Кто-то в суматохе подает горячий чайник. Галкина поливает лицо дедка, тот истошно вопит и мечется.
– Извините меня, коллеги… – оправдывается Наташа. – Иногда накатывает личное.
Переводчица всем объясняет:
– В ее родном городе один мужчина-сексоголик регулярно насиловал ее три года. Он говорил, что она похожа на памятник "Разносчица пива" на углу Фридрихблюмельштрассе.
– Три года? – поражены все. – И она молчала?
– Она не понимала что происходит. Она думала, что он хочет ее руки и сердца. Он был очень богат.
Переводит дальше:
– Он приходил всегда с мерзкой болонкой. Теперь есть подозрения, что эта болонка тоже была сексоголиком. И все это ужасно.
38
Какой нынче плохой день у Палны! Ее врагиня уже просто сошла с ума.
Пална с привычной непристойной распечаткой в руках влетает в свой кабинет. За ней: Степан, Николай, всхлипывающая Кима.
Бросается к телефону:
– Алло! Алло!
Занято.
– Батюшки, да что же это такое? Долгопята угробила, до инсульта довела, теперь за других взялась. За Сычева взялась!
Испуганно заглядывает в лица охранников.
– Сычев не повесится? Степа, не повесится он?
Откликается Николай:
– Вот и я говорю, зараза! Сказала бы прямо, чего людей мучить? Или телефон бы дала, правильно Степа?
Степа апатичен.
– Да уж, дождешься тут телефона… Видали мы таких. Просто динамит, зараза.
– Вот я в книжке читал: бывает, что женщина хочет… – рассуждает Николай.
Кима угрожающе стучит шваброй по полу, гудит как филин:
– Ух… Ух…
Пална набрасывается на Николая.
– Коля, давно не получал поджопник? Давно? Я тебя спрашиваю – Сычев не повесится? Чего он закрылся, отвечай?
– Да почитать он закрылся! – говорит Степан.
Более мрачен в прогнозах Николай.
– Кто ж его знает, может и повесится…
У Палны зла не хватает на говнюка.
– Повесится?! Ах, ты гад! Ты мне такое говоришь!
Она гневно взлягивает поросячье ножкой, целясь Николаю в пах.
Николай увернулся, принял угрожающую позу. Промазав, Пална шмякнулась на задницу. Степан с Николаем бросаются поднимать ее.
Николай напуган:
– Нельзя бить мужика в честь мужскую! Бездетным будет!
– Уволю и отправлю в ебеня! В Воронежскую область отправлю, на грядки!
– Пална, не рассчитала ты удар… Клянусь, не рассчитала… Это не поджопник.
Показывает истинное место.
– Поджопник у меня вон где…
– Я тебя спрашиваю русским языком, чучмек: чего Сычев заперся и не открывает? Спрашиваю, не повесится он?
Звонит:
– Але, але! Сычев его фамилия, Сычев… 88-го года рождения…
В злополучном женским туалете на втором этаже – переполох.
Одна кабина заперта. Перед ней столпились встревоженные женщины, девушки. Наряду с Мариной Евгеньевной выделяется одна активная девушка – плотная, приземистая. Неугомонно плачет сестра Кимы пока сама Кима бегает за Палной по этажам.
Активная девушка во всем активна, она – самостоятельная личность, не любит навязанных решений, умна, любит независимый стиль, предпочитает как и Николай Михайлович сама генерировать события, а не ждать пока события начнут формировать ее.
– Что ты там делаешь? Отвечай!
– Читаю… – отвечает Сычев.
Активная девушка неумолима.
– Ты все прочитал?
– Да.
– Тогда выходи, Сычев!
– А подумать?
– Тут все ясно! О чем тут думать?
– О тупых сисястых телках…
В переговоры включается Марина Евгеньевна.
– Это писала не тупая сисястая телка, Сергей Николаевич!
– Она не блондинка?
– Не блондинка. Она совсем не то, что Вы думаете, Сергей Николаевич. Она не тупая сисястая телка!
Молчание.
– Она умная?
– Да, Сергей Николаевич.
Молчание.
– Умная тоже сойдет.
Сестра Кимы плачет сильнее, вдруг с разбегу гневно бьется головой о дверь кабины.
Возгласы:
– Что она делает?
– Она тоже хочет сказать: выходи, Сычев!
Марина Евгеньевна не теряет терпения.
– Сейчас мы Вам откроем правду – и Вы выйдете, да? Вы же мужчина, Сергей Николаевич… Мужчина?
– Ну да, ел-пал…
Марина Евгеньевна достает из папки интернетную распечатку фотографии. На фото – Пална. Она пишет: "Хочу…" и так далее. Внизу приписка, сделанная в Фотошопе: "Озверевшая уборщица".
Марина Евгеньевна просовывает в нижнюю щель распечатку.
– Ну? – спрашивает активная девушка. – Ты видел, кто она? Всезнающий Интернет нам подсказал, кто эта таинственная незнакомка. Прости, что она не твой идеал…
Молчание.
Активная девушка шепотом спрашивает:
– Почему он молчит?
Громко:
– Она же тупая, Сычев, тупая! Ты только посмотри на эту рожу! Посмотрел?
– Да.
Марина Евгеньевна спрашивает шепотом:
– Я не поняла: он хотел умную или тупую?
Сестра Кимы тянет ухо, всхлипывая.
– Ты хочешь тупую или умную? – гневно уточняет активная девушка.
– И то, и другое.
Влетает Виктория Павловна, с ней Кима, Николай.
– Я навела справки, уф-ф! У него оказывается справка из психдиспансера! Вот копия по факсу! Взгляните, дорогая моя!
Марина Евгеньевна растерянно вертит справку.
– Лихо! Состоит на учете! – Мечет гром и молнии. – Где эйчар? Где эйчар офисного центра "Моцарт", я сказала?
Вбегает Степан.
– Пална, звонят телевизионщики, лента новостей…
Ноги Палны слабеют, ей подставляют стул.
– Дожили! Стакан! У самых стен Кремля! Тут до Путина рукой…
Степан суетится со стаканом и с корвалолом.
– Запереть все двери, никаких телевизионщиков! Чтобы ноги не было!
Из-за запертой кабины доносится равномерный скрип.
Пална реально испугалась:
– Девочки, он не повесится? Что он там делает?
– Ну как что? Не понимаете что? Рукой играется… Фу, мерзость… Мужик он и есть мужик…
Сестра Кимы ревет во весь голос, к ней подключается теперь и Кима собственной персоной.
Активная девушка хватается за голову:
– Зачем мы сунули ему портрет женщины? Теперь он до вечера будет дергаться, стыдоба!
Наконец и спокойная Марина Сергеевна взрывается:
– Это что – портрет? Это же тупая жирная свинья, а не портрет!
Пална подхватывает:
– Еще бы! А вы хотели, чтоб нормальная девушка такое писала! Где портрет? Живо мне портрет!
Ей протягивают распечатку.
Кима и сестра тянут шею, чтобы посмотреть на портрет. Потом со страхом оглядывают Лидию Павловну – и рыдая в голос, выбегают из туалета.
Пална читает одними губами:
– "Озверевшая уборщица"…
Она потрясена:
– Озверевшая… Кто сказал, что я уборщица? Кто такое сказал?
Она пытается встать со стула:
– Да я ему… Да я… Сычева ко мне… Огрызок этот где?
Это ее последние слова. Она без чувств сползает со стула.
Суета, крики:
– Скорую! Вызывайте скорую!
По-прежнему равномерно скрипит туалетная дверца.