь бояре, кто здесь челядь отличить невозможно, ни по платью, ни по холуйству.
– Прошу к столу! Чем богаты, тем и рады! – По праву старшего пригласил князь, широко обводя рукой по царски роскошный пир, накрытый из дорожных сумок.
Все радостной гурьбой расселись на траве вокруг снеди, соблюдая только им одним известный порядок и субординацию. Князь пригласил гостя на место рядом с собой, где уже сидели: тот зеленый отрок, назвавшийся Малком, черный то ли инок, то ли воин, старый воевода, воспитатель всей этой братии, что было видно с первого взгляда. Чуть поодаль сидела четверка его спасителей, волкоподобного вида отроков, с каменными лицами и с нежностью во взгляде, когда они смотрели на мальчишку Малка.
– Благослови Боги трапезу нашу! – Черный инок перекрестил стол, – На добро! – Он переломил хлеб, передал гостю.
– Да пребудет с нами! – Князь налил в дорожную корчагу вина из бурдюка, – Тоже протянул гостю.
Гундомер оценил действия этих странных русов. Они поделили с ним хлеб и вино, отныне, прими он их дар, они побратимы, добрые соседи и друзья. Не колеблясь ни минуты, он принял подношения двумя руками, сплеснул часть вина своим Богам, что не ускользнуло от внимательных взглядов, отпил и вкусил хлеба.
– Это где ж на тебя налетели эти душегубцы? – Спросил грозного вида старый воин.
– Да на перекрестке, где андрианопольская дорога реку пересекает, – ответил витязь.
– Дак там же стража переправная, должна быть? – Изумился Данила.
– А стражу они перебили наверно, их там человек тридцать было, это просто кони поборзее у этой десятки оказались, остальные отстали. Кстати надо будет ярового овса моему Лютику отсыпать, – Он любовно посмотрел в сторону своего жеребца, уже отдышавшегося и щиплющего травку у подножия холма.
– Это ты прав, – Поддержал его зеленый отрок, – За добро добром плати, окупиться. А он, почитай, тебе сегодня жизнь спас.
– Так что, там значит на переправе, сейчас разбойнички свои порядки устанавливают? Это отсюда сколь? – Вдруг грозно спросил князь.
Все притихли.
– Верст пять не более, через лощины и буерак, – Ответил витязь.
– На конь! – Скомандовал князь. – После доедим. Челядь здесь оставаться, со мной только дружина. Парад долой. Едем оружно. Ловчие сокольники, псари, остаются здесь. Ты лыцарь, вроде так вас прозывают, можешь здесь остаться, ты сегодня уже мечом намахался.
– Нет, я с вами, – Вскочил на ноги спасенный, – Рыцарями нас кличут. От ратника словенского.
– Ну, с нами, так с нами. Рыцарь значит, ритарь, ратай. Хорошо. Данила бери первый десяток. Микулица и Малк вы с Угрюмами кустами, рощицами им в бок зайдете. А мы в лоб пойдем, при параде, вроде как не знаем ничего, малолетки цареградские. Смотри робяты, ни одного не упустить. Кто сам мордой в землю не ляжет, мечом его туда навсегда. Вперед, и с нами крестная сила и Дажьбог!