Однажды в Штатах, в период бурной депрессии, я допился до такого состояния, что увидел странных черных собак, круживших неподалеку. И швырнул в них пустой бутылкой из-под виски в бумажном пакете. И она вдруг пролетела сквозь них. "Фак!" - выкрикнул я, и порядком испугался. Утром я с трудом припомнил этот эпизод, сопоставил факты, и пришел к выводу, что это мои детские фантомы. Волки явились, должно быть, чтобы меня поддержать в тяжелый жизненный период. Впрочем, в мистику я не верю, так что сразу же отбросил эти домыслы. Поскольку стоит только поверить в подобные вещи, и быстро ум за разум заедет. А я слишком ценю свой ясный рациональный интеллект…
Утром я обычно бежал по коридору в комнату дедушки и бабушки - и запрыгивал к ним на кровать. Дедушка был строгим, очень мужественным, но при этом любил пошутить и посмеяться. Мне запомнилось, что он обожал розыгрыши. И веселые застолья с друзьями - их всегда было в избытке. Первые представления о том, каким должен быть мужчина, я получил не от отца, а от деда. Крепкая порода. Мускулистые руки. Поджарая сухая фигура. Впалые щеки на скуластом лице. Добрые веселые глаза. И седые усы. Дед всегда первый тост говорил за свою любимую супругу - бабушку он обожал сверх всякой меры. Почти каждый день дед приносил мне солдатиков. И демонстрировал один и тот же фокус. Ладонь разжимается. Вот она пустая. И вдруг, как по волшебству, в ней появляется солдатик. Детские воспоминания ненадежны - понятия не имею, как дед проделывал этот фокус, ведь фокусником он не был. Но в моей памяти все сохранилось именно таким образом - запечатленным в ней навсегда волшебством.
Дом, где я жил после рождения, был огромным, и заключал в себя широченный двор, где можно было гулять. Крошечным, я выходил с бабушкой. Когда стал постарше, один. Из окна детям кричали: "Степа, домой! Марина, домой! Миша, домой!" И дети откликались неизменно: "Мам, еще полчасика!" "Никакого полчасика, домой я сказала!" Времяпровождение во дворе оказывалось настолько увлекательным, что возвращаться никогда не хотелось. Дети удивительно изобретательны, когда речь идет об играх.
Хотя, к сожалению, мне случалось наблюдать и абсолютно тупых детей, чья сфера интересов очень узка. Их фантазия бедна, и они сидят целыми днями по выходным, вперившись в телевизор или в монитор. И когда их спросишь, о чем они думают при этом, они часто не способны сформулировать ответ. При этом, увы, совсем не обязательно тупые дети рождаются у тупых взрослых. Иногда в самых интеллектуальных семьях заводится такой вот тупой ребенок. И родителям приходится делать все, чтобы расшевелить его и заставить хоть как-то расширять свой кругозор, искать пищу для дальнейшего развития. Иногда получается. Иногда - все кончается печально. Дети без интересов в конце концов находят свой интерес в алкоголе или наркотиках.
Игры во дворе далеко не всегда кончались безобидно. Помню мальчика Леву. Его так ударило качелями по голове, что Леву увезли на скорой. И больше я его никогда не видел. Говорили, он получил очень серьезную травму, и больше не может ходить. С тех пор к качелям я относился с опасением. Но другие постройки меня не пугали. Однажды во дворе установили большую деревянную горку. Съехать с горки на попе в тоненьких летних шортиках было серьезной ошибкой. Долго потом бабушка доставала у меня из попы занозы швейной иглой и мазала попу зеленкой.
Полагаю, моим главным качеством в раннем детстве была удивительная сердобольность. Я обладал слишком нежной душой и столкновение с жестокостью мира меня неизменно жалило. Помню, как мучительно жалел Леву, пострадавшего от качелей. Летом на речке я увидел, как злые мальчишки надувают через соломинку лягушек. На меня произвело это такое удручающее впечатление, что я несколько дней сидел дома, не желая никуда выходить. В другой раз я нашел возле крыльца на дачном участке выпавшего из гнезда птенца дрозда. Я принес его в дом и стал кормить хлебом. Думая, что спасу его - и он улетит. Но в тот же день вечером он умер. Я прорыдал несколько часов. А потом похоронил его возле сарая. Плакал я вообще очень и очень часто. Слишком часто для мальчика. Мне достаточно было встретить на улице кошку без хвоста, и глаза тут же наполнялись слезами. "Как же она живет без хвоста?! - думал я. - Это же ужасно!" Так же тяжело на меня повлияла сказка про серого козлика, от которого остались рожки да ножки. "Бедный козлик!" - убивался я целый час, растирая по лицу слезы. Это качество - чрезмерную жалостливость я, в конце концов, в себе возненавидел. Потому что страдания мои были нешуточны и терзали меня. Тем не менее, оно никуда не делось - и живет во мне по сей день. И хотя я человек жесткий и порой бескомпромиссный, меня приводят в совершеннейшее расстройство чувств то фильм, где творится нечто несправедливое, то книга.
