– Найдем. Только я пить не буду, у меня тренировка вечером.
– Стал спортсменом?
– Любителем. В хоккей играем по ночам в Сокольниках.
– Хоккей я, брат, люблю, хоккей – игра настоящих мужчин, – Паша разлил водку в рюмки, а Карим нарезал хлеб и колбасу. – Давай, Карим, по одной за встречу выпьем, и больше я тебя не уговариваю.
Выпили, закусили.
– А я, между прочим, тебе подарок принес. – Паша пошел в коридор за пакетом, который, войдя, оставил в коридоре.
– Знаю я твои подарки. – Карим хотел продолжить мысль, но замолчал, потому что Паша достал из пакета обычный кирпич мышиного цвета.
– Это, Карим, не просто кирпич. Это кирпич будущего. Нашего с тобой будущего. Ну и заодно всего человечества! – Последние слова Паша подкрепил еще одной рюмкой водки.
– Даже если этот кирпич – кусок бриллианта, в чем я сильно сомневаюсь, на все человечество точно не хватит.
– Это больше, чем кусок бриллианта. Это, Карим, новая технология! За ней будущее. И эта технология, брат, принадлежит нам с тобой. Да ты не кривись, ты послушай. Эти ребята придумали технологию! Она позволяет сделать строительный материал в 10 раз лучше современных кирпичей. Ты его в руки-то возьми, чувствуешь? Ощущаешь, какой он легкий?
– И что?
– А то, что он в два раза прочнее, в три раза легче и сохраняет тепло в десять раз лучше обычных кирпичей. Технологию придумали мои друзья в Липецкой области. Пять лет они над ней бились целым НИИ. Опытные образцы есть, а производства нет.
Давай выкупим у них технологию и построим завод. У нас отбоя не будет от покупателей. Это я тебе обещаю!
– Нет, нет, нет. Никаких технологий, заводов и прочего. Дай мне умереть спокойно.
– Не дам. Все, я пошел. Кирпич оставляю тебе. Номер мой у тебя есть. Думай. – Паша выпил еще одну рюмку, встал и направился к двери.
Карим почувствовал облегчение. Паша его напрягал. Он заставлял думать, сравнивать, оценивать. И при этом давил, давил, давил. А Карим за последний год привык к тихой, размеренной жизни пенсионера. Хотя ему еще не было и сорока пяти. Ночью он играл в хоккей, днем спал или играл с младшей дочерью. А главное, он не напрягал свои мозги. Книг практически не читал, фильмы смотрел только те, что уже видел и хорошо помнил сюжет. Опять же, чтобы не напрягаться.
Паша пропал на неделю. Карим ни разу не вспомнил ни о нем, ни о его предложении. Кирпич пылился где-то на балконе. На седьмой день Паша появился. "По случаю прихода дорого гостя" Карина заслала супруга в магазин за продуктами. И пока он бегал в соседний супермаркет, Паша сделал Карину своей союзницей. За двадцать минут Стаханов успел убедить женщину в перспективности проекта, гениальности изобретения его друзей и необходимости участия в этом деле её мужа. Теперь они уже вдвоем "обрабатывали" Карима, но тот не сдавался.
– Хорошо, ты не веришь мне, не слушаешь свою жену, – почти кричал Паша, – но своим собственным глазам ты готов верить?
– Глазам – готов.
– Тогда удели мне две ночи и один день твоего драгоценного времени. Хочу показать тебе один домик. Ночь в поезде – и мы на месте. Посмотрим, поговорим, пообщаемся со специалистами. Обещаю, если ты не согласишься, больше надоедать не буду.
Карим согласился. Был воскресный день, тренировок в ближайшие две ночи не было, и он решил съездить с Пашей и посмотреть этот чудо-домик.
Описывать дальнейшие события подробно не имеет никакого смысла. Схематично это выглядело так: вокзал – поезд – дачный участок с непонятной конструкцией посередине – поезд – вокзал.
– Ты понимаешь, Карина, – делился с женой своими впечатлениями Карим, – захожу я в этот домик, а в нем тепло. На улице минус 10, внутри плюс 20. Стены тоненькие, сантиметров 25, не больше. Комнат всего три, размером примерно как наши. Если не больше. Но у нас в каждой батарее по восемь секций, а там по шесть.
Карина принесла завтрак. Карим ел с большим аппетитом, но не разбирал, что именно он ест – настолько был увлечен рассказом.
– Спрашиваю: в чем секрет? В кирпиче, говорят. Вы еще летом приезжайте. Никакой кондиционер не нужен. Себестоимость его производства сейчас двенадцать рублей. Обычного – четыре. Оказывается, в его структуре используется компонент какой-то, который они из Австрии получают. Но можно его производство и у нас наладить, нужно только купить запатентованную технологию. Австрийцы, естественно, не продают. Этот мужик местный говорит: дайте денег и год времени, мы сами его сделаем. На своем материале.
– А сколько им нужно?
