IV
Будь сейчас лето, я бы встретил утро в полях. Мне было приятно, что я один, клонило ко сну. Я шел уже полчаса, а навстречу мне попадались только грузовики. Сначала из густого тумана раздавался их гул, затем мостовую освещал унылый свет фар. Шагая, я размышлял: "Никому и невдомек, что произошло сегодня ночью". Но я не должен больше думать об этом. Мне пришло в голову: что, если бы в темноте рядом со мной оказалась Лили?
Остаток ночи я скоротал в кафе у вокзала. Улицы были пустынны. Только это кафе и было открыто. Здесь вместо тумана клубился пар от кофеварки, с улицы врывался холодный воздух, пропитанный запахом угля и поездов. Боже, как мне все нравилось в это утро. Все еще спали, спала и Линда. Я смотрел на поднятые шторы, на окна, за которыми вот-вот забрезжит рассвет. Вот бы мне сейчас гитару!
Когда наступило утро, я отправился к Амелио. Мне нечего было делать до самого вечера. Я пошел к нему, чтобы рассказать все без утайки и успокоиться. Поднялся по лестнице. Дверь была заперта. Я постучал.
Открыла мать Амелио. Я подумал: "Если почувствую там запах духов Линды, все будет кончено". Вышла мать и резко сказала:
- У него гости.
Амелио позвал ее, она о чем-то переговаривалась с ним из кухни. Потом она крикнула:
- Входите, он разрешил.
Сегодня я пришел пораньше. Старуха вышла и закрыла за собой дверь.
В комнате на кровати Амелио сидела незнакомая худенькая девушка. На ней был дешевый дождевик и баскский берет. Она не была похожа на гулящих девиц - скорее, на тех, кто посещает вечернюю школу. Она взглянула на меня, чуть прищурившись, не двигаясь с места, и Амелио, который полулежал, привалившись к подушке, нехотя процедил;
- А, это ты!
Я натянуто улыбнулся и спросил:
- Может, лучше оставить вас вдвоем?
Окно было занавешено, одеяла в беспорядке, повсюду, и даже на полу, валялись газеты. Девушка держала в руке какие-то листки бумаги. Пахло несвежей постелью.
- Ты все пьешь? - спросил я Амелио.
На лице Амелио, как ни странно, появилось нечто вроде улыбки, но голос звучал серьезно.
- Ты, верно, не спал всю ночь? - спросил он.
- А что, разве заметно? - удивился я.
Если б не эта девушка, сейчас был бы самый подходящий момент рассказать ему обо всем. Кто знает, может, тогда все приняло бы другой оборот. Может, он в ответ пожал бы плечами, а может, промолчал. Что бы я сделал на его месте, право, не знаю. Но он впился в меня жадным взглядом, и я понял, что Линда к нему больше не приходила.
Девушка в берете безмолвно ожидала, разглядывая свои ногти. Я вспомнил о гитаре. Стал бы Амелио слушать ее сейчас? Я не мог смотреть ему в глаза. И сказал:
- Всю эту ночь я бродил по Турину. Только что с вокзала. Познакомился там с одной девицей, она стрижет собак и душит их духами. Мы ходили с ней в долину…
Оба ничего не ответили. Девушка покусывала ногти, Амелио ждал.
- …Я познакомился с каким-то болваном, от него жена удрала. Понимаешь, он платит за выпивку, но без закуски. У него собственная машина… Когда ты встанешь с постели? Закурить хочешь?
Оба не сводили с меня глаз и молчали.
- Ну ладно, - сказал я, - оставляю вас вдвоем.
- Пойди выспись, а потом уж кури, - заметил Амелио на прощание.
Девушка хотела встать - она похожа была на школьницу, - но Амелио сделал ей знак, и она осталась сидеть. Когда я был уже на кухне, мне послышалось, будто кто-то позвал меня, но это Амелио разговаривал с той девушкой. Я ощутил, как за моей спиной захлопнули дверь.
Дома я поругался с мамой и сестрой. За прилавок пришлось стать Карлоттине. А они и так всю ночь глаз не сомкнули. И ведь она отлично знает, что я ходил танцевать, и знает с кем. Я не стал с ней спорить и завалился спать.
Вечером в кафе пришла Линда. Она не спросила, выспался ли я. Молча уселась в угол и закурила. Смотрела на меня с тем же безразличием, что и на дым от своей сигареты. Когда я сказал, что хочу с ней поговорить, она даже не пошевельнулась. Смотрела на кольца дыма и молча выслушала меня до конца.
- Тебе мало того, что мы вместе? - спросила она.
- Я хочу зашибить деньгу.
- Ну, это не для тебя.
- Жизнь, которую я веду, - сказал я ей, - требует много денег.
- Если бы ты гнался за деньгами, - ответила Линда, - с тебя хватило бы магазина. Ты не за деньгами гонишься.
- А за чем же?
Линда в ответ только пожала плечами со знакомой мне недовольной гримаской.
- Что ты делал сегодня? - спокойно спросила она.
- Скажи, - продолжал я, - Амелио гнался за деньгами?
- Оставь его в покое.
- Сегодня я был у него.
Тут Линда поглядела на меня в упор.
- Ему лучше?
