12.45
Смотрины начнутся только в половину, но домой мне нельзя. Почтальон успел раньше. Отправлюсь-ка в Маунуннева, хотя мне хочется в Юлистаро, постоять там под небом. Старый двор навевает спокойствие, хотя я уверен, что в понедельник с утра Мерья сразу подаст на развод. Рехунен предоставил более чем убедительные доказательства.
Сворачиваю в тихий двор Оксанена и направляюсь к дверям. Они почему-то закрыты.
Звоню.
Никто не открывает, странно. Он же предупреждал, что никуда не уйдет на время смотрин. Может, пошел навестить кого-нибудь из приятелей? Усевшись на скамью-качалку, закуриваю.
Дверь открывается.
Незнакомый мужчина выходит и садится на ступеньках с бумагами в руках.
– Добрый день, Кесамаа. Ты опоздал на полчаса. Он помахивает бумагами. Я подхожу. Нет, я его не знаю.
– Что это?
– Договор о купле-продаже. Оксанен продал мне данную недвижимость несколько минут назад.
– Это незаконный документ. Договор о продаже этого дома у нас в офисе. Смотрины в половине второго. Кто ты такой?
– Почтальон.
– Какого хера?!
– И денежный мешок.
– Так это ты?…
– Что я?
– Ты издевался надо мной, над нами все это время?
– Я сделал все возможное, чтобы приобрести дом в столице для своей семьи.
– Эта бумага ничего не значит.
– Нет.
– Тебе придется заплатить комиссионные мне.
– Не придется, потому что я узнал об этом доме не через твою фирму. Я нашел его сам и договорился о цене с владельцем.
– Где Оксанен?
– Спит.
– Я разбужу его. Так не совершаются сделки.
– Ты не будешь его будить. Сделка заключена после трудных переговоров. Пусть старый человек отдохнет.
– Я этого так не оставлю.
– Нет, это останется именно так. Передавай супруге привет.
Я чуждый насилия человек, никогда никого не ударил, даже не толкнул. Не собираюсь изменять своим обычаям и сейчас, иду к машине. Надо позвонить Сутинену и Лаакио. Надо срочно съесть какую-нибудь булочку. Надо сесть. Как отменить смотрины? Можно ли это сделать? Объявление и в газете было. Приятеля отца по работе однажды ударила молния. Он говорит, что у Отца небесного резина в телеге прохудилась, и теперь он ездит на угловатых колесах. Сейчас молния ударила меня. Весь мир – ущелье, я парю в свободном падении, направляясь ко дну, ломаю руки и ноги о стены ущелья, не могу ничем помочь себе во время полета. Небо Юлистаро сжимается в комок, словно огромный кусок полиэтилена в огне.
12.55
Служебный телефон звонит.
Кладу блокнот на колени и отвечаю.
Наконец-то я все понимаю из рапорта Кохонена, потому что у меня на коленях мужчина, о котором он говорит.
Кохонен считает, что ситуация требует дополнительных сил. Я тоже так считаю.
А так как я, старший констебль, отвечаю за все на этом участке, мне надо возглавить операцию. Мы договариваемся, что я сразу приеду на Окопную улицу
12.58
Усадив Оксанена поудобнее, предлагаю ему сок. Он в сознании, но голова болтается так, что напоить его не удается.
Рассказываю, что хочу приготовить макаронную запеканку и что моя семья тоже придет к обеду. Макаронная запеканка – мое фирменное блюдо. Сожалею, что вынужден подержать его еще некоторое время связанным, но это не от меня зависит.
Поднимаюсь наверх, беру в аптечке все необходимое и перевязываю рану. Требуется наложить швы но, по-видимому, это потерпит до понедельника.
Взяв в холодильнике бутылку минералки, усаживаюсь на старый диван в гостиной. Кладу ноги на стол, закуриваю и смотрю на часы: маленький человечек на дисплее бежит, когда же он остановится.
Оглядываю уютную гостиную. Я получил много благодаря тому, потерял терпение.
Стараюсь курить как можно медленней.
Пульс девяносто восемь.
Интересно, какой пульс был у Оксанена во время артобстрелов, наверняка зашкаливало за сто семьдесят.
Иду на кухню и ставлю воду для макарон.
Режу лук и смешиваю его с яичным белком.
Обжариваю фарш и слегка добавляю специй, Оксанен, скорее всего, не любит острой еды. Только немного черного перца, чтобы ощутить вкус. Переборщишь – придется смягчать вкус сливками, а в этом случае есть опасность, что запеканка получится слишком жидкой.
Я рассчитал порцию так, что останется еще и на завтра. Конечно, в зависимости от того, сколько Сини съест. Это ее любимое блюдо.
Спускаюсь в подвал. Оксанен хрипит, бедняга.
Ослабляю веревки и высвобождаю ему руки.
– Больше никаких глупостей не будет?
Оксанен молчит.
Поглаживаю его по щеке, на ней синяк.
