Карим взял со стола небольшой стеклянный чайник, отпил прямо из носика, потом аккуратно поставил его на место и вышел. Мужик подбежал к окну. Он успел заметить, как на ходу Карим бросил оставшимся на улице: "Поехали", и две одинаковые машины тронулись с места. Они сделали круг и вернулись к дому Магомеда, но остановились в ста метрах от его ворот.
Почти сразу к дому Магомеда стали съезжаться какие-то люди. Карим наблюдал за этой внезапной активностью на обычно тихой улочке, ничего не предпринимая, будто терпеливо кого-то ждал. Когда из-за ближайшего поворота вынырнула черная восьмерка, Карим встал посреди дороги так, что объехать его было невозможно. Водитель восьмерки притормозил метрах в пяти от него и стал сигналить, а потом, потеряв терпение, решительно вышел из машины. В это время один из друзей Карима выскочил из девятки и хорошо поставленным ударом отключил этого человека. Карим, перекинув его через плечо, потащил к своей машине. Пленника усадили на переднее сидение и рванули с места. Через пятнадцать минут парень пришел в себя, посмотрел на Карима и спросил:
– Ты кто?
– Конь в пальто. Позавчера вы на Маркса квартиру ограбили. Где бабки?
– Не знаю.
– А кто знает?
– Мой двоюродный брат, Магомед.
– Сколько взяли?
– Двадцать одну тысячу.
– Пока деньги не вернут, покатаешься с нами.
К дому Магомеда подъехала машина. Из нее вышел Мурад – друг Карима. На этот раз калитка была закрыта. Он позвонил и, когда ему открыли, сказал коротко: "От Карима".
Мурада провели в дом. В комнате сидели шесть человек, один из них с пистолетом. Выяснив, кто из присутствующих Магомед, Мурад сказал:
– Твой брат у нас. Если через полчаса я не вернусь к ним с зеленью, они его убьют.
Магомед, красный от злости, шепнул что-то одному из своих. Человек вышел во двор и через пять минут принес завернутые в бумагу деньги.
– Двадцать две тысячи, можешь не считать.
– Карим просил передать, чтобы завтра ты продал квартиру. Кому хочешь.
Мурад вышел из дома, сел в машину.
– Все в порядке. Поехали.
1 сентября 1988 года Карим повел Алину в первый класс. Девочке не было еще и шести лет, но директор школы после беседы с папой решил сделать для нее исключение. В классе Алина оказалась самой маленькой, но, как скоро выяснилось, самой способной. С четырех лет Алина умела читать, причем бегло, писать и даже складывать и вычитать дроби. "Вам бы девочку сразу во второй класс определить, скучно ей с нами", – говорила ее учительница. Но Карим считал, что торопиться некуда. К тому же Алина, привыкнув к своему классу, наотрез отказывалась переходить в другой.
В этот же день, 1 сентября 1988 года, Карим еще успел забежать в университет, встретиться с однокурсниками.
– Я жду вас завтра в 15.30. Это очень важно, – объявил Карим. – Мы перевернем жизнь всего универа, а может, и республики!
Карима курс уважал, поэтому на следующий день в 306 аудитории собрались все без исключения. Карим вышел к кафедре и произнес следующую речь:
– Мы с вами учимся вместе уже четвертый год. Мы видим, как несправедливы бывают наши преподаватели, декан, ректор. Как бездействует наша комсомольская организация, как уходят на сторону деньги, выделенные нам как профсоюзная помощь. А знаете ли вы, что для написания дипломной работы можете за счет государства поехать в любой город Советского Союза, если сумете доказать необходимость этой поездки? И знаете, сколько человек за последние, скажем, пять лет воспользовались этой возможностью? Кто может сказать, почему в Германию по линии обмена с университетом Магдебурга поехал племянник нашего декана? К сожалению, никто! А вы задумывались – почему? Да потому, что того, кто задаст этот вопрос, завтра же отчислят! И правильно сделают. Не задавай ненужных вопросов.
Но сегодня настали другие времена. Мы с вами создадим общественный политсовет, зарегистрируем его как самостоятельный орган и будем вмешиваться во все процессы, в которых затрагиваются наши интересы. Сегодня нас здесь пятьдесят человек. Завтра к нам присоединится все студенчество республики. И тогда с нами обязательно начнут считаться. Согласны вы со мной?
В аудитории несогласных не было. Все остальное было делом техники. Проголосовали за создание Общественного политсовета "Молодежная инициатива", а его председателем выбрали студента четвертого курса филологического факультета Карима Джандарова.
Так Карим стал лидером дагестанской молодежи. Его стали приглашать на различные собрания, где он сидел в президиуме, на дискуссии в рамках телевизионных программ, в крупные университеты России для обмена опытом.
