Парень мигом залез под грузовик и принялся за работу. Батон отошел на небольшое расстояние и долго наблюдал, как парень трясущейся рукой откручивает гайки крепления коробки передач. Когда он ушел, Степан бросил накидной ключ, которым крутил гайки и, растянувшись на поддоне, долго лежал, учащенно дыша и всхлипывая. Он первый раз увидел настоящее лицо своего коллеги по работе. Еще сильнее его душа наполнялась обидой оттого, что большинство его коллег – такие же "отморозки", одержимые желанием унизить кого-нибудь уступающего по возрасту и способностям.
Относительно своего прототипа, который нынче является депутатом городской Думы, у Степки тоже были неутешительные мысли. Этот депутат уже больше года депутатствует, а что сделал?.. Ничего! Если, конечно, не считать того, что купил себе коттедж, облагородил участок возле дома, в котором жил раньше, и уже в третий раз поменял личный автомобиль. И теперь из-за этого пассивного политика его, старательного, тонкого, интеллигентного, паренька обзывают Степкой-Димкой!..
С трудом заставив себя успокоиться, юный специалист задержал дыхание, сделал три размеренных вдоха-выдоха и тихо сказал себе: "Нет, я не Степка-Димка!" Затем он вылез из-под автомобиля и с опаской огляделся по сторонам. Завидев Чернова, выходящего из административного здания, молодой слесарь сделал глубокий вдох, затем резко выдохнул, и пошел навстречу шоферу.
Батон шел с понурой головой, неуверенной походкой, чуть пошатываясь из стороны в сторону. Подойдя к шоферу, Степка заметил, что тот будто находится в состоянии транса – смотрит перед собой отсутствующим взглядом, при этом глаза его какие-то тусклые – толи от большой дозы портвейна, толи от какого-то сильного потрясения…
Встретившись с парнем, Георгий выдавил что-то наподобие меланхоличной ухмылки и сказал заплетающимся языком: – Вот так, хлопчик! Увольняют меня! За что?! За то, что я побухиваю, как все!..
– Вполне может быть, что просто предупреждают таким образом. – Высказал свое мнение Степка, стараясь придать своему лицу как можно более скорбное выражение.
– Нет. – Тяжело вздохнул Батон. – Уже не предупреждают. Петрович сто раз не предупреждает.
– А я пойду, спрошу. – После недолгого раздумья сказал молодой специалист и направился к административному зданию.
Подойдя к кабинету начальника автоколонны, Степа постучал в дверь и тут же услышал громкий густой бас: "Да-да, вваливайтесь, ради бога"
Юный автослесарь вошел в кабинет, поздоровался с Петровичем и, немного помявшись, вымолвил: – Виктор Петрович… Можно узнать?.. Это…
– Что? Степа, что ты за горе?! – Начальник был, как всегда, "на взводе". – Тебе невтерпеж, чтоб оклад тебе повысили?.. Ты проработай сначала хотя бы полгода!
– Нет… Я хотел бы узнать, Жору Чернова увольняют?
– Увольняют. Да. Теперь твоя душенька спокойна?
– Не совсем.
– Поясни. Только быстро, Степан, у меня на тебя две минуты!
– Понимаете ли…
– Понимаю! Быстро, горе ты мое!
– Дело в том, что он сегодня пьянствовал из-за меня… – Степа упреждающе поднял руку, желая таким образом попросить взвинченного Петровича, который начал медленно вставать со своего кресла, успокоиться. – Я не понимал много чего в работе, а он… Он собирался завязать… В смысле: перестать…
– Я понимаю, что значит "завязать"! – Спокойно, но жестко пояснил Виктор Петрович.
– В общем, он гиперактивный товарищ, взволновался – из-за меня. Поэтому пошел и… В общем, Виктор Петрович…
Дальше говорить паренек не решился – потому что начальник как-то недобро посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Ладно, по твоему ходатайству, Степан Владиславович, дадим этому елопню последний шанс. У тебя все?
– Все.
– Слава богу. – С ядовитой усмешкой сказал Петрович. – Ступай, трудись дальше.
Выйдя из административного здания, Степка подошел к Батону, который угрюмо топтался возле входа в бытовку и сказал ему: – Вот, я ж говорил, предупредили.
– Да ну! – оживился Чернов. – Я ж заяву написал!
– Значит, аннулируют твою заяву. Только в последний раз. В следующий раз Петрович слово сдержит.
Шофер ненадолго задумался. Потом почесал голову и с подозрительным прищуром глянул на парня.
– Это ты, Степка, значится, заступился за меня? – Батон саркастической улыбкой и кивком головы хотел подчеркнуть, что считает своего младшего коллегу своим хорошим другом. – Ты молоток.
– Ладно. Обычное дело.
– Нет. – Шофер смотрел на Степку добрыми сияющими глазами и довольно улыбался во весь рот. – Это не обычное дело. Я тебе долж О н теперь как земля колхозу.
