15
- Не буду я извиняться, мама, я же вчера объяснил - извиняться не за что. Они не имели права меня отправлять, потому что лекции прогуливают все. Это он просто по злобе, кого хочешь спроси… Ада, я тебя просил принести кофе, а не воду.
- Морис, - всхлипнула сестра, - ты так огорчил маму. Как можно быть таким бесчувственным, таким бессердечным?
- Во всяком случае, не нарочно. Не понимаю, при чем тут бесчувственность? Раз так вышло, займусь бизнесом, как отец, чем раньше - тем лучше. А их дурацкие дипломы никому не нужны. Обойдемся.
- Отца мог бы оставить в покое, - возразила миссис Холл. - Вот уж кто не был таким ершистым! Морри, дорогой, мы так надеялись, что ты закончишь Кембридж.
- Хватит вам причитать, - заявила Китти, решив сработать тонизирующим средством. - А то Морис прямо раздулся от важности. Только важничать ему нечего: едва вы от него отстанете, он сразу напишет декану.
- И не подумаю. Ни за что, - жестко парировал брат.
- Почему? Не понимаю.
- Маленькие девочки много чего не понимают.
- Еще как понимают!
Он взглянул на нее. Но она сказала лишь, что разбирается в жизни гораздо больше некоторых маленьких мальчиков, которые вообразили себя мужчинами. Она просто болтала языком, и страх вперемешку с уважением, шевельнувшийся было в нем, тут же сошел на нет. Извиняться он не будет - и точка. Ничего дурного он не сделал и каяться попусту не станет. Впервые за много лет он попробовал на вкус честность, а честность - вещь заразная. Он решил, что впредь будет проявлять стойкость и отринет всякие компромиссы, главное - его отношения с Клайвом, а все, что идет с этими отношениями вразрез, - побоку! И письмо Клайва привело его в ярость. Любовник, наделенный здравым смыслом, извинился бы перед деканом и вернулся, чтобы успокоить, утешить друга… но эта глупость объяснялась пылкой страстью, которой требовалось либо все, либо ничего.
Между тем женщины продолжали причитать и лить слезы. В конце концов он не выдержал, поднялся и сказал:
- Под такой аккомпанемент мне кусок в горло не лезет.
И вышел в сад. Матушка пошла за ним с подносом. Сама ее безропотная нежность привела его в ярость - у человека, который влюблен, кровь в жилах закипает быстро. Ей бы только сюсюкать да подкармливать его, другой заботы нет. Но ей лишь хотелось, чтобы он был с ней понежнее.
Она спросила: неужели она не ослышалась и он действительно не собирается извиниться? Что скажет дедушка? Тут же выяснилось, что дедушкин подарок на день рождения валяется где-то возле дороги в Восточной Англии. Тут она всерьез обеспокоилась - потеря мотоциклета была для нее более осязаема, чем потеря степени. Не понравилось это и девочкам. Они оплакивали мотоциклет все утро, и хотя Морис всегда мог цыкнуть на них или услать подальше вместе с их стенаниями, он чувствовал: их назойливая близость может высосать из него все силы, как это случилось во время пасхальных каникул.
Под вечер на него накатило отчаяние. Ведь они с Клайвом пробыли вместе всего один день! И весь этот день дурачились - вместо того, чтобы провести его в объятиях друг друга! Морис не понимал, что тот день был прекрасен именно легкостью и бесшабашностью, ему еще не дано было уразуметь, что объятия ради объятий - вещь банальная. Даже сдерживаемый другом, он бы пересолил со страстью. Только позже, когда у его любви открылось второе дыхание, он понял, какую услугу тогда оказала им судьба. Одно объятие во тьме, один долгий день под солнцем и ветром - это были парные колонны, бесполезные одна без другой. И мука от переживаемой им сейчас разлуки была не разрушающей силой, она была силой созидающей.
Он попробовал ответить Клайву. И сразу испугался - вдруг в его письме зазвучат фальшивые ноты? Вечером он получил второе письмо, всего несколько слов: "Морис! Я люблю тебя". Он ответил: "Клайв, я люблю тебя". Они стали писать друг другу каждый день и, сами того не ведая, наполнили друг другу сердца новыми образами. Ведь письма искажают истину еще легче, чем молчание. Клайв перепугался - неужели что-то случилось? Перед экзаменом ему удалось вырваться, и он примчался в город. Морис встретился с ним за ленчем. Лучше бы этой встречи не было. На плечи каждого давила усталость, к тому же они выбрали ресторан, где нельзя было услышать звук собственного голоса. Расставаясь, Клайв сказал, что ожидал от этой встречи большего. А у Мориса словно камень с души свалился. Он заставил себя поверить, что все у них хорошо… на самом деле страдания его только усилились. Они договорились: впредь писать лишь о фактах, да и то если есть что-то срочное. Все это время в голове у Мориса царил невероятный хаос, а тут эмоциональная нагрузка спала, и после нескольких бессонных ночей он исцелился. Но в каждодневной жизни ему похвастаться было нечем.