Я уже был подростком лет пятнадцати, ехал в метро и читал какой-то трогательный отрывок. Меня за плечо тронула женская рука. Я поднял заплаканное лицо от книги.
- Все в порядке, мальчик?! - спросила какая-то добрая женщина.
- Д… д-да, - ответил я, всхлипывая. И поскорее вышел на следующей остановке, стараясь успокоиться. Было очень стыдно.
Большинство детей, к несчастью, совсем не такие, каким был я. Они отнюдь не питают нежных чувств к мучимым жизнью кошкам, жабам и серым козликам. Напрасно родители их идеализируют. Чаще всего дети жестоки. По большей части, от того, что у них еще не сформированы морально-нравственные ориентиры, и они не осознают многих важных вещей. В этом смысле я был удивительно зрелым ребенком. Возможно, потому, что рано обнаружил себя в этом мире, на этой планете, в этом растущем теле, способном испытывать не только физическую, но и душевную боль. Обнаружил - и понял, что люблю окружающую действительность и людей всем сердцем. Люблю, но при этом не буду предъявлять к ним слишком высоких требований, а всегда стану принимать их такими, какие они есть. Со всем их несовершенством, причудами, с удивительной способностью сопереживать и чувствовать. И даже отъявленных подонков я постараюсь понять.
И я искренне старался. Но некоторых понять так и не смог. Неправда будто бы нет черного и нет белого. Не нужно в самом отъявленном негодяе искать что-то хорошее, как советуют некоторые философы. Зло существует. Причем, в самой уродливой первобытной форме. И живет в отдельных людях. Оно всегда безразлично, малочувствительно, оно - полная противоположность зрелого интеллекта. Попросту говоря, одержимый злом человек всегда холоден и глуп. Умный, в силу своей тонкой нервной организации, не способен на зло. Просто потому, что к нему восприимчив.
* * *
Детская влюбленность выражается не одной только безобидной платонической симпатией, как порой кажется взрослым, забывшим детство, но и во вполне физиологичных проявлениях сексуальности: поцелуйчиках, обнимашках, "показывании друг другу пиписек".
Помню, как одного мальчика из моей детсадовской группы девочки обвинили в том, что он "показывал им пипиську". По их же просьбе, между прочим. Юный эксгибиционист покраснел до корней волос и от жгучего стыда расплакался. Воспитательница негодовала. Подозреваю, этот опыт помог ему навсегда усвоить - не обязательно демонстрировать то, чем тебя наградила природа, всем представительницам прекрасного пола без исключения. Потому что девочки могут быть коварны - и, не оценив твой порыв, предадут его огласке. В общем, паренька спасли от тяжелой участи в будущем.
Крайне удивленный странным поведением мальчика, я, тем не менее, представив зримо эту картину, испытал вдруг сильное волнение. Мне показалось, что это совсем неплохая идея - раздеться догола и обняться с какой-нибудь девочкой, которая мне нравится. Идея, и вправду, была неплохой. А для незрелого детского сознания и вовсе - гениальной. Но объект моей страсти пока был смутным и лишенным очертаний. Не станешь же обниматься с первой попавшейся. А вдруг она будет против?..
Уверен, подобные эмоции испытывал не я один. Между тем, идиоты, проектировавшие сады, с детской сексуальностью считаться не желали. Она для них просто не существовала. Детки уже выросли из ясельного возраста, ходили в старшую группу, и конечно, интересовались половыми отличиями у мальчиков и девочек. А туалет, тем не менее, был общий. Вот и подглядывали мальчики за девочками, а девочки за мальчиками. И познавали разницу полов в незатейливых играх. Порой - безобидных. Порой - не очень.
Не очень, когда самую красивую девочку группы, белокурого ангелочка Свету Березкину, мальчишки потащили в туалет и стянули с нее трусы, чтобы как следует рассмотреть - во всех ли местах она настолько же притягательна? Света потом отчаянно рыдала, а мальчишки, потеряв к ней всякий интерес, обсуждали увиденное. И пришли к выводу, что Березкина - то, что надо. Сам я в насилии не участвовал, но с согруппниками был согласен. "С Березкиной я бы мог обняться голышом, - думал я".
Впрочем, Света недолго оставалась первой красавицей детского сада. Однажды детей попросили принести анализы кала - "на яйцеглист". И сразу выявилось два "сифака". Так называли тех, у кого в анализах обнаружили яйца глистов. И, увы, Света Березкина была среди зараженных. Другим несчастным, в чьём организме жили глисты, поглощая за него манную кашу и компот, был всегда грустный и очень скромный мальчик по имени Дима. Он откровенно убивался из-за того, что согласился принести спичечный коробок с какашками. Но попробовал бы он его не принести! Тоталитарное государство - ничто в сравнении с советским детским садом. Точнее говоря, любое учебное и дошкольное заведение - модель государства в миниатюре.