Эбби нравился дом Уитшенков. Даже в июльскую жару здесь царили прохлада и полумрак, высоко на потолке в центре холла крутился вентилятор, и еще один тихо гудел в столовой. На одном конце стола лежала сложенная скатерть, а поверх нее, в ожидании обеденного часа, – серебряные столовые приборы. Эбби прошла на кухню. У раковины, замачивая стручки бамии, стояла миссис Уитшенк, невысокая хрупкая женщина с неуместно глубоким вырезом ситцевого клетчатого платья. Ее светлые негустые волосы почти достигали плеч. Прическа больше подходила молодой девушке, но и лицо, которое Эбби увидела, когда Линии обернулась, тоже было молодо – без морщин, некрасивое, простодушное.
– Привет-привет! – воскликнула она, а Эбби ответила:
– Здравствуйте.
– Какая ты сегодня хорошенькая!
– Я пришла узнать, не могу ли чем-то помочь.
– Ой, солнышко, что ты! Испачкаешься. Лучше просто посиди, составь мне компанию.
Эбби выдвинула из-за стола стул и села. Она уже знала, что у себя на кухне миссис Уитшенк – бог, и что настаивать нельзя, только помешаешь.
– Как продвигается с деревом? – поинтересовалась миссис Уитшенк.
– Они уже распиливают ветки.
– Ты про такое слыхала? Чтобы дерево сваливали из-за фотографии!
"Фотиграфия", так она произносила. Линии, в отличие от мужа, никогда не стремилась изменить свой деревенский выговор.
– Дэн говорит, мистер Уитшенк решил, что дерево и так умирает, – сказала Эбби.
– Да, Джуниору порой видится ровно то, что ему нужно. – Миссис Уитшенк закрыла кран и вытерла руки о фартук. – Он для тех фотиграфий уже и рамки купил, представляешь? Две большие такие, деревянные. Я спрашиваю его, говорю: "Над камином повесишь?" А он: "Линии Мэй (ее голос сделался низким, хриплым), в гостиных семейные портреты не вешают". Ну, чего, я не знала, говорю. А ты знала?
– У моей мамы полно снимков в гостиной, – ответила Эбби.
– Ну вот видишь!
Миссис Уитшенк достала из холодильника бутылку молока и налила немного в миску.
– Я бамию готовлю, помидоры нарезала, – объяснила она Эбби, – и жареную курицу с моими фирменными бисквитами. Кстати, потом можешь мне помочь с бисквитами, ты ж теперь знаешь, как их делают. Да, и на десерт – персиковый коблер.
– Класс.
– Тебе Ред говорил, что он тебя подвезет на свадьбу?
– Говорил. Только я еще не знаю, пойду или нет.
Эбби стало очень стыдно, что она так долго не может принять решение. Ее мать пришла бы в ужас от подобной невоспитанности. Но миссис Уитшенк сказала только:
– Ой, хорошо бы ты пришла! Мне нужен человек для поддержки.
Эбби засмеялась.
– Меррик заставила меня купить в "Хатцлерс" желтое платье, а у меня в нем такой вид, как будто я желтухой болею, – пожаловалась миссис Уитшенк. – Но Меррик уперлась, и конец. Совсем как отец, вечно у них всякие идеи. – Она принялась накладывать кукурузную кашу во вторую миску.
Эбби попыталась оправдаться:
– Я просто боюсь, что никого там не знаю. Друзья Меррик все старше меня.
– Ну так и я их тоже не знаю. Придут же по большей части ее подружки из колледжа, а отсюда – мало кто.
– А из вашей семьи кто приедет? – спросила Эбби.
– В смысле?
– Бабушки, дедушки? Дяди, тети?
– Так у нас никого нет, – спокойно промолвила миссис Уитшенк.
Не похоже было, что она об этом сожалеет. Эбби ждала объяснения, но миссис Уитшенк отмеряла соль.
– В общем, я поблагодарила Реда за предложение, – сказала наконец Эбби. – Приятно знать, что если понадобится, то меня подвезут.
В сущности, нужно уже согласиться и забыть об этом. Непонятно, что ее удерживает. В конце концов, это только половина субботы – крохотный кусочек ее жизни.
Субботы после ночи с Дэном. Если она проведет ночь с Дэном.
Она представила, как он говорит: "Эй, не бросишь же ты меня одного наутро, после того как мы…"
После того как мы…
Эбби посмотрела на свою юбку и разгладила ее на коленях.
– А как твоя работа? – поинтересовалась миссис Уитшенк. – По-прежнему в восторге от цветных ребятишек?
– я их обожаю!
– Не нравится мне, правда, что ты ходишь в тот район, – сказала миссис Уитшенк.
– Там нет ничего плохого.
– Но это бедный район, так? Люди там бедные как церковные крысы. Ограбят – глазом не моргнут. Честное слово, Эбби, иногда тебе здравого смысла не хватает, не понимаешь, кого надо бояться.
– Как я могу бояться этих людей?
Миссис Уитшенк покачала головой и поставила дуршлаг с бамией на доску.
– Ох, что за мир, что за мир, – произнесла Эбби.
– О чем ты, милая?
