ШАГИН: В 1984 году было придумано само слово "митьки". А до этого была наша первая гулянка, всех сплотившая. Третья выставка ТЭИИ, белые ночи, берег залива, "Радио Африка" Гребенщикова, костры, стихи. Практически братание происходит. И обращение совместно придумывается каноническое митьковское - "братушка-сестренка", "Место встречи..." постоянно цитировали. И вот тогда Шинкарев решил записать все эти забавные словечки. Записал, и получилась книжка "Митьки".
А что значит "вообще все это придумал я", что именно придумал Митя? Это он придумал пить на халяву, в затруднительных случаях использовать слова "дык" и "елы-палы". Подражая Арефьеву, носил тельняшку. Он рассказал, как бабушка нашла у него в койке женские трусы, похвастался, что сдал пустые бутылки Цоя и Гребенщикова... Все эти факты имеются в книге "Митьки", да, но имеют ли они какую-либо ценность без книги ?
Хорошо, допустим текст "Митьков" даже на 10 процентов состоит из разговоров, рассказов, описания Мити. Да хоть на 100 процентов! В детстве я прочитал в рубрике "Знаете ли вы, что...": "Поразительно, но вся 9-я симфония Бетховена написана с помощью всего лишь семи нот!" По малости лет я удивился, не понял прикола, что любая музыка состоит из всего-то семи нот. (Еще лучше выразилась Анжелика в кинофильме по роману Голонов: "Все знают семь нот октавы, но лишь господин Люлли умеет сочинять оперы!")
Произведение - искусства, да и чего угодно, - это конструирование из известных компонентов. Любая картина сделана из доступных всем красок. Шедевр архитектуры может быть сложен из одинаковых тупых кирпичей. Менделеев в своей периодической системе вообще ничего не сделал и не выдумал, просто расставил хорошо известные элементы по клеточкам, придал свалке элементов вид системы.
Мне, конечно, интересно было понять Митино представление о происхождении и природе митьков непосредственно от него, не узнавать о нем из вторых рук. Во время совместных наших интервью, которые мы лихо научились проводить, - он браток не разлей вода: мы, митьки-молодцы, Володенька книжицу написал и всех нас прославил; и тут же в Интернете читаю статью про Дмитрия Шагина - создателя бренда "митьки".
Казалось бы, часто общаемся, можно и лично поговорить. Увы, это невозможно. К Мите не пробиться. Чувствуя приближающееся напряжение, необходимость объясниться, он мгновенно прячется в броню митька.
Я свирепо, мрачно задаю прямой вопрос: с чего это ты называешь себя создателем бренда "митьки"?
МИТЯ: Я Чапай! Ты хоть понимаешь, что я Чапай, или нет? А ты? Кто ты такой? Нет, ну кто такой?
Можно выбрать минуту, когда он соглашается на видимость диалога - для тренировки, что ли, оттачивает приемы глухой защиты.
Я: Митя, с чего это ты называешь себя создателем бренда "митьки"?
МИТЯ: А где это ты такое слышал?
Я: Прочитал в Интернете.
МИТЯ: В Интернете! Да я и не видел его ни разу, Интернета твоего!
Я: Да я и не говорю, что ты сам в Интернет выложил эти слова, но там есть твое последнее интервью.
МИТЯ: Умел бы я пользоваться Интернетом! Как же! Откуда? Ну откуда я могу уметь Интернетом пользоваться?
Я: Да при чем тут - умеешь, не умеешь... Я включил компьютер, зашел в Интернет и прочитал там твое интервью.
МИТЯ: Хорошо тебе... Интернетом умеешь пользоваться...
Я: Так что насчет интервью?
МИТЯ: Детишки читают чего-то в Интернете, в игры играют, а я - никогда.
Я: Ну и почему ты себя называешь создателем бренда "митьки"?
МИТЯ (доверительно): Я тебе больше скажу: я и компьютер включать не умею. Думаю: надо бы научиться включать, да никак.
40. Митина литература
"Вообще все это придумал я": нет, Митя, сразу видно, что стиль совсем другой. Посмотрим, что Митя придумывает, - литература, преимущественно поэзия, есть одно из основных направлений его деятельности.
Корпус этой литературы невелик и весь многократно переиздавался и отдельными изданиями, и в трех сборниках: "Митьки про заек", "Митьки - выбранное" и, наконец, последнем, совпавшим с моим уходом из группы. Сборник озаглавлен просто "Митьки".
