* * *
Не понимаю, как, каким образом, - но с течением времени ко мне обращались все чаще. Из других районов города, из области, и даже из других областей. Я иногда соглашался помочь. Чаще - делал удивленное лицо, разводил руками; иной раз говорил, что меня с кем-то путают. Помогал, между прочим, по-разному. Не надо думать, будто я этаким "Доктором Смерть" со своим страшным чемоданчиком и в резиновых перчатках тихо подкрадывался к спящим больным. Все было совсем не так. Иногда - давал нужные лекарства. Иногда дело ограничивалось и вовсе рекомендациями. Или таблетками. Я даже рисковал - давал, скажем, глюкозу, уверяя, что это сильнейший алкалоид, яд.
Рекламаций не поступало…
Потом я обнаружил, что можно действовать и вовсе чисто - словом. Как говаривал когда-то на лекциях наш любимый профессор - вы не поверите - гинеколог, "слово материально". И оно действительно становилось материальным. Я обнаружил, что от моего слова часто зависит не только здоровье, но и сама смерть. Так, долгое время ко мне ходила одна женщина, натура экспансивная и очень внушаемая. Она, бывало, жаловалась на меня, и сама же мне об этом говорила. Очень любила описывать свои незначительные хвори и прямо-таки обожала сверхновые, импортные чаще всего, лекарства. Так вот, однажды я, шутки ради, во время приема взглянул на результаты анализа ее мочи и скорбно покачал головой.
- Что-то не так, доктор? - она округлила глаза.
Я снова молча покачал головой.
- Ой… - шепотом сказала она и слегка побледнела.
Я тяжело вздохнул.
- Да не томите же! - вдруг взвизгнула она. - Что там такое?..
- Н-да… - ответил я, как бы раздумывая, сообщать ли ей прискорбную новость. - Видите? В моче следы белка…
Я думал, она хлопнется в обморок. Но она каким-то чудом удержалась на краю и лишь прошептала побелевшими губами:
- Не мо… не может быть…
- Вот, - я показал листок с результатом анализа. Она вышла от меня, пошатываясь.
Через несколько дней снова пришла на прием. Осунувшаяся, заторможенная.
- Что с вами? - участливо спросил я.
- Ничего. Лечусь, как вы велели.
- Что-то вы какая-то…
- А, это… Это мне посоветовали. Чтобы успокоиться. Элениум.
- И кто же вам посоветовал?
- Доктор. Другой… Я ведь не спала несколько ночей. Извелась.
А теперь ничего, полегче… Вы другие анализы уже получили?
- Да. В ее глазах вспыхнул огонек:
- И… как?
- Сложно сказать, - промямлил я. - Надо сделать еще несколько.
И обязательно - извините - кал.
- Кал-то вам зачем?.. - томно спросила она, с таким выражением, будто речь шла о пышном погребальном ритуале.
- Возможно, и там присутствует… - я насладился паузой и закончил: - Белок…
Пока она сидела, закатив глаза, по-видимому, пытаясь осознать эту чудовищную новость, я взял ручку и недрогнувшей рукой написал направление на анализ кала на яйцеглист.
* * *
Не знаю, как долго еще продолжалась бы эта комедия. Клиентка моя, кажется, не на шутку разболелась. Похудела, ходила на консультации к медицинским светилам, те направляли ее на новые анализы, и эта круговерть, видимо, рано или поздно закончилась бы для нее печально…
Но в один прекрасный день она буквально ворвалась в мой кабинет. Как раз в тот момент, когда я выслушивал полураздетую даму богатырских форм. Сильно потевшая дама ойкнула и попыталась прикрыться ширмой, сдвинув ее с места. Там, за ширмой, она и пребывала в течение всего диалога. Точнее, монолога, поскольку я не успел вставить ни единого слова.
Начав с того, что доверяла мне как самой себе, моя мнимобольная, переходя на тон выше продолжила тирадой о коновалах и шарлатанах, потом - уже с помощью визга - сообщила, что уже написала жалобу в горздравотдел.
Затем, слегка успокоившись, она уперла руки в боки и грозно спросила:
- Так что же такое - белок в моче? Что это такое, я вас спрашиваю?
И расхохоталась неестественным смехом, явно подражая оперному Мефистофелю:
- Так знайте же - это че-пу-ха!
Она вытащила кучу бумажек, швырнула их на пол и растоптала ногой в шерстяном носке (верхнюю обувь у нас оставляют перед дверью врачебного кабинета).
- Я все узнала! - победно выкрикнула она. - Вы не доктор, а невежа! Вы подумайте-ка! - апеллировала она к богатырессе, растрепанная голова которой торчала над ширмой, - Этот негодяй, этот хам велел мне сделать анализ кала на яйцеглист!
Она развернулась ко мне и прошипела:
- И вот этого я вам ни-ког-да не прощу!!
Когда она ушла, мы долго и судорожно смеялись. И я, и медсестра Ксения Ивановна, и даже богатырских форм больная…
* * *
Но все-таки, как я уже говорил, чаще приходилось отказывать.
