Столько лет давно прожитой жизни, разбросанных по покрывалу... Аврора раньше ничего этого не видела. Десятки осколков прошлого, и каждый рассказывает свою безмолвную повесть. Если бы не они, что помешало бы сказать, будто ее матери вовсе и не было на свете? "Мы будем жить только в том, что останется после нас", - подумала она, ласково гладя изящное самодельное колечко в красной коробочке.
Вытащив все оставшиеся вещи, Аврора окончательно убедилась: того, что она искала, здесь нет.
Соледад Урданета действительно жила на свете. Она была единственной дочерью Бенхамина Урданета Лосано и Соледад Мальярино Ольгуин, коренных уроженцев Боготы и набожных католиков. С самого рождения она напоминала отца пламенным взглядом и добрым нравом. Как только прошло первое разочарование от того, что его достойная жизнь не увенчалась первенцем мужского пола, Бенхамин полюбил дочку до безумия. Солита была светом его очей: с колыбели ее окружили любовью, лелеяли и воспитывали как будущую знатную даму, украшение высшего общества Боготы.
Первые годы ее жизни протекали под опекой матери и заботливых нянек. Затем лучшая гувернантка города обучала ее подобающему поведению и хорошим манерам, правильному произношению, музыке и пению, шитью и вышиванию, классическим танцам и современной ритмике, английскому и французскому языку.
По достижении сознательного возраста в течение семи нескончаемых лет мать заставляла ее каждое воскресенье облачаться в одежды Святой Девы Лурдес и в таком виде идти на полуденную мессу - во исполнение обета. Когда ей еще не исполнилось и двух месяцев, в Боготе разразилась эпидемия коклюша, и Солита заразилась. Ее мать, чье благочестие доходило порой до исступления, в отчаянной надежде спасти ребенка обратилась к святой чудотворице и обещала ей, что если девочка выживет, то в благодарность со дня первого причастия будет еженедельно носить ее одежды. Не считая этого воскресного обета, ради которого приходилось обряжаться людям на смех, детство Соледад Урданеты было счастливым.
Она жила в великолепном доме, выкрашенном в ярко-синий цвет. Отец выбрал для его постройки район Чапинеро, на севере Боготы, где находились поместья самых знатных и богатых горожан. Там, посреди огромного двора, в тени эвкалиптов и в окружении розовых кустов, над которыми щебетали райские птицы, он установил для развлечения дочери ветряную мельницу на крепкой стальной основе. Соледад пришла в восхищение, увидев такую однажды во время летнего путешествия. Вращаясь, мельница день и ночь источала всевозможные ароматы, наполняя воздух изысканным благоуханием.
Еду Соледад подавали в дорогой посуде, на тонких скатертях, привезенных из Италии. Швейцарская кисея и атласные ленты украшали ее платья. Спала она на литой бронзовой кровати с балдахином как у настоящей принцессы. Было у нее и трюмо, облицованное перламутром, и большое зеркало, украшенное хрустальными розами. В нем каждый божий день отражался нежный овал лилейно-белого личика, обрамленного каскадом волос цвета воронова крыла, ниспадающих до пояса. Вечерами няня долго и тщательно расчесывала их серебряной щеткой, пока девочка повторяла домашние задания на следующий день. Глаза ее, словно два благородных оникса, сияли теплым глубинным светом. Соледад понимала, что красива, но с детства была не приучена зазнаваться.
Ее отец унаследовал фабрику, раньше производившую свечи и глицерин, и сделался хозяином процветающего мыловаренного предприятия, что позволило ему окружить семью сказочной роскошью. Он состоял в самых престижных клубах города и не пропускал ни одного достойного внимания спектакля в Театре Колумба.
Мать, известная светская львица, распоряжалась домом и хозяйством, а на досуге развлекалась игрой в бридж, посещением приемов и изучением европейских обычаев, которые уже начали оказывать заметное влияние на высшее общество Боготы.
Детство Соледад протекало между собором Святого Сердца, клубом "Кантри" и воскресными мессами в церкви Святой Девы Лурдес. Ее будни заполняли частные уроки, веселье с подружками. Восхитительные путешествия, которые отец организовывал каждое лето, позволяли отдохнуть от ночного холода тропических степей и веющего с горных отрогов зноя.
До четырнадцати лет Соледад Урданета жила в сказке... пока не познала любовь.
Со дня смерти отца прошли две недели, и Андреу Дольгут заканчивал последние приготовления к морскому круизу с Титой и сыном. Вечером на его роскошной вилле в Льяванересе должен был состояться прием. Ужин для гостей накроют в новой летней беседке в тайском стиле, среди финиковых пальм, по специальному заказу привезенных из Марракеша, и незаметных фонтанчиков, журчащих по всему саду.
