Надо было позвонить жене и отречься от вчерашнего обещания либо тут же покончить с неприятным обязательством. Немного поколебавшись, выбрал последнее, и, войдя в кабинет, не сняв пальто и шапки, Черкасов сразу прошел к телефону. Заместитель начальника НПУ по быту Рогов откликнулся, как всегда, предельно почтительно:
- Слушаю вас, Владимир Владимирович.
Вместо заготовленной фразы: "Жена у меня оказалась неподготовленной к зиме, скопила денег на шубу, а шубы нет, может, поможешь?" - Черкасов, болезненно морщась, спросил:
- Как зима, не застала врасплох?
- Что вы, Владимир Владимирович, мы ее давно ждали. Все, что надо, залатали и заштопали.
Черкасов задал еще несколько вопросов и по тому, как торопливо и беспечно отвечал на них Рогов, понял, что тот догадался: не за тем обеспокоил его секретарь городского комитета партии.
"Что-то ему надо. Что? Похоже, что-то связанное с зимой… Боится коготок увязить. Чистоплюй. Надо к Людмиле Сергеевне с таким же вопросом: "Как зима, не застала врасплох?" Коли наболело что, выложит…" - думал Рогов, отвечая на вопросы партийного начальства.
- Спасибо за информацию. Бывай, - как можно беспечней выговорил Черкасов.
Кинул трубку. Смахнув шапку с головы, небрежно бросил на стол.
Посидел с закрытыми глазами, потискал ладонями лысеющую голову. Потянуло на мороз, на люди. Рывком поднялся, выскользнул из кабинета.
- Поехал на ДНС, - сказал секретарше, кивком головы поманив шофера.
2
Он разъезжал по буровым, промыслам и стройкам всегда один, без сопровождающих. И куда бы ни лежал его путь, Черкасов умудрялся непременно проехать так, чтоб хоть издали мимоходом, а все же глянуть на главные новостройки города. Шофер давно привык к этой слабости секретаря горкома и на небольшой скорости вел "газик" мимо строящихся торгового центра, ресторана, кинотеатра, Дома быта, больницы. Что-то из этого было только в зародыше, проклевывалось фундаментом, что-то отчетливо виднелось, а трехэтажный пеобразный корпус больницы уже отштукатурен. Рабочие мыли стекла, очищали от мусора площадку перед фасадом.
"Готов голубчик", - как живому подмигнул Черкасов больничному корпусу. Тяжело далась ему эта стройка. Полгода почти каждый день бывал он здесь. Проводил планерки и оперативки, собирал подрядчиков вместе с заказчиком и поставщиками. А сколько бумаг написано во все концы и инстанции - от обкома до минздрава. В самый кризисный период стройки появился новый главврач - жена редактора. Она не канючила, не жаловалась, не просила, а требовала. И сама работала как одержимая. Не будь ее, вряд ли бы удалось управиться к зиме…
Черкасов кивнул шоферу. Тот подрулил к больничному подъезду.
Едва переступив порог вестибюля, Владимир Владимирович услышал доносящийся из глубины коридора упругий резкий голос главврача Ивановой.
- Вы эти штучки-дрючки бросьте, товарищ Хохлов. Я не милостыню прошу. Здесь по проекту потолок подвесной. Под ним вытяжные трубы и…
- Знаю, - недовольно перебил раздраженный голос управляющего трестом Турмаганнефтестрой Хохлова. - Мало ли что по проекту! Оборудование не подошло, что же теперь? Прикажете законсервировать строительство до новой навигации?
- Можно привезти самолетами. Не такая габаритная штука.
- Можно, конечно, - в мужском голосе ирония, - если завод изготовит да отгрузит. А завод до марта будущего года не обещает.
- Похоже, вы рады этому?
- И слезы не пролью, - пер напролом Хохлов. - Из-за ваших придирок и так кругом перебор. Не хотите по временной схеме - ждите до лета. Гуд бай, как говорят, - и хохотнул сдержанно, но самодовольно.
- Что значит гуд бай? - возвысила голос Иванова. - И не валите на завод. Пошлите туда своего толкача. Я попрошу Черкасова, чтоб отправил телеграмму в Новосибирский обком партии. Сама слетаю, если вам, черт побери, штаны узки. Но тяп-ляп… абы как… с расчетом на потом - не позволю!
- Надо мной не каплет. Закончу покраску второго и третьего сниму рабочих…
- Будь я мужчиной, за такие слова набила б вам морду. Выходит, только мне нужна больница? Я рожаю в балке. Я за триста километров лечу, чтоб сделать рентгеновский снимок, запломбировать зуб. Я занимаюсь самолечением, калечу себя. Да если выйти сейчас к рабочим и сказать, что господин Хохлов не соблаговолил…
- При чем тут Хохлов? - взревел мужчина, видно припертый к стенке. - И какой я господин? Я - коммунист…
- Говенный, - жестоко отчеканила Иванова.
