- Съезжу в Ленинград, потолкую с председателем кооператива, а там видно будет… - ответил Николай, подумав, что и впрямь не худо бы остаться тут на все лето, помочь брату привести хозяйство в порядок: в доме нужно перегородку убрать, выбросить с чердака накопившийся хлам, разобрать хлев, а на его место поставить гараж с мастерской, не помешала бы на пригорке у забора летняя кухня. Дел, конечно, невпроворот.
- Завтра утром отчаливаю, - сказал Николай, - Составь список, что в Ленинграде купить. У меня еще триста рублей осталось…
- Я тебя разбужу, - поднимаясь с лодки, сказал Геннадий. - Небось, в городе привык поздно вставать, а я в семь вскакиваю, как штык!
- Сделай еще пару скворечников, - сказал Николай, - Да и эти… - кивнул он на домики у забора - Надо бы подремонтировать. Вон крыша у одного провалилась.
- Надо шифером дом крыть, - заметил брат, - На потолке после дождя появляется плесень. Не обратил внимания?
- Взялся за гуж, не говори, что не дюж, - вздохнул Николай, - Перелопатим мы тут с тобой все, Гена! Надо вот только деньжат подзаработать. Наши телята еще на свет не появились, а пчелы - не вывелись… А деньги нужны сейчас, немедленно.
- А бабушка? Неужели на старость не накопила?
- Бабушка живет в театральном придуманном ею мире, где деньги - не главное в жизни, - усмехнулся Николай. И потом, неудобно просить у нее, она и так меня третий, месяц содержит. И даже на карманные расходы выдает.
- Я тоже гол как сокол, - шагая впереди по тропинке к дому, сказал брат. Большая часть моей зарплаты уходит на алименты. Могу, конечно, подхалтурить на антеннах, но ведь и тут работы до черта. Не стоит разбрасываться.
- Жизнь - такая штука, что все рано или поздно поставит на свои места, - философски произнес Николай, - Я верю в это.
- Блажен, кто верует, - пробурчал, не оборачиваясь, брат.
Николай резко остановился у крыльца, точнее, это было даже не крыльцо, а цементная нашлепка перед дверью, взглянул на закурившего брата и торжественно продекламировал:
- Ромул и Рем взошли на гору,
Холм перед ними был дик и нем.
Ромул сказал: "Здесь будет город".
"Город, как солнце", - ответил Рем.
Ромул сказал: "Волей созвездий
Мы обрели наш древний почет".
Рем отвечал: "Что было прежде,
Надо забыть, глянем вперед".
- Чьи стихи? - помолчав, спросил Геннадий.
- Николай Гумилев, бабушка принесла его сборник стихов.
- Привези почитать, - сказал брат.
3
Что за черт! - выругался обнаженный до пояса Николай, крутя никелированный кран в ванной, - Опять горячей воды нет?
В приоткрытую дверь ванной заглянула бабушка. Пепельные с голубизной волосы у нее забраны на маленькой голове в пук, длинный синий халат перетянут в талии махровым полотенцем. Бабушка ниже среднего роста, худощавая и выглядит моложе своих лет. А когда перед походом в театр наведет на себя лоск - у нее набор французской косметики - ей не дашь и пятидесяти.
- Соседка вчера говорила, что в подвале поселились какие-то комжи или домжи… Грязные, волосатые, и с ними девчонки.
- Бомжи, - пробурчал Николай, чистя зубы.
- Почему двери не закрывают? - продолжала бабушка. - Они ведь могут дом поджечь. Курят, пьют. И куда милиция смотрит?
- А дворник? - покосился на бабушку Николай. - Почему он эту бездомную шпану не выметет из подвала?
- У нас в доме не живет дворник. Анастасия раз в неделю приходит из соседнего дома. Потому и грязь на площадках, окурки и бутылки на подоконниках.
Лидия Владимировна по привычке заглянула в зеркало над раковиной. И Николай совсем рядом со своим запятнанным зубной пастой лицом увидел гладкое, ухоженное лицо бабушки. Глаза у нее светло-голубые, будто выцветшие, ресницы редкие, у глаз тонкие сетки морщинок, выдает и дряблая шея ее семидесятилетний возраст.
- Замок-то могла бы уж повесить на дверь?
В этот момент перестала течь и холодная вода. Выхватив зубную щетку изо рта, Николай вытерся полотенцем, сколупнул ногтем белое пятнышко пасты с верхней губы и, отстранив от двери бабушку, бросился в свою комнату. Быстро оделся, в прихожей набросил на себя куртку, надел полуботинки.
- Ты не очень уж, Коля, не расходись, - предупредила бабушка. - Они ведь хулиганы, а ты горячий… Наверное, у них и ножи есть… - она проворно юркнула на кухню, принесла оттуда столовый нож с мельхиоровой ручкой, - Для самозащиты.
Николай взял из ее маленьких рук тупой блестящий нож, положил на полку вешалки.
- Я думаю, мне понадобится обыкновенный ремень… - сказал он.
- Ты что, вязать их собираешься?
- Свари мне кофе, - пробурчал Николай, выходя на лестничную площадку.
