"Солнечный луч нахально устроился у меня на кончике носа. Сон, сладкий и тягучий, как свежий мед, из густого, нежного сиропа превратился в жиденькую водичку, разбавленную надвигающейся действительностью. А потом и вовсе испарился. Что за дурацкая физика!
Я нехотя приоткрыла один глаз, потом второй: мерзавец-луч уже беспечно скользил по потолку. Ну и пусть! Я снова закрыла глаза и улыбнулась - что может быть лучше этих первых минут после сна. Легкого и беззаботного. Как воздушное пирожное. Правда, мне никогда не встречались беззаботные пирожные, но суть от этого не менялась.
Я опять открыла глаза. Торопиться было некуда, и можно было поваляться в свое удовольствие…"
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 1
Глава 3 3
Глава 4 6
Глава 5 8
Глава 6 11
Глава 7 14
Глава 8 15
Глава 9 17
Глава 9 19
Глава 10 23
Глава 11 30
Глава 12 31
Глава 13 33
Глава 14 37
Глава 15 42
Глава 16 47
Глава 17 50
Эпилог 53
Ира Брилёва
Приключения вертихвостки
Глава 1
Солнечный луч нахально устроился у меня на кончике носа. Сон, сладкий и тягучий, как свежий мед, из густого, нежного сиропа превратился в жиденькую водичку, разбавленную надвигающейся действительностью. А потом и вовсе испарился. Что за дурацкая физика!
Я нехотя приоткрыла один глаз, потом второй: мерзавец-луч уже беспечно скользил по потолку. Ну и пусть! Я снова закрыла глаза и улыбнулась - что может быть лучше этих первых минут после сна. Легкого и беззаботного. Как воздушное пирожное. Правда, мне никогда не встречались беззаботные пирожные, но суть от этого не менялась.
Я опять открыла глаза. Торопиться было некуда, и можно было поваляться в свое удовольствие.
В спальне еще витал почти уже неуловимый запах свежего ремонта и новой мебели. Ах, у меня же новая квартира! Не квартира, а просто мечта - огромная и очень красивая. Скоро уже исполнится год как она моя. Моя. И ничья больше! "Надо как-то отпраздновать это событие, - неожиданно решила я, - мечта того стоит". Я сладко потянулась. "Да и что-то я тяну с покупкой этого симпатичного антикварного зеркала в ванную. Сегодня же нужно заказать грузчиков и машину. Моя квартира достойна антиквариата", - гордо подумала я.
Целых полгода я потратила на подбор мебели, ремонт и всякие прочие необходимые для комфорта мелочи. Я не торопилась, я смаковала каждую вещичку. Каждый предмет я долго осматривала, прикидывала, как он войдет в мою жизнь, и будет ли нам вместе хорошо.
Но сегодняшнее зеркало уже было найдено, отсортировано и отложено. Осталось только водрузить его на стену моей прелестной ванной комнаты, оформленной в стиле позднего Ренессанса. Так сказал мне художник, который создавал для меня мой маленький рай. А я ему верила. Мне ничего другого не оставалось, потому что я ни хрена не смыслила во всех этих позолоченных загогулинах и странных словах, типа "патина" и "рококо".
Вспомнив о приятном событии, которое мне сегодня предстояло, я улыбнулась. Широко и радостно. Вот это да! Моя мечта, мои детские сны теперь здесь, рядом со мной. Их можно потрогать. Даже понюхать. Белоснежные лаковые завитушки на спинке кровати и на дверцах платяного шкафа напоминали густые взбитые сливки, уложенные аккуратными горками. Зеркало, все в деревянных виньетках, и позолоченные пимпочки на дверцах прикроватных тумбочек… Мечта! Ей богу, ради этого стоит жить!
Мое настроение взлетело куда-то вверх, устремляясь к невидимым отсюда высотам, и я, не теряя ни секунды, выскочила из кровати, быстро набросила на себя шелковый халатик и, напевая, направилась в ванную.
Через полчаса, чистая и довольная, я пила кофе, который мне любезно приготовила Маринка. Маринка - это моя новая горничная, филиппинка. По-русски она не знает ни единого слова и также ни бельмеса не понимает. А я в свою очередь ничего не понимаю в ее англо-филиппинской языковой смеси - я в школе учила французский. Но, вот удивительная вещь, - все, что я у нее ни попрошу, исполняет в точности, быстро и аккуратно. Фантастика!
Я зову ее Маринка. Иногда даже просто Маня. Это произошло вполне естественным образом. Когда мне ее впервые представили, то я поняла, что такого длинного слова, как ее имя, я еще не слышала. Что-то такое типа знаменитого ильфо-петровского "Умсмаслопогаса". И зачем люди так заморачиваются? Я сообщила ей - с помощью жестов - что буду звать ее Маринкой, и она со мной полностью согласилась.