– А это злая ведьма говорит в "Волшебнике из страны Оз". Не знаете? В городе новая постановка, мы ходили вчера с Дэном. Ведьма кричит: "Я таю, я таю! Ох, что за мир, что за мир!"
– Да, помню это "я таю", – миссис Уитшенк кивнула, – я водила Реда и Меррик на это кино. Они были еще совсем крохотульки.
– Ну да, а после идут слова: "Ох, что за мир". Я потом Дэну говорю: "Никогда этого раньше не слышала, понятия не имела, что она такое кричит!"
– Я тоже, – сказала миссис Уитшенк. – Как-то это жалобно выходит.
– Вот именно, – подхватила Эбби. – Я сразу ее пожалела. я вот правда считаю, что люди, которые кажутся страшными, на самом деле просто очень несчастные.
– Эбби, Эбби, храни тебя Господь. – Миссис Уитшенк тихо засмеялась.
* * *
Раздался громкий резкий стук каблучков. Кто-то спустился с лестницы и вышел в холл. Потом, цокая, пересек столовую – и на пороге кухни появилась Меррик в красном атласном кимоно и красных шлепанцах с помпонами из красных перьев. Гигантские металлические бигуди странным космическим шлемом облепляли ее голову.
– Боже, как поздно, – простонала она. Выдвинула стул, села рядом с Эбби, достала из рукава "Кент".
– Доброе утро, Меррик, – поздоровалась Эбби.
– Доброе. Это бамия? Брр.
– Это на ланч, – объяснила миссис Уитшенк. – У нас рабочие, их надо накормить.
– Одна только мама считает, что невежливо заставлять рабочих приносить с собой сэндвичи. – Меррик повернулась к Эбби: – Эбби Далтон, ты что, в чулках? Ты не растаешь от жары?
– Я таю! – заверещала Эбби голосом злой ведьмы, и миссис Уитшенк расхохоталась, а Меррик раздраженно поджала губы, затянулась сигаретой, выпустила длинную струю дыма.
– Мне приснился жуткий кошмар, – заговорила она. – Как будто я слишком быстро еду по горному серпантину и в одном месте забываю повернуть. И думаю: "Ой-ой-ой, какой ужас!" Ну вот как бывает, когда понимаешь, что деваться некуда, сейчас случится авария. Не избежать. И вот перелетаю я через край утеса, зажмуриваюсь и готовлюсь к удару, но, самое смешное, продолжаю лететь. Я так и не приземлилась.
Эбби воскликнула:
– Ой, мамочки!
Миссис Уитшенк спокойно резала бамию.
– Я подумала: "A-а, теперь понятно, – рассказывала дальше Меррик, – просто я уже мертвая". И тогда только проснулась.
– А машина с откидным верхом? – спросила миссис Уитшенк.
– Что? – Меррик замерла, не успев донести сигарету до рта.
– Машину ты видела с откидным верхом?
– Как ни странно, да.
– Если снится, что ты в машине с откидным верхом, это значит, что скоро ты совершишь серьезную ошибку, – сказала миссис Уитшенк.
Меррик с комическим изумлением посмотрела на Эбби.
– Интересно, что же это за ошибка, – процедила она.
– Но если машина обычная, значит, тебя повысят по службе.
– И вот, поди ж ты, мне как раз приснилась с откидным! – Меррик хмыкнула. – Но только весь мир знает, что ты категорически против моей свадьбы, так что зря стараешься, Линии Мэй.
Меррик часто так обращалась к матери – "Линии Мэй". И тон выдавал всю ее неприязнь к недостаткам матери – к ее слегка гнусавому голосу, мешковатым платьям, деревенским "аданако", "колидор", "сендерей". Эбби переживала за миссис Уитшенк, но та нисколько не обижалась.
– Я просто так, – мягко отозвалась она и положила горсть брусочков бамии в миску с молоком.
Меррик глубоко затянулась и пустила дым в потолок.
– Ну все равно! – бодро произнесла Эбби, обращаясь к Меррик, – от такого сна приятно проснуться, а?
Меррик невнятно промычала что-то в ответ, глядя вверх, на вращающиеся лопасти вентилятора.
Вдруг раздался девичий голос:
– Мерр, ты где?
Меррик села прямо и крикнула:
– На кухне!
Хлопнула сетчатая дверь, и через секунду в дверях появились Пикси Кинсайд и Мэдди Лейн, обе в бермудах, Мэдди – с бледно-голубой косметичкой "Самсонайт".
– Меррик Уитшенк, ты еще в халате!
– Я вернулась с вечеринки в три утра.
– Мы тоже, но сейчас почти десять! Ты что, забыла, сегодня у нас пробный макияж!
– Я помню. – Меррик затушила сигарету. – Пошли займемся.
– Здравствуйте, миссис Уитшенк, – запоздало сказала Пикси. – Привет, м-м, Эбби. Позже увидимся.
Мэдди лишь чуть махнула рукой, словно протирая стекло. Девушки втроем вышли, Меррик стучала каблучками. Внезапно воцарилась тишина.
– Видно, Меррик сейчас страшно нервничает, – помолчав, выдала Эбби.