НАТАЛЬЯ ГАЛКИНА. Архипелаг Святого Петра. М., "Текст", 2000, 333 стр. Книга петербургской писательницы Натальи Галкиной - это по сути своей роман-путешествие по сорока с лишним островам, составляющим архипелаг, на котором расположился всем нам знакомый город Санкт-Петербург. Однако сколько бы мы с вами ни бродили по его проспектам и набережным, сколько бы ни вглядывались в силуэты прославленных дворцов и соборов, нам не удастся увидеть здесь то, что увидели герои этой книги - молодой человек Валерий (в будущем видный искусствовед) и красавица полуяпонка Настасья. Ибо у них двоих, как у всех истинно любящих, особое зрение, обостренный слух, нечеловеческая прозорливость, дар видеть, слышать и замечать то, чего не видят, не замечают все остальные люди. Забегая вперед, можно отметить, что в тот момент, когда Валерий в конце концов отказывается от своей любви, мир вокруг него мгновенно тускнеет, исчезает волшебство, и ничто - ни сознание выполненного долга, ни пришедшая к нему известность - заменить этого не может. "Теперь, - признается Валерий, - я отличаю людей любящих и любимых от прочих, первым дано понимание мира". Мир, такой, каким его видят путешествующие по невским островам влюбленные - на речном трамвайчике, на катере, на ялике, на надувной резиновой лодке, на автобусе, пешком, - хранит в своей слоистой сущности события и персонажей ушедших эпох и, когда появляются достойные зрители, демонстрирует свои возможности, доставая все, что нужно, словно фокусник из пустого ящика. Время от времени в районе островов появляется длинноволосый мужик с диким взором, одетый в драную окровавленную рубаху, в котором без труда узнается Григорий Распутин. На прогулке возле Новой Голландии влюбленная пара сталкивается мимоходом с грубым матросом, который оказывается знаменитым "матросом Железняком", украсившим палец краденым бриллиантом. На Крестовском острове навеки поселилась тень последнего польского короля Станислава Августа Понятовского. Ведь именно здесь проходили когда-то его встречи с будущей Екатериной Великой. На другом острове, называемом Овчим, в ночной мгле вырастает перед путниками "Подзорный дворец", возведенный Петром, со ступенями, уходящими прямо в воду, с таинственной карлицей, хранительницей царских покоев. По невским волнам плывет удивительный железный остров, когда-то построенный англичанином Бердом по велению Петра Первого. На его палубе наши путешественники видят гуляющих среди железных деревьев четырех девушек и мальчика в матроске. Через мгновение их место займет сам отец семейства, царь Николай Второй, непринужденно беседующий с Матильдой Кшесинской. Вблизи Пулковских высот, возле фонтана, сооруженного архитектором Тома де Томоном, собираются на водопой ведьмы - любительницы палиндромов, а где-то в Коломягах чухонка Марья Павловна разводит чудный сад, подозрительно смахивающй на райский. Кроме призраков царственных и именитых острова невской дельты наводнены еще и духами вполне простонародными. В большом количестве здесь встречаются так называемые "переведенцы", "подкопщики", "деревенщина". Тени всех тех рыбарей, косцов, лесорубов, которые в давние времена заселяли побережье. Окутанные вязкими речными туманами, заливаемые дождями, носимые ветрами вместе с охапками древесной листвы, островные призраки чувствуют себя в здешних краях вольготно. Неспроста автор предупреждает читателя: "Предметы, все детали бытия архипелага Святого Петра, обратимы, неуловимы, исполнены колдовства, играют в множества, двоятся, троятся, дробятся, сливаются, теряются то появляясь, то исчезая. Будьте внимательны на островах архипелага..." Однако нам, живущим в так называемую эпоху технического прогресса, вряд ли грозит встреча с чем-либо подобным. Ибо у нас нет пропуска на острова, где чувствуют себя как дома Валерий и Настасья. Ведь любовь в нашей сегодняшней литературе порядком выцвела, устремилась в сторону скабрезного анекдота или же холодных метафизических рассуждений. Но автору "Архипелага Святого Петра" нет дела до того, что пишут и что исповедуют другие. У самой Натальи Галкиной хватило отваги рассказать о любви, преображающей мир, счастливой и горькой. И написать по-настоящему обаятельную книгу. Галина КОРНИЛОВА.