Один глаз закрыт, второй поблескивает.
– Тайсто.
Странно называть его по имени.
– М-м-м…
– Будешь сок?
Подношу стакан к его губам, они чуть приоткрываются, мне удается влить немного. Частично сок струится изо рта на шею и по ней под клетчатую рубашку. Пытаюсь вытереть подбородок и шею, поднимаю голову Оксанена, второй глаз открывается. С двумя глазами он на секунду превращается в моего приятеля. Но он смотрит не на меня, а вверх в маленькое окно, в котором мелькает тень.
13.02
Приказываю всем рассредоточиться вокруг дома, сама подхожу к дверям.
Нажимаю звонок.
Ни звука.
Заглядываю в маленькое окошко. Вижу старого мужчину на стуле, голова свешивается на грудь, Виртанена не видно.
Я рассказала подчиненным, что за случай перед нами, и особенно предупредила не совершать внезапных действий.
Вряд ли этот писатель традиционный псих, он только хочет вернуть свою семью.
За ним нет никаких правонарушений, вряд ли у него есть оружие, только желание, причем очень сильное.
Я подчеркнула, что алкоголь тут тоже ни при чем.
Луома вынес из сарая дохлую лайку.
Я снова звоню.
Открыв скрипящую щель почтового ящика, я кричу туда:
– Матти Виртанен! С вами говорит старший констебль Марита Каллиолахти. Выходите из дома, и разрешим эту ситуацию спокойно.
Ничего не слышно.
Подойдя к небольшому окну, стараюсь заглянуть внутрь. Солнце отражается в стекле, превращает его в блестящую пленку, ничего не видно. Я беру в машине мегафон.
13.04
Они пришли, чтобы все испортить. У них нет сочувствия и понимания. И ни малейшего понятия, что здесь происходит. Думают, что я преступник. Вот, еще и макароны выкипают.
Я бегу наверх в кухню, сдвигаю кастрюлю на половину конфорки и сливаю воду. Макароны перекипели. Ну как тут сосредоточишься? Смазываю форму жиром, перемешиваю все и добавляю белок с луком.
Сверху посыпаю тертым сыром. Ставлю форму в духовку и выглядываю в окно. Мужчина в синей форме стоит у боярышника и что-то говорит в плечо.
Спускаюсь в подвал и сообщаю Оксанену, что еда будет готова примерно через сорок минут. Он мычит, показывает рукой на стакан с соком. Протягиваю ему. Теперь весь сок попадает в рот. Все в порядке.
Я говорю Оксанену, что макаронная запеканка – это только одно из блюд моего репертуара, он сможет получать у нас сытную финскую еду всех видов.
Нам надо только прогнать их, чтобы не мешали.
13.05
Подходит Кохонен и докладывает, что у ворот какая-то женщина с маленькой девочкой. Женщина утверждает, что она жена Матти Виртанена.
Я иду к ним. Представляюсь и рассказываю все, что знаю.
Женщина начинает плакать. Девочка хватается за ногу матери.
Мы решаем, что они сядут в патрульную машину.
Я успокаиваю женщину и говорю, что ситуация полностью под контролем.
– Мы пригласим вас, если в этом будет необходимость.
Один из полицейских остается с женщиной и девочкой в машине, а я с мегафоном в руках подхожу к маленькому окну.
– Это по-прежнему старший констебль Марита Каллиолахти. Матти Виртанен, выходите из дома, без паники. Я знаю, что здесь происходит. У меня ваш блокнот! Вы слышите, эту ситуацию можно решить без проблем!
13.06
Она читала мои заметки, украла работу многих месяцев.
Как она смеет.
Я на цыпочках дотянулся до окна, приоткрыл его.
– Убирайтесь! Это обычная сделка по покупке дома, больше ничего!
– У вас там старый человек в заложниках!
– Никакой он не заложник, он остается здесь жить. Мы заключили договор. Прочь с моего двора!
– Мы не можем уйти! Выходите из дома, иначе мы войдем туда!
– Вы не можете войти! Это мой дом!
Я беру стул, чтобы выглянуть в окно и увидеть, кто это кричит.
Там никого нет, я вижу траву, синюю машину и сквозь стекло – тех, кто в ней.
Хелена и Сини.
Они сидят там и ждут меня.
Любимые мои. Обе мои любимые.
Они пришли раньше времени.
Ничего. Запеканка скоро будет готова.
Хелена
Я говорю Оксанену, что приведу Хелену и Сини. Оксанен трясется, может, ему холодно, надо укрыть его получше.
– Я скоро приду. И тогда перекусим.
Поднимаюсь по лестнице, иду в коридор, открываю дверь в яркий день. Солнце бьет прямо в лицо, я не различаю деталей происходящего во дворе, поднимаю обе руки, чтобы прикрыть глаза.
Кто-то хватает меня за руки.
Руки выворачивают.
Слышен щелчок.
Ветер на секунду прикрывает солнце, качнув большую ветку березы, я вижу их.