Дом придавал ему уверенности. Не зря же он потратил кучу времени и целое состояние на ремонт и оформление интерьера, на отделку и антикварную мебель. Под надежной защитой своего богатства Андреу чувствовал, что может свободно общаться на равных с представителями элиты.
- Отпуск без тебя будет тянуться целую вечность, - нежно проворковала Тита Сарда в мобильный телефон. - Тсс, тихо, с ума сошел, не сейчас!
Когда Андреу вошел, она уже закончила разговор. Боясь, что муж услышал лишнее, она на всякий случай прибегла к отвлекающему маневру: одарила поцелуем, одновременно застегивая ему расстегнувшуюся пуговицу на рубашке.
Для Титы предстоящий отдых обещал превратиться в сплошное мучение. В своем спортзале она не только сжигала калории на велотренажере, но и давала выход сжигающему ее пылу страсти. Тренер, атлетически сложенный блондин, чье лицо то и дело мелькало на телеэкране в рекламе йогуртов, покорил ее сердце. Тита не переставала повторять про себя, что это всего лишь мимолетное увлечение, однако их роман длился уже больше года. Из-за избытка свободного времени встречи с любовником становились все продолжительнее, так что она даже сняла уютное гнездышко на двоих в престижном районе Педральбес, где и проводила целые дни за благотворными физическими упражнениями.
Она понятия не имела, чем в это время занимается ее муж, но ей в общем-то было все равно... лишь бы не ставил ее в неловкое положение. Тита знала, что он женился на ней исключительно по расчету, и охотно следовала его правилам игры. Подружкам, кусающим себе локти от зависти, она расписывала, как спасла его из бездны одиночества. На самом же деле, едва закончился медовый месяц, общение супругов превратилось в обмен приличествующими их положению банальностями, что вполне устраивало обоих.
У Андреу зазвонил мобильный телефон, и он поспешил к себе в кабинет, чтобы Тита не подслушивала.
- Сеньор Андреу? - раздался в трубке голос детектива.
- Слушаю.
- Позвольте доложить: сеньора Вильямари каждую среду ходит на кладбище, а теперь еще стала проводить много времени в квартире на бульваре Колом.
После похорон отца червь любопытства принялся точить душу Андреу Дольгута, не давая ему покоя. Почему столько народу оплакивало кончину его родителя? Почему какая-то женщина решила уйти из жизни вместе с ним? Неужели в отце было нечто такое, чего он не видел? А когда умрет он сам - будет ли кто-то и по нему так убиваться?
Дабы покончить с тайнами и получить ответы на все свои вопросы, Андреу нанял частного детектива и поручил ему тщательно и незаметно провести расследование. Вручил сыщику ключи от квартиры отца, чтобы тот мог покопаться в старой рухляди и лично для него восстановить события далекого прошлого. Снабдил и координатами Авроры Вильямари - мало ли, вдруг через нее удастся обнаружить какую-то зацепку. Он хотел знать абсолютно все. В свои пятьдесят шесть лет он впервые загорелся интересом к собственному прошлому, которое всегда так мало для него значило.
- Я хотел бы показать вам кое-какие вещи, принадлежавшие покойному, и услышать ваше мнение - не напоминают ли они вам о чем-либо.
- Послушайте, Гомес, мне нужны от вас конкретные сведения, и добывать их - ваша работа. Извольте звонить мне только по делу, ясно?
- Предельно. Прошу прощения.
Повесив трубку, Андреу направился встречать первых гостей, заранее заготовив любезную улыбку. Титу, все-таки уловившую несколько слов из разговора, этот странный звонок весьма встревожил. Закралась мысль: уж не начал ли супруг подозревать ее? Так что сегодня вечером она намеревалась быть особенно обворожительной и кокетливо-скромной.
Детектив Гомес нашел в жилище Жоана Дольгута множество занятных предметов, старых и на первый взгляд не представляющих никакой ценности. Здесь явно жил человек одинокий и непритязательный, но при этом аккуратный и не лишенный известной сентиментальности: его шкафы являли взору целое хранилище реликвий и сувениров. Хоть дни и ночи напролет сиди и восстанавливай его жизнь по кусочкам, то и дело натыкаясь по пути на чьи-то забытые судьбы. Поэтому детектив и позвонил Андреу - ему не помешала бы хоть какая-то помощь.
Он уже извлек на свет покрытые пылью воспоминания о послевоенных годах - самого давнего периода, до какого ему удалось добраться.
Двадцать восьмого июля 1936 года Жоан Дольгут покидал Испанию. Отец обещал, что вскоре позволит ему вернуться, что с французскими родственницами он проведет всего несколько недель. Четырнадцатилетний мальчик повиновался беспрекословно, хотя меньше всего на свете ему хотелось расставаться с отцом. Он понимал, что неопределенность и паника, вызванные войной, вынуждают отца скрепя сердце настаивать на его отъезде. И несмотря на безграничную любовь к отцу (или, напротив, именно из-за нее), Жоан согласился.