Его положение в доме оказалось несколько двусмысленным. Миссис Холл хотелось, чтобы эта проблема как-нибудь разрешилась сама. Дело в том, что Морис явно простился с отрочеством и, к примеру, вполне по-мужски разделался с Хауэллами на прошлую Пасху. С другой стороны, его отослали из Кембриджа и ему еще не исполнился двадцать один год. Так каково же его место в ее доме? По наущению Китти она попыталась заявить о своих правах главы семьи, но Морис, взглянув на нее с неподдельным удивлением, решил не принимать ее всерьез. Миссис Холл, обожавшая сына, дрогнула и совершила неразумный шаг - обратилась за помощью к доктору Барри. Как-то вечером тот вызвал Мориса на разговор.
- Ну, Морис, в каком состоянии твоя карьера? Дела идут не совсем так, как ты ожидал?
Соседа Морис все еще побаивался.
- Точнее сказать, не совсем так, как ожидала твоя матушка.
- Не совсем так, как вообще кто-нибудь ожидал, - уточнил Морис, изучая собственные руки.
- Может, оно и к лучшему, - заявил доктор Барри. - Зачем тебе университетская степень? Провинциалам она ни к чему. Ты ведь не собираешься быть пастором, адвокатом или педагогом? Нет. Не входишь ты и в ряды провинциальной знати. Получается, твоя учеба - чистая трата времени. А раз так - впрягайся и тяни лямку, не раздумывая. И молодец, что не стал пресмыкаться перед деканом. Твое место - в городе. А мама… - Он сделал паузу и зажег сигару, Морису закурить не предложил. - Твоя мама этого не понимает. Страдает, что ты не хочешь извиниться. Я считаю, в таких делах сама жизнь диктует, как поступить. Просто ты попал в чуждую тебе атмосферу и, понятно, при первой возможности решил улизнуть.
- В каком смысле, сэр?
- Как? Я не вполне ясно выразился? Да если бы провинциальный джентльмен понял, что вел себя как невежа, он извинился бы тут же, машинально. У тебя другие привычки.
- Пожалуй, я пойду домой, - сказал Морис, стараясь сохранить достоинство.
- Пожалуй. Надеюсь, ты и не рассчитывал, что этот разговор будет приятным.
- Вы говорили со мной откровенно - когда-нибудь я отвечу вам тем же. Во всяком случае, мне бы очень хотелось.
Тут доктора прорвало, и он закричал:
- Как ты смеешь обижать маму! Да тебя выпороть мало! Щенок! Ходит тут распушив хвост, вместо того чтобы извиниться перед матерью! Да, да, я все знаю. Она пришла ко мне в слезах, попросила поговорить с тобой. Она и твои сестры - мои дорогие соседки, и когда женщина просит меня о помощи, я всегда протягиваю руку. Не надо отвечать, не надо. Мне не нужны твои речи - откровенные или нет, не важно. Ты просто позоришь сословие рыцарей. Что делается с этим миром? Что происходит? Ты меня разочаровал, Морис, ты мне противен.
Захлопнув за собой дверь, Морис вытер пот со лба. В какой-то степени ему было стыдно. Он знал, что вел себя с мамой недостойно, и сидевший в нем сноб был задет за живое. Но пойти повиниться, переделать себя он не мог. Он вылетел из колеи и едва ли в нее вернется. "Ты просто позоришь сословие рыцарей". Он попытался осмыслить это обвинение. А если бы у него в коляске тогда сидела женщина и он так же не остановился бы по зову декана - что сказал бы доктор Барри? Все равно велел бы извиниться? Конечно, нет. Он стал раскручивать эту мысль - не без труда. Мозг его оставался немощным. Нужно его развивать, ведь он так часто не понимает, о чем идет речь, что стоит за вроде бы ясными словами.
Его встретила мама, ей было стыдно; конечно, следовало самой выбранить его. Морис уже вырос, пожаловалась она Китти, он теперь отрезанный ломоть. Грустно, конечно. Но у Китти оказалось свое мнение: как был мальчишкой, так и останется. Все домочадцы, однако, заметили, что после разговора с доктором Барри во внешнем облике Мориса - рот, глаза, голос - что-то изменилось.