Я пожал плечами:
- Этой ночью, возвращаясь домой, я заглянул к нему.
Линда стряхнула пепел и тихо сказала:
- Зачем ты это сделал?
Я взял ее руку.
- Я пошутил - не ночью, а утром. У него были гости.
- Ты сказал ему?
Я стиснул ей руку и ответил:
- Нет.
- А хотел сказать?
- Не знаю сам. Да и что я мог ему сказать? О тебе он ни словом не обмолвился. А ты мне никогда не говорила, что у тебя было с ним.
- А если что и было, - спросила Линда, глядя мне прямо в глаза, - что изменилось бы?
Тогда я спросил ей в тон:
- А что может измениться?
Линда уставилась взглядом в стол, потом внезапно сказала:
- Пойдем отсюда.
Вскоре мы уже сидели в другом кафе.
- Почему ты сказала, что я не умею зарабатывать деньги?
- Потому что ты не зарабатываешь их.
- Просто нужно найти работу, вот и все.
- Нет, не все. Надо иметь страсть к деньгам.
- Я вовсе не собираюсь становиться миллионером. С меня хватит, если я смогу водить тебя на танцы.
- Видишь, значит, ты не гонишься за деньгами.
- Мне осточертела такая жизнь; я тоже хотел бы иметь мотоцикл и разъезжать с тобой повсюду.
- И вывалить меня в канаву, - улыбнулась она и посмотрела на меня. - У тебя есть гитара, - продолжала она. - Почему бы тебе не попробовать играть в оркестре?
- Сам не знаю.
- Я вот ничего не понимаю в музыке, не умею ни петь, ни играть. Но тебя ведь недаром прозвали Пабло, все уверяют, что ты прирожденный музыкант.
В этот вечер мы не пошли на танцы. Все говорили о прошлой ночи и о Лили, которая ходит в "Парадизо" без кавалера.
- Вот кто гонится за деньгами, - сказала Линда, - и подвернись ей какая-нибудь возможность…
- У нее чудесные вечерние туфельки.
- У Лили? Голодала, чтобы купить их.
Тогда я спросил Линду, почему это девушки так не любят друг друга. Линда засмеялась, но тут же нашлась:
- Ты даже заметил, какие на ней туфельки. Может, вы и целовались?
- А вы с ней похожи, - сказал я. - Ты тоже хочешь разбогатеть.
Я вспомнил, как в прошлом году шатался вечерами по городу с веселой компанией, а потом пел в остерии. Странно создан человек, подумал я. Сколько времени прошло, а кажется, что все это было вчера.
- Чему ты улыбаешься? - спросила Линда.
- Представляю, что сказали бы мои приятели с Корсо, если бы я вдруг разбогател.
- Но ведь ты немножко уже разбогател.
Мы посмотрели друг на друга.
- Тебе этого мало?
- Одно от другого неотделимо, - ответил я. - Идут рука об руку. Утром на вокзале я чувствовал себя счастливым. Мне даже не хотелось возвращаться домой.
Линда сказала:
- Тебе хмель в голову ударил. - Потом прибавила: - Куда же это ты заходил сегодня утром?
- Знаешь, кто у него был сегодня? - спросил я Линду. - Это ты поставляешь ему женщин?
- Каких женщин?
Я рассказал про девушку в берете. Линда только плечами пожала.
- Это обычные выдумки Амелио. Пусть себе делает что хочет.
- Она просто уродина.
Линда проговорила:
- Пойдем отсюда.
Мы вышли. На улице Линда сказала:
- Прижмись крепче, мне холодно.
Так мы шли, тесно прижавшись друг к другу, а когда я говорил, губы мои касались ее волос.
- Не зайти ли нам еще куда-нибудь? - предложил я.
Линда молчала и только сжимала мою руку.
- Верно, с Лили ты так же вот гулял тогда? - сказала она.
Я старался замедлить шаг, мне хотелось, чтобы улица эта тянулась бесконечно. Мы вышли на площадь и остановились.
- Может, пойдем в остерию? - сказал я.
Линда ответила:
- А ты ведь не знаешь, где я живу? Обещай, что сразу уйдешь, тогда зайдем ко мне.
Пока мы подымались по лестнице, кровь стучала у меня в висках. Я без конца целовал ее, здесь было совсем темно. Линда сказала:
- Входи.
Она зажгла свет в просторной и пустой прихожей. Там стоял только шкаф и пахло новой материей.
- Днем здесь работают портнихи, - сказала Линда. Потом погасила электричество. Из глубины сквозь стеклянную дверь лился слабый свет уличных фонарей. - Комната у меня не больше шкатулки.
Мы прошли через темную прихожую. Линда открыла дверь и включила свет. Я вошел вслед за ней.
В эту ночь она меня все наставляла: нужно жить спокойно и стараться ни от кого не зависеть. Ни от кого.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - сказал я ей.
- Ну, мать и сестры другое дело, - ответила Линда. - Не надо себя так настраивать. - И добавила, что Амелио этого никогда не делал. Вот почему ему и удалось скопить денег на мотоцикл. - Можно пить, - сказала она, - и ходить куда угодно. Но если у тебя есть дом, то надо возвращаться домой. У тебя есть гитара, - продолжала Линда, - и магазин.