Содержание:
Атеист 1
Жертва 1
Аргументы и факты 2
Покровские летуны 3
Светлый кот 3
Техпомощь 4
Зимнее тепло 4
Всякое дерево, или Подпорка для безработицы 5
Давид-креститель 6
Губернатор острова Мицубиси 6
Выдумка 7
Песня про гробы 8
Пельмень 8
Бананы на березе 9
Бивис, Батхед и прикладная химия 9
Словно блаженная Ксения 10
В миге от ада 11
Всякое дыхание 12
Резолюция 13
Лисенок 13
Солдатские поминки 14
Моя зависть 14
На всю жизнь 15
Древо благосеннолиственное 16
Сашина философия 16
"…Накажи их" 17
Исповедь шабашника 17
Последнее дело 18
Сеятели бисера 20
Сгоряча 21
Ощущение корней 22
"Для имени Моего" 22
Настойка и грёзы 23
В числе дураков 24
8 марта 24
Короткая сирень 25
Неформал Женя и его мать 25
Про великие мучения 26
Цена всем волнениям 27
Как стать успешным 28
Мангал 28
Поповская журналистика 30
Падение Веги 31
Наше наследство 32
Размышляя о нашей "невесёлой, пропитой, прокуренной и разворованной жизни", нетрудно впасть в уныние. Но автор далёк от этого. Он умеет различать главное и второстепенное, найти верную интонацию повествования. Рассказы, включённые в книгу, написаны умелой рукой. Они дышат тонким юмором и любовью ко всему окружающему.
Алексей Александрович Лисняк
Атеист
Отдыхаю. Передо мной пруд, уходящий за горизонт. В руках удильник. Воздух свеж после грибного дождичка. Смотрю на застывший поплавок. До чего хорошо! Иногда слабый ветерок прогонит рябь по воде, и снова спокойствие. Скоро закат. Сегодня обязательно его дождусь. Это зрелище интереснее десятка поплавков. Да и не в рыбе счастье - не каждый день, да что там день! Не каждое лето выпадает свободный вечерок для рыбалки. Ржавый крючок на моей удочке наверняка уже пуст и вылизан до блеска.
Поездка на пруд стала для меня простой долгожданной встречей с природой, подаренной когда-то Творцом непутевым людям - нам.
Полезно иногда на часок оставить суету, заботы, остановиться, оглядеться по сторонам и увидеть лес, пруд, небо. Задуматься о том, насколько скоротечна земная жизнь среди этого великолепия, которое здесь, рядом. Здорово все же отдохнуть от бесконечных забот по восстановлению разворованного крещеным людом храма. Отдохнуть от кирпича, известки, раствора, вернее - от бесконечного их отсутствия.
Хорошо и полезно бывает уединиться со своими мыслями на природе, но сегодня такое счастье меня миновало. Справа от меня мочит в пруду свои удочки и донки главный зоотехник нашего совхоза - личность уникальная своей заурядностью. Он уже целых полчаса пытается громко и браво завязать со мной спор - этакую атеистическую полемику, чтобы поддержать среди своих соседей-рыбаков репутацию балагура и весельчака.
- Что попы? Такие же люди, как все! - разлетается над прудом его бодрый монолог. - Так же, поди, пьют да пляшут, как все. - Ненадолго замолкает и торжественно оглядывает подмигивающих рыбаков.
- Вот вы, батюшка, тоже рыбки вот решили, того… Придете домой да под ушицу самогоночки, эх!
Соседи гогочут, а говорун продолжает:
- А я что же, должен попам верить? Сказки какие-то! Все у вас, у попов, грех - то это нельзя, то это! А я, может, жизнь люблю! Может, я и вовсе - атеист, может, и Бога никакого нету!
Ну вот, отдых и испорчен. Кажется, смотрим мы все на свои поплавки одинаковыми глазами, но видим совсем разные вещи. До сих пор удавалось пропускать белиберду зоотехника мимо ушей, но всему бывает предел. Достаю из воды удочку и начинаю сворачиваться.