Тут Черкасов увидел ее. Высокая, огненно-рыжая, с красными пятнами на продолговатом худощавом лице. Она шла слегка сутулясь, твердо ставя длинные стройные ноги в высоких кожаных сапогах. И столько ярости было в ее взгляде, в стремительной походке, в бодливом наклоне разлохмаченной головы, что, настигший ее, оскорбленный Хохлов не посмел заступить ей путь, а пошел рядом, чуть приотстав и опасливо засматривая сбоку, снизу вверх (он был ниже ростом).
- Вы не смеете! Не смеете! Распустились. Распоясались… - уязвленно и гневно застрелял раскаленными словами.
- Заткнись! - оборвала его Иванова и увидела Черкасова.
Качнулась, будто оступясь, но сразу выпрямилась, вельможно вскинула голову, вытянулась и пошла решительно и неодолимо, словно намереваясь таранить секретаря горкома.
"Александру Иванычу такой бы характер. Воистину - пути твои неисповедимы…" - мелькнуло в сознании Черкасова, и на миг возникло перед ним флегматичное бледное лицо Ивася.
- Доброе утро, Клара Викториновна, - улыбчиво поздоровался Черкасов, делая вид, будто только что вошел и ничего не слышал. - Не терпится вам поскорей поставить на ноги свое детище…
- Под лежачь камень вода не течет, Владимир Владимирович! Слыхали такое? - кольнула пытливым взглядом зеленоватых жарких глаз. - Хочешь не хочешь, подпрягайся к строителям. Не обижаюсь на них. Работают как дьяволы. И хоть помех до… черта - не пасуют. Ни смет, ни лимитов, ни бога, ни черта. На совесть и на высшем уровне. Последняя закавыка - вентиляционное оборудование для лабораторий и рентгеновского кабинета. Должны были поставить в третьем квартале, теперь дай бог, если в начале будущего года… Хохлов вот обещает своего человека из треста командировать в Новосибирск. Подкрепить бы его телеграммой в обком партии.
- О чем разговор, Клара Викториновна, - поспешил успокоить Черкасов, пожимая руку Хохлову. - Ты это толково надумал, Тит Романыч. Сегодня же созвонюсь с Туровском, попрошу Бокова послать телеграмму.
- Вот дело, - обрадовался Хохлов. - Есть у меня дипломат Филановский. К любому замочку подбирает ключ. Сам уговорит, сам получит, сам же и отгрузит спецрейсом. Глядишь, сдержим слово, сдадим к Октябрьским больницу…
- Большое дело сделаете, Тит Романыч. Всенародное, - горячо подхватила Клара Викториновна, и грудной низкий голос ее дрогнул прочувствованно, и глазами обласкала, возвеличила, вознесла. - Спасибо вам скажут турмаганцы. Земным поклоном поклонятся…
Разговаривая, вышли на улицу. Рядом с горкомовским "газиком" появился его собрат из стройтреста.
- Вы на чем сюда, Клара Викториновна? - спросил Черкасов.
- Как всегда, на собственном пару. Две машины "Скорой помощи" на город. И буровые, и промысел под нашей опекой. Попробуй-ка! Захочешь, да не возьмешь машину. Участковые по колено в грязи плутают по здешним лабиринтам.
- Я говорил в облздраве. Обещали…
- Мастера обещать. Знаю их методу. Выделили и разнарядку прислали, а сами тянули резину, пока навигация не кончилась. Вчера Зимовников звонит: берите свои машины. Сразу три. В порядке исключения и шефства над нефтяным районом. Сукин сын! Знает ведь - не взять…
- А вы берите, берите, Клара Викториновна. Подскажу нефтяникам, они на МИ-6 целую автоколонну одним заходом перекинут.
- Ага! - возликовала Иванова. - Вот дело! Ну, спасибо. У Зимовникова камни в желчном пузыре заворочаются. Нагреем субчика…
- Садитесь, подвезу.
- Спасибо. Мне Хохлов свою машину одолжил. Мы с ним - нерушимый блок коммунистов и беспартийных… - засмеялась так вольготно и раскатисто, что пыжившийся еще Хохлов не сдержал улыбки.
"Ну, баба. Ну, молодец. Такую бы на каждый узел. Ни санкций, ни подношений не ждет. Что вяжет ее с супругом?.. Лед и пламень. Парадокс…"