Глава 16.
Асфальтовый каток
"Каменные лица Ростова"
* * *
Наверное, мне везёт… Это факт! Вот только почему на каждом новом этаже я первым делом начинаю строить новый асфальтовый каток?!
А потом тщетно пытаюсь убежать от него…
Like (9)
Comments (31)
Share (1)
* * *
"Городской дом" мало чем выделялся внутри, но строгий классический стиль, вышколенные официанты и безупречное меню создавали ту ауру солидного заведения, что сразу ощущал любой гость, впервые оказавшийся здесь. В советские времена это здание напротив горисполкома занимал кинотеатр "Родина". Но времена изменились, и под уродливым витражом из цветного стекла, что десятилетиями украшал кинотеатр, новые хозяева (среди которых естественным образом оказался и бывший председатель горисполкома) обнаружили частично сохранившийся фасад XIX века, который, конечно же, требовал серьёзной реставрации, но так органично перекликался с главным городским зданием, что вопрос: восстанавливать исторический фасад или нет, даже не обсуждался. Название родилось тогда же, ведь Городским домом в старом Ростове называлось всё то же здание Городской Думы напротив. Так, собственно, почти одновременно и случилась смена эпох, когда горисполком превратился в мэрию, а следом кинотеатр "Родина" – в закрытый клуб "Городской дом". Впрочем, это новое отражение власти в социуме мало кого раздражало, ведь мало кто бывал в стенах этого клуба, ну а про "Родину" давно позабыли.
Вот и Златка, так же, как в свое время Миха, поймала себя на мысли, что совсем ничего не знает про это заведение. Для музыканта регулярно работающего в городских клубах это было странновато.
– Не ту музыку, наверное, играем, – подумала она, но уже внутри поняла, что живую музыку здесь не играют вовсе.
Тут даже общего зала как такового не было: красивая мраморная лестница от входа поднималась в овальный холл на втором этаже, где многочисленные двери из разных, но непременно редких пород дерева вели в банкетные залы и зальчики, создавая приватную обстановку для членов клуба и их гостей. "Ореховый зал", который заказала Елена для Александра Васильевича, Златы и Михаила, представлял собой комнату метров тридцать, не больше, в которой не только мебель, но и паркет, двери, стеновые панели – всё было сделано из редкого бледно-золотистого ореха чуть зеленоватого оттенка. Круглый стол, за которым свободно помещалось до восьми человек, сегодня был сервирован на троих.
– Милости прошу! – Александр Васильевич хозяйским жестом пропустил вперёд дочь и её друга, когда администратор, что сопровождал от самого входа, широко распахнул перед ними дверь в "Ореховый зал".
Хорошее расположение духа не покидало Александра Васильевича, и весь короткий путь от мэрии до "Городского дома" он с удовольствием рассказывал Злате и Михе про достижения Сергеева, словно и не было никакой размолвки с дочерью. Хотя незаметно, конечно же, посматривал на Злату, пытаясь разглядеть что-то важное для себя.
Украдкой поглядывала и она: отцовская радость помогала снять внутреннее напряжение, ведь это она втравила его в историю с "Архиостровом" и сама же, как наверняка считает он, бросила всё на полпути.
"Ушла на войну, – внутренне повинилась Злата, – а папчка, как всегда, тылы прикрыл. Как и Миша с пацанами тоже…".
Тогда, на берегу Дона, мокрые и пораненные, они, смеясь над Марьванной и её новыми кедами, больше смеялись над собой, над ситуацией, от которой все ужасно устали, и этим смехом словно сдвинули реальность и перешли в новую точку сборки, нечаянно создав пространство, где уже не было место прошлому. И не то, чтобы всё мгновенно позабылось, совсем нет, скорее, стали неинтересны и та суета, и те обиды, и те движения, что безостановочно порождали друг друга. Наверное, вряд ли каждый из них в отдельности смог бы сам так же легко подняться над ситуацией. Это ведь только в притчах всё просто и понятно, и выход в конце всегда подскажут: когда, например, на тебя с горки, по узкой улочке катится, набирая обороты, асфальтовый каток, и ты бежишь от него, что есть сил, то как спастись? Ответ правильный готов заранее – надо всего лишь шагнуть вверх. Но в жизни-то парадокс не очевиден. И кто знает, может только Ромкина верность, он ведь всегда защищал Златку, только Мишкина любовь, что привела его к ней, только безрассудство Сашки, который бросился на помощь, не думая ни о чём, помогли Злате осознать свой единственный путь и на этом всем вместе подняться. И что бы делала она сейчас без их верности, любви и безрассудства?