Дескать, я не понимаю, чего вы хотите, - ну, и так далее.
Одной особенно настойчивой девице мои слова не понравились.
- Да разве вас с кем-нибудь спу-утаешь… - протянула она со значением. - Вы ведь у нас один такой… Добренький.
А разговор, между прочим, проходил прямо у меня в кабинете, хотя и в отсутствие медсестры.
Я взглянул на нее, на это холеное, чистенькое, самодовольное подобие человека. И сказал:
- Вы хотите, чтобы я кого-то убил?
- Ну… - вздрогнула она. - Ну, зачем же вы так… Я совсем не то имела в виду.
- Вы ошиблись, - прервал ее я. - Я уже сказал, что вы меня с кем-то путаете. Я не наемный убийца.
И прямо взглянул на нее.
Она хотела возразить, открыла было рот, но, поймав мой взгляд, осеклась. И побледнела. Встала, сказала протокольным голосом:
- Извините.
И вышла.
А я внезапно ощутил себя в западне.
* * *
И не зря. Уже на другой день в чужом подъезде - я шел по вызову, узнали же, гады! - меня встретили два коротко стриженных амбала с цепями на бычьих шеях. Один был в кожаной безрукавке (писк сезона), другой - в летней куртке и рубашке, расстегнутой чуть не до пупа.
- Ну, чо? - лениво спросил тот, что в безрукавке. - Какие проблемы-то?
Я поежился. Мы стояли на полутемной лестничной клетке, между этажами. И они потихоньку напирали на меня, заставляя отступать к мусоропроводу.
- А в чем дело? - спросил я.
- Ты дурочку-то не строй, - продолжал он. - К тебе приходили?
- Кто?
Второй быстро и точно ударил меня в солнечное сплетение. Я моментально согнулся, отлетел к мусоропроводу.
- Девка, говорю, приходила?
- Ну, - выдавил я сквозь слезы. - Приходила.
- Просила? Ну?
- Нет… Только намекнула.
- А ты чо, намеков не понимаешь?
Безрукавчатый покрутил круглой головой.
- Ты не бойся. Мы пока добром с тобой. Толкуем пока. Понял?
Я судорожно кивнул.
- Надо одного деда тихо-мирно усыпить, понял? За бабки, понял?
Я снова кивнул.
- Так чего ты еще не понял? - и безрукавчатый деланно развел руками.
- А этот дед… - я, наконец, разогнулся, держась руками за живот. - Этот дед что, хочет умереть?
- Ну ты дал! Хочет - не хочет, кого е…т? Ты давай делай, а не спрашивай.
Я подумал. Краем глаза следил за тем, что в куртке: как бы еще не ударил, падла. Тренированный, видно. Бить умеет.
- А ты знаешь, как я это делаю? - спросил я.
- Чего? - безрукавчатый оттопырил нижнюю губу, изображая интерес.
- Переправляю через Ахеронт… в ладье Харона…
- Чего-чего? - он обернулся к напарнику. - Не, ты понял? Во гонит!
- Я отправляю только по доброй воле, - сказал я. - Кладу монетку под язык.
- Чего?..
- Чтобы душа могла заплатить перевозчику…
- Ну, ты это… - безрукавчатый насупился и сжал кулаки. - Ты гусей не гони. А то наш специалист тебе челюсть на затылок свернет. По доброй, это, воле.
Он улыбнулся собственной шутке и деловым голосом продолжал:
- Короче. Эта девка тебя найдет. Приведет к деду. И ты сделаешь, что надо. Как ты это сделаешь - никого, обратно, не е…т. Потом получишь бабки.
Я сказал с расстановкой:
- А делаю я это так… Если вот этот, Юрий Долгорукий, - я кивнул на напарника в куртке, - еще раз меня коснется, то… так, сегодня четырнадцатое… значит, семнадцатого он умрет.
Оба раскрыли было рты, но тут же захлопнули. Переглянулись.
Было слышно, как они думают.
- На понт берешь? - хрипло спросил "специалист".
- Уже шестнадцатого почувствуешь себя плохо. А семнадцатого…
Заказывай музыку.
Они снова переглянулись.
Я молчал.
И тут где-то вверху громыхнула железная дверь. Оба вздрогнули.
Даже слегка отодвинулись от меня.
Раздались шаркающие шаги и появилась старушка:
- А, Алексей Дмитрич? А мы вас заждались уже. Мне соседка порекомендовала уринотерапию, так я проконсультироваться хотела…
- Ну, короче, - громко прервал ее безрукавчатый. - Доктор, мы договорились, да?
И развернувшись, они ушли. Я вытер испарину, посмотрел на старуху.
- Что это с вами, Алексей Дмитрич? - она вгляделась в меня подслеповатыми глазами. - Я говорю, насчет уринотерапии…
- Да-да. Сейчас, подождите… Идемте.
И я первым шагнул к лестнице.