Оцинкованная дверь в подвал была приоткрыта, забранные металлической кой решеткой окна лишь до половины выходили во двор. На Николая пахнуло теплом, застойной водой и еще какими-то незнакомыми тяжелыми запахами. Первое, что он увидел, ступив на цементный пол со света, - это огромную лужу, мрачно поблескивающую посередине просторного помещения с низким неровным потолком. У толстых труб в коричневой изоляции на ящиках из-под вина и какой-то ветоши расположились кружком человек пять. Когда глаза привыкли к полумраку, Николай разглядел их: три лохматых бледнолицых парня в грязной измятой одежде и две молоденькие девчонки в джинсах и капроновых куртках. За их спинами видны были чугунные водяные краны. Из одного бежала тоненькая белая струйка. В сыром подвале было тепло, даже душно. Все пятеро курили какие-то длинные коричневые сигареты, возле их ног была расстелена красочная афиша с портретом Аллы Пугачевой, на ней бутылки с "пепси-колой", алюминиевые кружки, открытые консервные банки с минтаем и начатая буханка круглого хлеба. Тут же валялось несколько темных бутылок из-под вина.
- Приятного аппетита, братцы-кролики, - сказал Николай, остановившись перед ними. Чтобы обойти разлившуюся на цементном полу лужу, ему пришлось двигаться боком, прижимаясь спиной к трубам. Он наступил на бутылку и чуть не растянулся.
- Вали отсюда, лоб, - небрежно посоветовал парень, глядя куда-то мимо Николая. - Помещение занято, а чужих мы не принимаем.
- Ну чего таращишься? Мы ведь можем и рассердиться, - растягивая слова, промямлил второй. На первый взгляд, у всех трех парней одинаково невзрачные, давно немытые лица, которые трудно даже запомнить И выражение на лицах одинаковое. Девушки тоже смотрели без всякого интереса на незваного гостя. У одной из них выделялись на бледном, почти прозрачном лице огромные опушенные густыми черными ресницами глаза, в них был какой-то неестественный горячечный блеск. Девушка, видно, невысокого роста, у нее маленький припухлый рот с обветренными ненакрашенными губами и чуть вздернутый нос. На вид ей лет шестнадцать-семнадцать. Вторая девица была долговязой, с помятым лицом и тонкими ярко накрашенными губами. Длинные тусклые пряди волос спускались на плечи, грудь. Она лениво пошевелила ногой и к луже покатилась бутылка из-под "пепси". Чмокнула и поплыла, поблескивая коричневыми боками.
- Чего вылупился-то? Может, курнуть травки хочешь? - хрипло произнесла она. Николай даже сначала не понял, что это к нему относится.
- Еще чего, - проворчал длинноволосый. - Травки… Ты добрая, Лошадь, за чужой счет… Он хочет в рыло! И дождется, если не отвалит отсюда.
- Зачем воду-то отключили? - сдерживая поднимающееся против этой грязной и наглой компании раздражение, спросил Николай, - На скандал нарываетесь?
Только сейчас он почувствовал какой-то незнакомый дурманящий запах сигарет, которые они курили.
"Марихуана, что ли? Или гашиш?" - подумал он, а вслух произнес:
- А ну, по-быстрому выметывайтесь отсюда, пакостники! Весь дом без воды оставили…
Трудно было даже предположить, что один из парней, безвольно привалившийся спиной к трубам, вдруг так стремительно, будто пружина, распрямится, схватит за горлышко винную бутылку и с силой запустит в Николая, тот даже не успел как следует отклониться, хотя на реакцию не мог пожаловаться. Бутылка вскользь зацепила щеку, оцарапала ухо и, ударившись о каменную стену, взорвалась осколками, будто граната.
- Не попал, - хихикнула длинная девица, насмешливо глядя на Николая. - А хвастал, Никитка, что бьешь без промаха.
В следующее мгновение Уланов уже был возле них. В каждую руку он сгреб по парню - они даже не успели вскочить - сильно стукнул их головами друг о дружку и отшвырнул к стене. Один из них соскользнул в лужу. Третий, который швырнул бутылкой, ужом проскользнул мимо и, разбрызгивая ногами воду, побежал к двери. Вслед за ним припустила и долговязая девица. Сзади на джинсах у нее была неровно пришита белыми нитками черная кожаная заплатка. Выбравшийся из лужи парень тупо смотрел на Николая и моргал.
- Ну чего ты? Сказал бы, что мешаем… - бормотал он, - Сидели себе тихо-мирно…
- Мальчики, куда же вы? - будто проснувшись и обводя подвал огромными глазами, спросила блондинка. - Вас же трое?
Совсем не к месту вспомнился недавний случай в бане на Чайковского, куда Уланов уже много лет ходил по пятницам. В парилку пришел мордастый мужчина с полным тазиком и веником и принялся париться. Ему стали говорить, что воду нельзя приносить на полок - и так влажности достаточно, но тот, ни на кого не обращая внимания, макал себе веник в таз и брызгал на всех водой. Высокий парень, поддававший ковшом на длинной ручке у раскрытого зева раскаленной печи, подошел и приложил металлический черпак к заднице нахала. Тот подскочил до низкого потолка, схватил тазик и уже у дверей выкрикнул: "Ну чего вы, ребята? Сразу сказали бы…".
Вот так же и этот патлатый бормочет. Есть люди, для которых лишь грубая физическая сила - действенный аргумент.