"За что мне так везёт?" – в который уже раз думала об этом Злата, но вопрос отца вернул её в "Городской дом".
– Что будем заказывать? – спрашивал он, и, судя по всему, был настроен ни на минуту не выпускать инициативу: – Знаете что, – повернулся отец, подзывая официанта, который почтительно застыл в дверях, – давайте-ка, сразу несите нам свои закуски фирменные, пока мы с горячим будем определяться, так как голодные все. Ещё мне двойной эспрессо сразу принесите, а вообще пить я буду ваш домашний лимонад.
– Здесь такой лимонад отменный готовят. На любой вкус, – пояснил он Злате с Михой, – так что рекомендую!
Устоять было невозможно, отец хорошо знал питейные пристрастия дочери, поэтому Злата выбрала себе имбирный лимонад, ну а Миха – ему было всё равно, что пить, но, как известно, он был вежливым типом – заказал то же, что и она.
Стол быстро заставили всяко-разными вкусными закусками, выглядели они крайне аппетитно, всё хотелось попробовать, поэтому Злата благоразумно отказалась от горячего и остановилась лишь на своём любимом салате с тунцом.
– Ну, отличный выбор, – поддержал её отец, – здесь лучший тунец в Ростове, не перемороженный и не из консервной банки, тебе понравится, – улыбался он.
Такой салат она и вправду ещё не пробовала: замаринованный в каких-то травках и пряностях приятно тёплый стейк тунца удивительно винного цвета, был обильно засыпан зеленью с кедровыми орешками и, в общем-то, мало походил на привычный салат из-за размеров стейка, но, главное, тунец, почти сырой и оттого нежнейший, был невероятно вкусным.
– Слушайте, ну это бомба какая-то, а не рыба, – не сдержалась Злата, – просто взрыв вкуса, обязательно попробуйте!
Она положила кусочек тунца на тарелку отцу, потом отрезала Михе, и он, смеясь: "Ну, давай же скорее свою чудо-рыбу!" – съел кусок прямо с её вилки.
– М-м-м-м-м… – почти одновременно заурчали они, довольно качая головой, а Миха, прожевав, ещё и добавил:
– Классно! Но, боюсь, на этом твоя любовь к тунцу и закончится. После такого, твой любимый салат с тунцом из консервной банки, что обычно мастырят в Ростове, станет нерукопожатным.
– Ну да, – удивилась Златка, – ладно, где-нибудь на берегу океана довелось бы такое слопать, нет вопросов, но в Ростове, согласитесь, это невероятно.
– Знаешь, дочка, в чём-то ты, конечно, права, но, вот, например, моя утка по-венециански протестует, – Александр Васильевич отрезал кусочек мяса и предложил ей: – Попробуешь? Очень вкусно!
– Ой, нет, папчка, спасибо, объелась.
– Ну, это я к тому, что при правильной организации бизнес-процессов не только доставку свежайшей морской рыбы в Ростов организовать можно, но и любое дело замутить. Главное, в кадрах не ошибиться, – Александр Васильевич с удовольствием жевал свою утку, – тогда всё желаемое и исполнится. Кстати, Миша, как рёбрышки, удались? А то ты что-то скрываешь от нас свой гастрономический выбор, – дружелюбно улыбался он.
– У нас сегодня прямо выездная редакция какого-нибудь гастрономического журнала, – поддержал Миха. – Так что и я впишусь за свои рёбрышки, – он чуть театральным жестом негромко звякнул вилкой по краю котелка, в котором ему принесли свиные рёбра, тушёные с овощами под каким-то трудно произносимым соусом.
– Уж не знаю, как у этого поросёнка обстояло дело с бизнес-процессами, – сдерживая смех, продолжил он, – но выбрав друг друга, мы в кадрах явно не ошиблись. Мне, во всяком случае, он очень понравился. Очень был исполнительный поросёнок. Исполнил все мои желания.
Первым, оценив шутку, захохотал Александр Васильевич, за ним – Злата, да и сам Миха, надо сказать, не отставал. Смеялись все, смеялись по-доброму, и смех, определённо, снова помогал им всем. Быть может, идя на эту встречу, каждый из них и надеялся что-то узнать или прояснить для себя, наверняка, так оно и было, но случилось то, что случилось – они просто берегли сегодня друг друга, то ли от себя, то ли для себя, неважно, просто берегли.