Она у меня уже месяц, и я ею очень довольна. И вообще, хочу вам сообщить, что лучше горничных, чем филиппинки, на свете просто не бывает. Они исполнительны, улыбчивы и молчаливы. Все в одном флаконе!
Когда-то я жила далеко за Уралом и знать не знала про горничных. Но это было давно. Я уже почти и не помню. Наверное, это было в другой жизни. В ней было неуютно. Я не люблю про это вспоминать. Но иногда прошлое вылазит откуда-то и портит нервы. Как таракан из щели. А, впрочем, если кому-то интересно, то я могу и рассказать. Что же зазорного в чьей-то жизни? Тем более, что рассказывать все равно придется - без этого вы ничего не поймете в моей истории. Пусть это будет такое маленькое нелирическое отступление.
Глава 2
Я всегда была очень неглупой девочкой. И всегда слушалась взрослых. Мой учитель по физкультуре, Палыч, мне говорил: "Беги отсюда, Зинка. А то сдохнешь тут от скуки. Или сопьешься". Я внимательно слушала и мотала на ус.
Когда мне стукнуло четырнадцать, я стала свободной птицей. Во всех отношениях. Во-первых, мне выдали паспорт. А во-вторых, моя мамаша наконец вышла замуж и перестала меня донимать своим неуклюжим воспитанием - теперь у нее появился для этого другой объект. А отца у меня отродясь не было. И я поняла, что теперь могу самостоятельно решать, что мне нужно в этой жизни. И я решила.
Учитель физкультуры в нашей школе был щедрый и добрый малый. Он не только любил давать мне советы. При случае я стреляла у него деньги и сигареты. Но здесь дело было посложнее.
- Палыч, я хочу уехать, - заявила я ему с порога, отряхивая с видавшего виды пальтеца снег. В школьном спортзале было холодно, как на Северном полюсе, но на это здесь никто и никогда не обращал внимания.
Палыч, в застиранных, пузырившихся на коленях трениках, отставил в сторонку пудовую гирю и, почесав голое, заросшее волосами пузо, спросил:
- И куда?
- В Москву. Куда же еще, - коротко ответила я.
Он вытянул из заднего кармана смятую пачку папирос, прикурил и, поразмышляв пару минут, согласился:
- В Москву - это правильно. Молодец, девка. - И, помолчав с минуту, добавил: - Моя школа.
В столице меня никто не ждал. Но это меня совершенно не расстроило. Меня вообще нигде никто не ждал. Наверное, так было даже лучше - никаких напрасных разочарований и прочей дребедени. Все просто и очевидно.
Москва приняла меня неохотно. Но, благодаря природной настырности, я все же втерлась в доверие этого гигантского шумного города и даже начала находить удовольствие в его огромности и непредсказуемости.
Палыч снабдил меня не только деньгами на плацкарту до Москвы. Его щедрость пошла намного дальше. Он позвонил кому-то, кого называл вежливо и даже с оттенком подобострастия - Никанорушка, - и договорился, что меня приютят.
- На первое время сойдет, - философски сказал он. - А потом ты и сама пристроишься. Ты девка бойкая, - он затянулся вонючей папиросой. - Я в тебя верю, - неожиданно сказал он мне. Как показало время, Палыч был абсолютно прав.
Сначала был "колледж". Он располагался в старом облезлом особняке, которым не интересовались не только архитекторы, но даже археологи. Единственной его достопримечательностью были высоченные, закопченные временем, потолки и огромные, словно бальные залы, коридоры перед классными комнатами. Колледж оказался бывшим профтехучилищем с тем же набором преподавателей и профессий. И зачем бывшие ПТУшки переименовали в такое пышное иностранное слово? Ведь суть от этого не поменялась. Как был он "чертятником", так и остался. "Чертятниками" мы называли ПТУ там, в Зауралье. Название "чертятник" вылезло само собой из того факта, что раньше в ПТУ обучались представители дружественных нам республик - со всего света - темнокожие, желтокожие и прочие. Народ это подметил, и изобрел этот удивительный термин, что отражало, с одной стороны, сущность процесса, а с другой - народную смекалку.
В "чертятнике" я училась на повара. Мой новый московский знакомый, Никанор, в просторечье Ника, тот, кому с рук на руки сбагрил меня Палыч, работал на рынке в "обжорне" - это он сам так обозначил свое место работы.
- Ты, Зинка, не тушуйся. Возле еды оно всегда надежней, - обучал меня мой новый покровитель. А я нисколечки не возражала, и он пристроил меня к себе в "обжорню" младшим поваром. Через неделю я уже гениально варила макароны и виртуозно убирала со столов грязную посуду.