Содержание:
ЗНАКИ 1
ГЛУХОЕ ОЗЕРО 2
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ МАСТЕРСКАЯ С ВИДОМ НА МОРГ 3
АКВАРИУМ ВЕРИГИНА 5
НЕМНОГО ФАНТОМОЛОГИИ 6
КАРТОГРАФ И КАРТЫ. ОСТРОВ НОЧНОЙ 7
ОСТРОВ ЛЕТНИЙ 8
ТАВРИЧЕСКИЙ ОСТРОВ 10
ОСТРОВ ЦАРСКИЙ 13
ОСТРОВ САДОВЫЙ 15
ОСТРОВ КАЗАНСКИЙ 17
ОСТРОВ ВОЙНЫ 18
МАТИСОВ ОСТРОВ 19
НОВАЯ ГОЛЛАНДИЯ 22
КОЛОМЕНСКИЕ ФОМЕНИ 24
КОЛОМЕНСКИЙ КОТ 25
НЕОКОЛОМЕНСКИЙ НЕОПЁС 26
СЕВЕРНАЯ ПАЛЬМИРА 26
ЗНАКОМАЯ ЧУХОНКА 27
АКАДЕМИЧЕСКИЙ ОСТРОВ 30
ПЛАВСРЕДСТВА 32
ВОДОПОЙ ВЕДЬМ 34
ОСТРОВ ЕНИСААРИ 36
ДВОЙНИКИ 38
БУЯНЫ 40
ЖИВОТНОЕ ЗВЯГИНЦЕВ 42
БЕЗЫМЯННЫЕ ОСТРОВА 44
ЖИВОТНОЕ ЗВЯГИНЦЕВ (ПРОДОЛЖЕНИЕ) 44
ОСТРОВ МОНАСТЫРСКИЙ 46
АПТЕКАРСКИЙ ОСТРОВ 47
ЗЕЛЕНЦА 47
ДОЖДЬ 48
ЗРИТЕЛЬ. ЕЛКА НА ЕЛАГИНОМ ОСТРОВЕ 49
ДОЧКА НАСТЕНЬКА 50
ВАСИЛЬЕВСКИЙ ОСТРОВ 51
ОСТРОВ ГОЛОДАЙ 52
НЕДОСЯГАЕМЫЕ ОСТРОВА 52
КОЗИЙ ОСТРОВ 53
ОСТРОВ ОВЧИЙ, ОН ЖЕ ОСТРОВ ПОДЗОРНЫЙ 54
ОСТРОВ ЖЕЛЕЗНЫЙ 56
ПЕТРОВСКИЙ ОСТРОВ 57
ЕКАТЕРИНГОФ 57
ТЕАТР НА КАМЕННОМ ОСТРОВЕ 58
КРЕСТОВСКИЙ ОСТРОВ 60
НЕТИ 64
ОТМЕЛИ 65
ОСТРОВ УПРАЗДНЕННЫЙ 65
МОСТЫ 67
РИМ 69
ЗИМНИЙ САД 71
РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ЗИМОГОРЬЕ 74
Наталья Галкина
АРХИПЕЛАГ СВЯТОГО ПЕТРА
Отцвели уж давно хризантемы в саду…
В. Шумский
Любовь - это остров.
Робер Мале
Любовь - это мост…
Торнтон Уайлдер
ЗНАКИ
Были мне знаки, были. Проскакала верхами девушка на сером в яблоках коне мимо дома Политкаторжан, златовласая, простоволосая, совсем девчонка; горожане останавливались, глядели ей вслед; глянул и я. Вкрадчивый голос дивы рекламной на неведомой волне приемника таксомотора (как давно я не ездил в такси!) полушепотом, постельным лепетом в уши лился: "Я оказалась в раю… Двести сортов обоев, пятьдесят видов светильников, тридцать видов плитки, имитация дерева: липа, дуб, береза карельская, ясень, палисандр…" В раю она, стерва, оказалась, в ремонтно-строительном Эдеме. Другой голос возник на той же волне; сначала дуэтом; потом она со своим евроремонтным парадизом аннигилировалась, он остался; остался его мерный невыразительный механистичный баритон без интонаций . Безо всякого выражения он читал (по бумажке?) монолог, напоминающий эссе либо стихи в прозе: " … да, я хочу видеть эти цветы, эти куртины, я хочу видеть торжественные лица роз, торжественные лики роз… . " Ошибся? Не разглядел текста? Подчинился капризу стилистического выверта? Таксист не слушал его вовсе, лишь я, совершенно завороженный, затаив дыхание, внимал ему: "Я хочу видеть Ноев ковчег цветов всех широт, ненастоящий рай, обведенный снегом, архипелаг Святого Петра, нашей неведомой миру островной цивилизации рукотворных каналов и мелких рек". Он исчез, место его волны заняла другая, всплеск пошлого шлягера, бойкой песенки ни о чем; шофер оживился, прибавил звук, включился, гужбан; и, рванув после красного на зеленый, мы поскакали.
Кто еще, кроме меня и Настасьи, мог знать про архипелаг Святого Петра?! Когда проезжали мы по набережной, не встречавшиеся мне лет двадцать или тридцать рыбари на видавших виды доисторических челноках, обесцвеченных водой и временем черно-серых посудинках, истинные островитяне, ловили метафизическую рыбу в Неве, в реке Ню, между Литейным и Каменноостровским мостами.