- А вы, - говорю, - Григорий Михалыч, быстро поправились. Помню, год назад, когда ваша жена позвала меня вас, больного, соборовать, мы с вами как-то по-другому беседовали. Помню, как раз после первого помазания у вас печень сильно закололо, так "Господи, прости, помилуй" с языка не сходило. А теперь вот уже и атеист.
Публика насупилась и стала молча взирать на неподвижные поплавки, а я не спеша смотал единственную удочку, положил ее в багажник рядом с пустым садком и тронулся домой пыльной проселочной дорогой. По правую руку - пруд, по левую - лес. В небе один за другим проносятся учебные истребители, но нм не под силу заглушить мерный гул двигателя моей машины и вечернюю песню перепелок. Через дорогу снуют суслики, каждый сам по себе. Один совсем маленький да тощий, другой побольше, пожирнее. Их Господь любит, дает им пропитание и хорошую погоду. И нас тоже любит. Всех одинаково - и толстых, и тонких, и праведных, и грешных. Даже атеистов, и тех любит.
Жертва
Жертва для Господа - величайшая в мире добродетель. Кто-то от любви к Богу жертвует свободным временем, кто-то, как та евангельская вдова, жертвует всем своим пропитанием, дабы имя Всевышнего воспевалось в храме, в стене которого есть и ее кирпичик. Редки случаи, когда от безграничной любви ко Творцу люди жертвуют и своим благополучием, и даже жизнью. Различными бывают пожертвования. Жертвователям - рай и счастливая Вечность!
Как и любой храм, разграбленный трудящимися за время безбожной власти, наш, освященный в честь Богоявления, нуждается в любых пожертвованиях. Некогда двухпрестольный, имевший двух священников и диакона, огромный церковный двор со школой и садом, высокий кирпичный оплот и крестилку, - ныне облезлый стоит он посреди обширного пустыря.
Огромное пятитысячное село не изобилует нынче своим мастеровитым людом. Нет уже тех каменщиков и штукатуров с малярами. Как иногда бывает полезно для спасения души настоятельствовать в таком приходе! Овладел настоятель мастерством, скажем, художника - вот разрушенному храму и расписные своды. Овладел профессией столяра - вот и иконостас готов. А там, глядишь, и штукатурить научишься да мастерком владеть и будет красоваться храм белокаменными кокошниками, окруженный узорчатым кирпичным забором. Если, конечно, найдется благодетель, который подарит храму немного кирпича за свои грехи. А уж как приятно видеть благодетеля-подвижника, который взялся бы помогать одному из немногих радетелей современного деревенского прихода - его настоятелю!
Так был рад и я, когда в один солнечный летний денек в нашем приходе кроме двух строителей и штукатуров - настоятеля и пономаря Алексея Семеновича - появился третий помощник. Сергей рассказывал о том, как и где он трудился, об ударных стройках, в которых он участвовал, и о прочих трудовых свершениях. Рассказ вышел красочным. "Да… - вздохнул радостный Семеныч, - мастер на все руки. Давно бы нам этакого помощника". Договорились о цене за обещанную штукатурку. Настоятель (то бишь я) занялся одним из своих обычных дел - поиском денег на зарплату Сергею, а пономарь со следующего дня должен был стать у нового штукатура подсобником. Вдохновленные, все разошлись отдыхать кто куда. Пономарь - домой, а Сергею отвели для проживания маленькую хозяйственную комнатку в притворе храма. Пусть располагается. Главное для такого мастера - все под рукой. Не нужно ездить на работу автобусом со множеством пересадок. Встал, помолился, позавтракал, и вперед, как говорится, служи Богу своим сокрушенным духом и опытными руками. Вот они, мешки с цементом - в соседней комнатушке, вот он, песок - у паперти, вот в двух шагах и источник студеной воды для раствора - блестящая колонка, пожертвованная храму. Леса уже стоят, мастерок и новенький ковшик сияют на солнце, точно платиновые. Трудись.