– Не стоит. – Степка осторожно высвободил свою тонкую ладонь из вспотевших рук Батона, который, казалось, вот-вот расплачется и станет на колени. – Все мы коллеги, и должны друг другу.
Чернов, не переставая улыбаться, заключил парня в объятия. Потом потряс его за плечи и, так и не выходя из состояния предельной эйфории, произнес: – Ты настоящий мужик, Степка! Натуральный мужик! Гадом буду!
5
Резвый воробышек, потеряв внезапно ориентир, стукнулся об оконное стекло. Этот стук заставил дремавшего Дмитрия Сергеевича встрепенуться, приподнять голову и с недовольством посмотреть на нарушителя его спокойствия, который так и продолжал порхать перед окном, словно загипнотизированный хмурым взглядом молодого политика.
Лениво встав со стула, депутат приоткрыл фрамугу окна и позвал секретаршу: – Ирина Владиславовна…
Тут же приоткрылась лакированная дверь и из нее выглянула высокая стройная красавица в строгом костюме, с мелированными волосами, собранными в хвост.
– Да, Дмитрий Сергеевич…
– Сегодня я погляжу чего-нибудь серьезненького?
– Обязательно. – Ответила секретарша, сдержанно улыбаясь. – Через час все будет готово.
Грым всегда называл Ирину по имени и отчеству. Ирина очень симпатизировала ему – не только потому, что была чертовски привлекательной женщиной, но и потому что была безупречной помощницей. Если она говорила "через час все будет сделано", это означало, что за десять, а то и за двадцать минут до истечения срока на столе Дмитрия Сергеевича будут лежать все необходимые материалы, подшитые, рассортированные, с цветными маркерными отметками.
Эти цветные пометки имели большое значение. Зеленым маркером Ирина помечала интересные, насыщенные нужной информацией места, желтым – тривиальные и скандальные сведения, а красным – факты, которые вполне могут оказаться компроматом, или как-нибудь навредить работе Дмитрия Сергеевича.
Ирина Владиславовна была безупречна – и как секретарша и как женщина. Она записывала за своим боссом со скоростью человеческой мысли, была приветлива и находчива с высокими гостями, которые, хоть и нечасто, но все же захаживали к Дмитрию Сергеевичу, и была целомудренна, не теряя при этом находчивость и не прибегая к излишнему лицемерию. Впрочем, при таких незатейливых личностях, как депутат Грымов, можно с легкостью оставаться неприступной, даже если просто умеешь связать несколько слов и изобразить на лице добродушность и открытость. Несколько мягких отказов на предложение начальника сходить в ресторан с шуточным упреком и последующим переключением разговора на нюансы в работе Госдумы поставили Дмитрия перед фактом: выбирать – либо Ирина Владиславовна работает у него секретаршей, безо всяких намеков на совместное проведение свободного времени, либо он ищет себе другую секретаршу. Найти более-менее исполнительную секретаршу с фигурой модели и способностью связывать два-три слова – дело нехитрое, но найти такую безупречную помощницу, как Ирина, которая понимает Дмитрия с полуслова, делает за него немалую часть умственной работы и безукоризненно исполняет свои прямые обязанности – это надо потрудиться. Разумеется, Грым выбрал первое.
С целью убить время, пока секретарша готовит прессу, Грым набрал на мобильном телефоне номер Романа Белякова. Друг не отвечал. Вполне возможно, Рома не отвечал потому, что уже начинал понимать, что нужен он Димке вовсе не как самый близкий друг, а как товарищ – для того, чтобы поплакаться в жилетку, поиграть в бильярд, или познакомиться в ресторане с женщинами не очень строгих нравов.
Так и не дождавшись ответа, Дмитрий Сергеевич положил телефон на стол, посидел полминуты в полузабытьи, нервно постукивая пальцами по клавиатуре компьютера. Потом набрал на компьютере адрес порно-сайта. Чтобы скрасить ожидание загрузки электронной странички, Дмитрий поглядел в окно – на стеклянные высотки, на автомобили, рассекающие по шоссе чуть ли не со скоростью света, на осеннее солнце, которое уже почти не грело, но приятно радовало глаз, сияя ослепительным белым шаром на тускло-сером небе и играя лучами на стекле многоэтажек.
Переведя взгляд на монитор компьютера, Грым навел курсор на понравившуюся ему порно-звезду и щелкнул левой клавишей мыши. Загрузилась страничка с большим перечнем порно-роликов. Лениво побегав курсором по заставкам, депутат так и не определился с выбором, и набрал в адресной строке адрес другого сайта. Страничка с непристойными фотографиями сменилась другой – более приличной страничкой – с изображением различных животных.
Разглядывание фотографий животных – диких, домашних, в различных ракурсах, на природе и в домашней обстановке – доставили политику некоторое эстетическое удовольствие, но хотелось еще чего-то. Чего именно еще для полного счастья хочет его душа – он не знал.