5.
Венчали их в бассейне Тихого океана, у коралловых рифов, в аквалангах. Все было так чудесно, так романтично. Блеск!
Опостылел он ей сразу после свадьбы. Пришлось вспомнить о бабке Прасковье и её чудодейственных поганках.
Заблаговременно попросила Романа сочинить завещание и оставить ей изрядное наследство.
Роман влюблено посмеялся и написал.
Наперсток поганок она добавила в наваристый черепаховый суп. Фирменное блюдо вновь обретшей замужнее счастье Лилии.
Роман Юрьевич с причмокиванием откушал супец, сладко вытер губы тыльной стороной ладони, да и нырнул ласточкой в лазоревый бассейн козырного отеля.
Вынырнул из ароматизированной лавандой водицы уже покойник.
Смерть наступила от какого-то нервного шока. Бывает такое. Особенно с миллионерами среднего возраста.
Пузырек с эликсиром Лиля, на всякий случай, зарыла в меланхолическом пальмовом саду, подальше от глаз сыскарей.
Следом в ее жизни были Иван, Артем, Ибрагим и даже Эммануил. Ничего парни. Боевые. С потенцией. С деньгами.
Но денег и так было достаточно. Сребролюбие не в Лилином стиле. Главное, парни были с сексуальной фантазией. В штанах - огонь!
Их она не просила писать завещания.
Все они весьма скоро завершили свои бренные жизни.
Одна беда, поганочная настойка подходила к концу.
Лиля срочно поехала к заповедной старушке Прасковье, а та уж сама на ладан дышит. Лицо от флюса раздуло. Худющие ноги в валенках болтаются, как ступка в пестике.
- Нет у меня, родная деточка, боле "Букета поганок". Прости, милая. Угасаю я… Сама видишь.
- Так что же мне делать, заповедная бабушка?
- Пиши рецепт… Поганки собирай, когда их первым снежком присыплет. В ноябре-декабре. Только тогда они в силу входят. Насуши и - в спирт. Спирт не простой. Медицинский! Килограмм поганок на литр. Потом добавь туда 666 капель дегтя. Гляди не ошибись, дочка! Удачи тебе! Кавалеров знатных! Поправь подушку, сейчас небесам душу отдам. В рай попаду, наверно.
6.
Эликсир Лилия сбацала. Поганки собирала по первому снежку, самые красивые, самые бледные. Спирт достала медицинский, "Экстра".
Пипеточкой отсчитала 666 капель ароматного дёгтя.
Глотнула напёрсток и в припрыг к Пушкинскому музею изобразительных искусств, обалденных воздыхателей арканить.
Но как она томно не смотрела из-под рыжей озорной чёлки, как не поводила литыми бедрами в мини-юбке с искрой, ничего. Не клюют, дьяволы! Вертят просвещенными башками на какого-то Ван Гога, на дебелого Ренуара, её же, эротичную лапушку, в упор не видят.
Лилия еще разок отправилась в лес. Нарезала поганок еще поодборней, ещё побледнее. Выковыривала их голыми руками из-под снежного наста. Стояли первые дни ядреного на морозы декабря.
Строгала их, чуть не плача…
Ага, готов растворчик!
Чуток мутноват, конечно. Дёгтем тянет. У бабки Прасковьи, как слеза был. Жаль померла старуха. Цены ей, болезной, не было.
Выбрала по глянцевому журналу аристократичную тусовку.
Вот, в Камергерском переулке, в клубе "Золотой глаз". Бизнес-тузы там гужуются.
Махнула Лиля рюмку-наперсток.
Горло перехватило стальным обручем. Из глаз хлынули жгучие слёзы. По спине прокатился ледяной озноб.
Чтоб не свалиться, до белизны в пальцах вцепилась в стол.
Отпустило через полтора часа. Только с лицом что-то… Бегом к зеркалу в стиле ампир. С челюстью как-то не так. Чуть перекошена. Щеки раздуло. Глазки зелёные по-жабьи вылупились.
Да-да, в серебристой поверхности зеркала отразилась средних лет ведьма. Мохнатые усики. Торчащие желтые клыки. Глаза в кровяных жилках. И похоть! Могучая похоть во взгляде!
Так, усики можно сбрить бритвой для ног. Клыки подпилить надфилем для ногтей. В глазки - особые капельки. Светлей небесной лазури станут Лилины глазоньки.