Следующие два года Карим упорно работал над своим новым имиджем. Он выходил из дома исключительно в деловом костюме и тщательно подобранном галстуке. От полукриминальных предложений отказывался. Практически на все публичные мероприятия приезжал с Алиной. А как-то, выкупив у дагестанского телевидения два часа эфирного времени 31-го декабря, вместе с восьмилетней дочерью провел благотворительный телемарафон, во время которого собирал деньги в пользу детей-сирот. И если до этого дня в республике еще были люди, которые не знали, кто такой Карим Джандаров, то 1 января 1990 года таковых практически не осталось. Одни его обожали, другие тихо ненавидели, но равнодушных не было.
8 января в 11 часов дня Кариму позвонили.
– Добрый день, Карим Альдерович. Вас беспокоят из приемной ректора. Ахмед Магомедович примет вас сегодня в 12–30.
Карим стал собираться. Сегодня он должен объявить о своих планах. Помешать они уже не смогут, но предупредить ректора нужно. Это будет и демонстрацией его уважения, и доказательством прочности его позиций. Конечно, ректор вряд ли будет его сторонником, но открыто конфликтовать с руководителем столь высокого ранга пока рано.
Карим вышел на улицу. Морозный воздух приятно ударил в свежевыбритое лицо. Он уже потянулся к двери своей машины, когда периферическим зрением уловил какое-то движение, и тут же рядом с ним очутились двое. Одеты они были в одинаковые серые плащи, и на головах у них были похожие фетровые шляпы. Как говорится, два молодца, одинаковых с лица.
– Не торопись, Карим. Садись в нашу машину, поговорить нужно.
– Я спешу. Приходите в мой офис, там поговорим.
– Говорить мы все-таки будем в нашем офисе. У нас теплее. Делай, что тебе говорят, и не привлекай внимание.
Карим увидел перед своим носом удостоверение капитана Комитета Государственной Безопасности СССР и сразу как-то обмяк. Ноги не слушались, чекистам пришлось вести его к машине практически под руки.
В черной "Волге" сидели еще двое. Один за рулем, другой рядом с водителем. Карима усадили на заднее сидение, по обе стороны от него разместились плечистые "мальчики", и машина рванула в сторону Махачкалы.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространства и простор.
Эту песню Карим пропел про себя дважды от начала до конца. Не помогло. "Интересно, что им от меня нужно, – думал он. – Кто мог меня сдать? Нет, я сам виноват. Где-то допустил ошибку, промах. Где? Где? Где? Нужно вспомнить каждое серьезное дело за последний год. Вспомнить! Вспомнить! Вспомнить! А что тут вспоминать, каждое мое дело – это по советскому Уголовному кодексу статья. Говорила мне Карина: остановись. Легко сказать. Деньги вложены, что, я их бросить должен был? А может, им моя общественная деятельность не понравилась? Точно. Если бы их интересовали мои дела – вызвали бы повесткой в райотдел. Чекисты такой фигней не занимаются. А может, эти ребята и не чекисты никакие. Сейчас удостоверение сделать, что пописать пойти. Тогда – кто?"
Но его привезли к известному всем махачкалинцам серому зданию в центре города. Кариму стало легче. Неприметная дверь в торце здания распахнулась, и по длинному коридору его провели в небольшой кабинет без окон и оставили одного. Карим сел на стул и огляделся: обстановка самая простая – стол, стул, еще шкаф для документов и массивный металлический сейф серого цвета. Карим стал ждать. Минут через двадцать в кабинет вошел неизвестный. Не представившись и не поздоровавшись, спросил:
– Что у вас в карманах?
Карим выложил на стол ключи от машины, зажигалку, сигареты, деньги. Человек молча сгреб все в целлофановый пакет и вышел. Прошло еще какое-то время, Карим сидел один. Его персоной никто не интересовался. Когда ему стало казаться, что день уже закончился, в дверь вошел еще один новый для Карима персонаж.
– Меня зовут Расим Камилович. Я майор КГБ. У меня есть к вам несколько вопросов. Как видите, я без бумаг и диктофона. Поэтому советую вам говорить со мной предельно откровенно.
– А если я вообще откажусь с вами говорить?
Вместо ответа майор нажал на какую-то кнопку под крышкой стола. Вошел молодой сотрудник в форме. Майор обратился к нему:
– В моем кабинете на столе лежит папка открытая. Собери аккуратно все бумаги и принеси.
Принесли папку. Майор открыл ее, начал читать.
– Так… Посмотрим… Джандаров Карим Альдерович. 1959 года рождения. Место рождения. Национальность. Член ВЛКСМ. Семейное положение. Это все лирика… А вот то, что нас, собственно, интересует. Итак, спекуляция музыкальными инструментами, незаконное предпринимательство, вымогательство, создание ОПГ, незаконное хранение и ношение оружия, незаконный оборот спиртосодержащей продукции. Водку, что ли, в гараже разливал, а, Карим? Ну и по мелочи страниц восемьдесят.
– Что, у вас на каждого такая папка?
– Основной закон социализма знаешь? От каждого по способностям, каждому по персональному делу! Ты думаешь, мы зря едим свой хлеб?