– Они сами толком не знают. Говорят, может быть, сто тысяч долларов, а может, и миллион. Как повезет. Но главное – никаких гарантий. В принципе, можно и с австрийским компонентом их штамповать, но тогда с реализацией могут быть проблемы. Не каждый строитель захочет заплатить 12 рублей за кирпич. Даже за такой качественный. Люди тяжело переходят на что-то новое.
– И что ты решил?
– Пока ничего. Думаю. Дело вроде бы перспективное, но что-то меня напрягает. В банк за деньгами они не идут. Не хотят связываться с кредитами, процентами.
– А как выглядит этот австрийский компонент? Ты его вообще видел?
– Видел. Обычный порошок зеленоватого цвета. Расфасован в тридцатикилограммовые бумажные мешки.
– Может, ты слетаешь к этим австрийцам? Поговоришь с ними. Ты всегда умел с людьми договариваться.
– Черт его знает. Может, действительно удастся получить технологию. Надо бы с Пашей переговорить. Идея его все-таки.
Паше идея переговоров с австрийским заводом понравилась. Он всегда любил переговоры, встречи, деловые ужины. С иностранцами – особенно. Всегда придавал этому большое значение, долго готовился. Подбирал галстуки, запонки, обувь.
– Ты главное, Карим, Пашу больше слушайся. У меня в Австрии человек один знакомый есть. Серьезный авторитет у них. Президент футбольного клуба. Правда, в третьем дивизионе, но это не суть. У него офис в Вене шестьсот квадратов. Мы их туда подтянем. Чай, кофе, то, сё.
– И когда Паша Стаханов уже, наконец, повзрослеет? Пойми, ты же не в Люберцы на стрелку собираешься. Это Австрия – европейское государство. У них не принято на пальцах разговаривать. Ты вообще там лучше помалкивай.
Паша сделал вид, что обиделся. Но Карима это уже не волновало. Он нашел в интернете сайт австрийского завода и погрузился в изучение вопроса. На это у него ушло три дня. Еще четыре он ждал электронного письма – ответа от австрийцев. Когда получил его, слегка опешил. В письме был вежливый, европейский отказ. Ссылаясь на отсутствие времени, директор по маркетингу австрийского химического комбината "Erfndung" на деловом английском языке сообщал, что "…ведение переговоров о покупке технологии производства компонента "NZ-8409" в ближайшие три месяца не представляется возможным".
"Ничего, мы, как Владимир Ильич, пойдем другим путем", – думал Карим. Он порылся в письменном столе, нашел записную книжку времен своего депутатства и, перечитывая фамилии, вычислял, кто может замолвить за них словечко "нашим австрийским друзьям".
Остановился Карим на Кондратюке Михаиле Львовиче. В 88-м Кондратюк преподавал гражданское право в родном Саранском университете, в 91-м руководил комитетом в Верховном Совете РСФСР, а в 98-м был уже большим человеком в МИДе. С Каримом они близко сошлись в 96-м на выборах Ельцина. Причем шестидесятипятилетний Михаил Львович был у него в подчинении. С третьей попытки Карим дозвонился до него.
– Михаил Львович, ты же понимаешь, просто так я бы не позвонил. Нужна твоя помощь.
– О чем речь, Карим. Я сейчас в Кишиневе, в Москве буду послезавтра. Терпит твой вопрос три дня?
– Терпит.
– Тогда позвони мне во вторник, часиков в 11.
Через три дня Кондратюк встречал Карима в своем большом светлом кабинете МИДовской высотки. Два бывших депутата обнялись, как старые друзья, и младший рассказал старшему о своей маленькой проблеме.
– Знаю, Карим, я этот концерн. Между прочим они в первой шестерке по объему налоговых отчислений в австрийский бюджет. В прошлом году их президент принимал нашу делегацию в Вене. Хороший мужик оказался. Только курит много. А я как раз тогда бросал. В тридцать третий раз. Где-то у меня был его телефон. А вот… Сейчас мы его наберем.
Карим не ожидал, что все будет происходить столь стремительно и на таком высоком уровне. Он рассчитывал максимум на встречу с представителем концерна, возможно, даже среднего звена. А тут, подумать только, сам президент!
Разговор проходил на немецком языке. Карим практически ничего не понимал. Когда беседа закончилась, Кондратюк обратился к своему гостю:
– Ну, все. Он тебя ждет на следующей неделе. "В любое удобное для мистера Джандарова время". Сообщи им, когда прилетаешь, номер рейса и все такое. Они пришлют за тобой машину в аэропорт. И смотри не проколись, я сказал, что ты крупный бизнесмен и мой близкий друг.
– Постараюсь. Михаил Львович, я твой должник.
– Само собой. У дочери дача недостроенная стоит. Ждет твои кирпичи.
Вечером Карим рассказал Паше о результатах встречи. Лететь в Вену решили в следующий четверг.
– Ты можешь подобрать нам квалифицированного переводчика с хорошими манерами? – спросил Карим у Паши.
– Хорошие манеры – это как у тебя или как у меня?
Этот вопрос Паши Стаханова остался без ответа.