Главное, бедра, груди, ноги, самое основополагающее, всё на месте! Именно на это болваны мужики только и таращатся.
Со свистом влезла в колготки со змеиным рисунком. Натянула мини-юбку, с разрезом по самое "не могу". Грудь задорно, с девичьей зазывностью ходит под блузкой. Тик-так! Тук-тук! Соски напряглись.
Вперед, сексапильная деточка!
Еще разок сверимся с адреском. "Камергерский". В центре! Клуб "Золотой глаз". Побогаче надо кого-нибудь подцепить. Завещанные денежки, увы, растаяли, как болотный ледок майским днем.
Помоги же мне в очередной разок, благовонный "Букет поганок"!
О, как я вас обожаю, богатенькие мужчины!
Кто из вас первый?
Что вы мне только подмигиваете? Вперёд! Смелее!
Капсула 22. ВЫПУСКНИЦА АКАДЕМИИ ВЕДЬМ
1.
Академию Ведьм она закончила с "красным" дипломом. И ни где-нибудь, а в блистательном, непредсказуемом даже в своей традиционности Лондоне. Настя Кроликова… Милая девятнадцатилетняя девчушка с конопатой рожицей и зелёными, озорными очами.
Искушенные в инфернальных науках альбионцы обучили Настю ловко парить на скоростной метле, готовить в полнолуние наваристый супец из чёрного кота, заговаривать африканскую смертельную лихорадку, двигать громоздкие предметы и возжигать взглядом обидчиков, да горят они ясным пламенем.
В Москву Анастасия вернулась с самыми радужными надеждами. В краю косолапых медведей и оголтелых политиков её ремесло фантастически востребовано. А русский бизнес? Такой ещё чахленький, такой робкий… Особенно в кризис! Разве он может обойтись без чернокнижниц? Ответ очевиден.
Первым Настиным клиентом оказался телевизионный магнат, президент и директор крупнейшего национального телеканала Афанасий Леопольдович Сидоров. Здоровый, как конь, седовласый мужчина. Всегда слегка под шафе. Неизменно в костюме с иголочки, отменно выбрит, надушен элитными французскими духами.
- Конкуренты замучили, - плакался Афанасий Леопольдович Насте, рассматривая носки своих желтых ботинок из дубленой крокодиловой кожи. - Наезжают на мой рынок рекламы. Житья не дают, басурмане. Их бы приструнить? Чуточку, для острастки.
- Я беру много. Очень много. Я - дипломированный специалист. Лондонская Академия. "Красный" диплом с золотым тиснением.
- О чем речь! Денег, как грязи… Нашлите на них порчу. СПИД или китайский птичий грипп. Пусть их перекосит… Чуть-чуть или начисто.
- Этого не будет. Я - специалист. У меня свой кодекс чести. Кредо - не навреди!
Афанасий Леопольдович презрительно взглянул на юную ведьму, трубно шмыгнул пористым носом, затем обречено полез во внутренний карман пиджака, достал плоскую металлическую фляжку, хлебнул, скривился, потёр тыльной стороной ладони пунцовые губы. В комнате поплыл тонкий и сивушный запах дорогих виски.
- Поймите, уважаемый господин Сидоров, и у ведьм есть этика. Я не могу переходить за флажки.
- Ах, чёрт бы побрал вашу этику с флажками! Тут человек гибнет, а они с этикой! По-мо-ги-те! Молю, чудесная Настя! Озолочу вас от пят до макушки!
- Я нашлю на них медвежью болезнь.
- Понос, что ли? Это же детские игры! Запасутся древесным углем, туалетной бумагой. Делов-то?!
- Ой, не скажите! Давайте, посмотрим…
Медвежья болезнь, обрушенная на крутых телевизионщиков, дала потрясающие результаты. Вертлявые господа в Останкино, на Шаболовке и Пятницкой пару недель не вылезали из ватерклозетов. Рекламный бизнес в России вздрогнул и захрипел предсмертным хрипом. Жуткое и роскошное зрелище!
Зато 13-й канал Афанасия Леопольдовича Сидорова заколосился тяжеловесным колосом. И весьма скоро, исходя из наичестнейших американских рейтингов, вышеозначенный канал был переименован в Первый.
До слёз растроганный Афанасий Леопольдович преподнес Анастасии Кроликовой букет из тринадцати черных бархатных роз и банковский счет. После весёлой цифры "13" выстроился ряд оптимистичных нулей.