Модифицированные врачи без тени страха складывали вещи стопочкой. Элла аккуратно поправила каждую складочку халата и, оглядевшись, положила его на самое сухое место. Я дернулась сильнее, ощущая боль в вывернутых руках…
Ее рыжие мокрые волосы смешно растрепались, когда она сняла блузку. Белая ткань липла к ее рукам, но она и эту вещь сложила правильно и аккуратно. Я тут же вспомнила, как она меня учила хранить вещи и складывать их. Я не плакала только потому, что со всей силы тянулась в ее сторону и переставляла ноги, таща на буксире мужика, что уперся ногами.
– Буйная лошадка. – Цедит он сквозь зубы, а я вижу только ее лицо и эту светлую улыбку!
Серые штаны так же легли в стопку возле ее ног…
– Сказать что-то хотите? – Зачем Андрей спрашивает это, раз хочет, не разобравшись, убить всех? Зачем проявлять сострадание, когда держишь чужую смерть в одном выстреле?
Почему-то все генные посмотрели на Эллу. Женщина, не скрывая своего красивого тела, кивнула головой и посмотрела в мою сторону.
– Да или Нет? – Спрашивает Андрей и снимает оружие с предохранителя.
– Мои коллеги передают мне право голоса. – Чистый голос, что когда-то рассказывал мне о небе, был сейчас более нежным, чем когда-то. – Только говорить я буду с… Кристиной Фат.
– Таких не знаю! – Усмехнулся Андрей и посмотрев на меня, сказал. – Есть лишь Надежда Кристоф, но она тоже заключена под стражу!
Во мне что-то взорвалось, и теперь я не тянулась, а сделав подножку своему пленителю, вырвалась из захвата, но… в плече что-то хрустнуло, и я еле сдержала стон за зубами. Только на щеки брызнули слезы. Видимо выбила сустав, но это не важное!
Я подбежала к раздетой женщине, не обращая на всех собравшихся внимание. Мои ноги заплетались, погружаясь в грязь, поэтому я чуть не упала в конце пути, но… мои плечи ощутили давно забытое тепло маминых рук. Генные сильные, поэтому женщина удержала меня, а еще… обняла и нежно стала гладить по головке.
Я хотела многое сказать, но мысли путались и разбегались. Слышны были лишь мои судорожные громкие вдохи и какое-то сипение из горла. Я не знала, что делать и как помочь, но буду до конца закрывать собой тело Эллы, ведь Андрей не убьет меня!
– Слушай внимательно, таракашка. – Быстро говорила женщина, смотря, как медленно подходит Андрей. – Мне пересадили матку твоей подруги Кати, она жена Андрея. – Шептала она, о вещах которые, я знаю и которые меня сейчас не волновали. – Только матка была оплодотворена, срок был маленький и мне сказали, что потом сделают выскабливание. Но после пересадки оказалось, что плод не погиб, а наоборот прижился и продолжил развиваться. Пять месяцев назад я родила маленького ребеночка и назвала Кристофером. Он родился недоношенным, но я смогла его спасти. Это ребенок Кати и Андрея – не дай незнающему отцу убить дитя, прошу. – Она прижимала меня к себе и шептала… нет, умоляла меня спасти ребенка моего друга! – Сейчас он здесь у Андрея…
– Но Рон сказал, что это его ребенок. – Шокированно бормочу я и… ощущаю, как меня отдирают от генной.
– Формально его, ведь все дети должны иметь документы. – Улыбнувшись, она посмотрела на меня, а я… дернулась к ней еще раз, вырываясь из чьих-то сильных рук. – Из тебя получиться замечательный генетик. – Она с тоской посмотрела в мои глаза и рукой провела украдкой по лежащему белому халату. – Ты та, что стала мне… дочерью.
– Мамочка! – Крикнула я и упала лицом под ноги генной, уткнувшись в стопку ее вещей, услышала выстрел.
Тяжелое тело упало возле меня, а я ощутила жар спиной…
22. Злость, месть и прощение
Я лежала оглушенная происходящим. В моей голове не укладывалась информация про ребенка, но… я не могла поверить, что лежу возле трупа Эллы. Ощущаю мягкую ткань ее халата и исходящее тепло от ее тела. Со стороны слышались новые выстрелы, но для меня они были чужими. Будто не я сейчас лежу в грязи со связанными руками. Это не я не могу дышать и давлюсь невысказанными словами. Это не я вижу холодное ненавидящее лицо Андрея. Именно он выстрелил в упор в ту, что я впервые назвала мамой. Это он сейчас оттягивает меня от тела.
Почему-то воспоминания нахлынули на меня лавиной…
Вот я еще ребенок стою в огромном зале, а дядя с обручем на голове распоряжается убрать тело из спальни. Сегодня из-за меня погиб один врач и я… боюсь взглядов всех генных, со всех сторон слышится "крыса". И Глава Райв отправляет меня к психологу. Именно в небольшом кабинете с белыми столом и стульями я увидела яркое пятно – это были волосы серьезной женщины. Почему-то в тот момент я обрадовалась этому цвету и улыбнулась… генная смотрела на меня, а потом уголки ее губ слегка дернулись. Для меня это было самой лучшей поддержкой, самыми сильными эмоциями, что я когда-то ощущала со стороны модифицированных. А когда она сказала чтобы я села и выдвинула для меня стул… кончики ее пальцев тронули мое плечо – я была рада этому мягкому прикосновению. Маленькая радость – стала моим секретом. С тех пор я покидала кабинет психолога с обидой, что так мало дается времени на общение с этой тетенькой.