Читатель, приступая к знакомству с литературой Дмитрия Шагина, как я заметил сразу бывает обескуражен: зная Митю в качестве художественного образа, он и от произведений реального Мити ожидает подобного примитивистского изящества. Какой-то стремительной, бурно-абсурдной мысли в стиле капитана Лебядкина. Литература Дмитрия Шагина оказывается совершенно конформистской, обывательской, типа поздравлений, что на скорую руку пишут коллективу сотрудниц к 8 Марта. Ну вот (не цитата, а стихотворение целиком):
Омаров ел, пил кофе на Сардинии,
Курил в Нью-Йорке злые табаки,
В Париже я жевал каштаны жирные,
Они вдали от Родины горьки!
Вполне современное мировосприятие: ел, пил, курил. Жевал. Людей с таким кругом интересов Пелевин называет ротожопами. Реклама общества потребления как такового и туристского бизнеса в частности.
Не только литература, но все творчество Дмитрия Шагина - инфантильное (будто адресовано даже не коллективу сотрудниц к 8 Марта, а классной руководительнице). Серьезные претензии к такому творчеству выказывать сложно, окажешься злодеем, обижающим невинное дитё.
По стилю - постмодернизм. Вот стихотворение "Если матрос за борт упадет..." (впрочем, я его дважды уже полностью привел в статье "Митьки и море", хватит) . В первом издании оно имеет странную сноску: ""Останется от него / Лишь полосатость тельника" - перифраз из К. К. Кузьминского, "Стихи из Занзибара": "От его осталась /Полосатость тельника"". Сноску сделал сам Кузьминский, это он в 1995 году напечатал у себя два сборника стихотворений, мой и Митин. Естественно, в последующих изданиях Митя этой сноски не воспроизводил. Если каждый раз в сноске указывать ворованную строчку или мысль, останется от него лишь "ел, пил, жевал". Это и называется постмодернизмом (который мой учитель, Игорь Константинов, назвал "кражей с осквернением"). Приторные строки, никогда не выдерживающие размера в пределах четверостишия, вдруг перебиваются сильной, осмысленной фразой, внезапно появляется чеканный ритм - это Митя занялся постмодернизмом. Из Роальда Мандельштама любит заняться постмодернизмом, из советских песен, из Оли Флоренской, меня. Например:
Поглядим на поля золотые,
На фабричный клубящийся дым,
И протянем стаканы пустые:
Мол, налейте братушкам своим!
О. Флоренская
Поглядим на кресты золотые,
Из котельной струящийся дым,
Мы сдадим все бутылки пустые
И поможем братушкам своим.
Д. Шагин
- но ведь это же совсем другой коленкор! Не так гладко, - так это от детской непосредственности, зато сколько хорошего прибавилось!
Может слово в слово переписать:
Будем смеяться,
Не фиг грустить!
Митьки никого
Не хотят победить!
Этими простенькими словами кончалась моя песня "Облом" (которую Митя, впрочем, тоже приватизировал) . В 1986 году я написал несколько текстов для планируемого сборника митьковских песен, простодушно показал Мите, говорю: это четверостишие, наверное, стоит убрать, в другое место вставлю. Митя согласился и вставил: в свой первый же сборник стихов. Датой создания указал 1984 год.
Правда, свойственной постмодернизму иронии, насмешки в Митиных произведениях нет, они беззлобные. (Кража без осквернения. Непосредственно Митина составляющая слишком безобидна, чтобы всерьез испортить краденую составляющую.) Основной, да едва ли не единственный месседж: глядите, какой я хороший! Предполагается, что читатель чувствует непрерывное умиление: ай да Митя, ну до чего добрый!
Ладно, мы поняли, что Дмитрий Шагин хороший, что дальше? А что еще надо, всё! Таково и есть содержание движения митьков. Есть еще слабые намеки на моральные заповеди:
К БРАТКАМ
Братки должны брататься,
А вовсе не говняться.
1996
"Как откроешь злобную пасть, чтобы возразить, так тут же и захлопнешь: возразить решительно нечего" (Т. Москвина). Это скорее не стихотворение, а слоган, речевка, и, услышав ее, да и вообще любые рассуждения о том, как братки должны да как братки не должны, следует быть настороже, а лучше уносить ноги - эти душеполезные разговоры есть верный признак того, что Митя занимается собирательством или урабатыванием. Подобно тому, по поверью древних, у крокодилов слезы есть признак здорового пищеварения: "Крокодил егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает, а главу от тела оторвав, зря на нее, плачет" (Азбуковник XVII века).
Я сейчас долго вспоминал и вижу, что эта речевка и есть Митин литературный вклад в движение митьков, больше он речевок не придумал. Раньше, до митьков, был элоквентнее, то есть лучше умел выразить достаточно продвинутую мысль.
Я это словечко вот откуда вспомнил: как-то, в частном разговоре защищая Митю от нападок одного художественного критика, я вскричал: да ты знаешь, что это он, он сам произнес фразу "митьки никого не хотят победить" ?
- Не думаю, - отвечал критик.
- Почему это?
- Шагин не элоквентен.