Полчаса давалось на весь медосмотр – это время делилось на всех врачей, по пять минут на каждого. Я сокращала время пребывания в анализаторе, выучивала вопросы и ответы для всех врачей и оставшееся время сидела у той, что дарила мне ласку. Я запоминала все тесты, что должны были быть, разучивала умные слова, чтобы не терять время на обдумывание и невнятное мычание…
Сейчас же…
– Поднимайся! – Доноситься до меня, и я понимаю, что мои руки почему-то развязаны и держат испачканный халат Эллы.
Я сидела в луже на коленях и боялась посмотреть за спину, передо мной стоял Андрей. Что-то жуткое желало его хладнокровной смерти и я… думала, как его убить. Чувствую, что легко могу свернуть ему шею, ощущаю неизвестную силу и вибрацию в воздухе, а сам мужчина… он застыл, увидев пульсирующее золото в глазах Надежды.
Тело девушки, покачиваясь, встало и воздух, будто наполнился морозом, капли дождя застыли в воздухе. Что-то происходило с самим миром. Казалось, что земля начала дрожать под ногами, будто планета негодует вместе с девчонкой. Чтобы это не было, но оно легко могло уничтожить все! Девушка делает резкий рывок в сторону примершего к земле мужчины и… останавливает кулак возле его груди. Внезапно весь мир "ожил" дождь вновь лил, лупя, собравшихся по плечам, мороз из воздуха пропал.
Меня съедала злоба, но за ней я видела скорбь и отчаянье. Посмотрев на обескураженного Андрея, я сжала халат Эллы и… со всей силы ударила его в подбородок. Видимо он этого не ожидал, поэтому отшатнулся от меня в сторону.
– Человек, что даже не хочет открыть глаза, ты жалок! – Закричала я, и вновь посылая руку вперед. Я била одной рукой, чувствуя жуткую боль в левой, зато ей очень удобно держать грязный халат. – Ты жалок в своей мести и все больше погружаешься на дно! – Я орала и била как придется. Иногда Андрей уворачивался и тогда в ход шли ноги. Мне было все равно чем, главное заставить ощутить ту боль, что пожирала мое сердце. – Ничтожество, что прыгает под чужую дудку! Ты разве не замечаешь? Нас разводили как скот, но дарили защиту от мертвых земель, от генных, что хотели нас растерзать! Легко ли тебе добывать еду? А в городе все блага были бесплатными! Даже учиться ничему не надо, только жить! – Мужчина упал, и я наскочила на него, прижав его тело к земле.
– Тебе генные, дороже родной матери? – Зло говорит тот, кого я раньше считала своим кусочком души.
– Элла и была моей мамой! – Зарычала я и увидела ствол чейза, что смотрел мне в лоб. Я ощутила безумную улыбку на своих губах и посмотрела в глаза Андрею. – Слепой котенок, не знающий, что в мире не бывает черного и белого. Давай… убей меня! – Его пальцы дрожали, а я… больше не могла сдерживать реки слез, что текли по моему сердцу. – Ты родился и рос в семье, а я узнала слово "мама" уже, когда рисовала картинки Элле. Ты представляешь, какого труда ей стояло пронести альбом и карандаши через охрану? А ты знаешь, какого это смотреть сквозь решетку в окне и ждать ее появления лишь бы увидеть едва заметный кивок головы? А ты вздрагивал по ночам, вспоминая, что сегодня придет Рон Райв и он может найти улики нашего общения? Ты когда-нибудь учился считать лишь для того чтобы точно знать день, когда будет медосмотр? – Выхватив из рук парня чейз, я зубами убрала предохранитель. – Ты жалок в ненависти, забыв про любовь!
– Это генные – они мрази! – Пытался мне что-то доказать Андрей, а я смотрела в его глаза и вспоминала каждую секунду возле Эллы.
– У меня никогда не было родителей и слово "любовь" для меня нечто нераскрытое. Но… я ночами молилась, чтобы на следующий день именно ЭТА модифицированная прикоснулась к моим волосам и сказала "какой беспорядок". Она научила меня не шарахаться от людей в белом, она расчесывала мои короткие непослушные волосы, а я ей в ответ ничего не могла дать! Ты знаешь, почему ребенок ищет тепло? Потому что его сердце полно невинности! Он может позволить себе без стеснения прикоснуться к матери, а я скрывалась за холодностью. Но однажды я проявила беспечность – пришла к Элле после операции и попросила ласки. Ее выгнали после того случая! Это Я виновата, а наказали ЕЕ!!!
Я упала на грудь мужчины и сжала грязный халат в объятьях. По моим щекам текли слезы. Не могу остановиться, понимая, что больше никогда не придет тетенька с рыжими волосами. Больше никогда не почувствую едва заметную ласку и не смогу заснуть в ее руках. Теперь… черт, как больно, будто сердце вырывают с корнем и бросают под этот холодный дождь. Меня раздирают эмоции и слезы вырываются потоком, я дышу как загнанная лошадь и не могу вдохнуть. Я задыхаюсь, чувствуя, как удавка бессилия душит меня. Кулаки сжимаются, а я рыдаю в голос, пытаясь заглушить голос Эллы.