- А что здесь? - Ронен указал на одну из посылок, украшенную большой, крепко притороченной наклейкой с адресом.
- Понятию не имею. Это подарок для моих друзей.
- Значит, вы не знаете?
- Не знаю.
- А зачем вы тогда соврали во время проверки, что все предметы принадлежат вам?
- А вы найдите хоть одного, кто этого не сделал!
- Сейчас речь идет только о вас.
Катерина не ответила.
- Тем самым вы нарушили закон и поставили под угрозу жизни пассажиров.
- Найдите хоть одного, кто не врет! - повторила она.
- Вы совершили преступление и должны быть наказаны!
Катерина задумалась. Судя по продукции Голливуда, ей должны были зачитать ее права, но беседовала она с представителями израильской безопасности на русской земле. Ха, и у нее есть русский паспорт, что очень даже кстати.
- И вы что, меня в этом обвиняете? Из-за каких-то дурацких подарков? - спросила Катерина со всей наивностью, на которую была способна.
- Да, обвиняю.
- Ну, если обвиняете, - торжественно объявила Катерина, - то тогда я имею право хранить молчание и разговаривать только в присутствии адвоката, - она, как и все остальные, уселась на стол, сдвинув в сторону свои вещи, и оглядела присутствующих. Один из них, сидевший в отдалении, явно ей кого-то напомнил.
- Вы полетите с нами обратно в Израиль и ответите по всей строгости закона!
- И не подумаю, - парировала она, доставая из сумки русский паспорт, - я - гражданка России, и никуда лететь не обязана.
- Но вы еще и гражданка Израиля.
- Мы сейчас в России, и вы не имеете никакого права меня здесь задерживать. Кстати, если говорить об уголовных преступлениях, то мне сделали укол без моего согласия, след видите? - Катерина задрала рукав. - Так что я требую, чтобы меня передали российским властям, а также медицинского освидетельствования.
Смутно знакомый поморщился, и Катерина вспомнила, что это мужик из безопасности посольства. Он встал и приблизился:
- В посольстве вы с такой же горячностью заявляли, что вы израильтянка.
- А вы меня не слушали, так что же мне остается делать?
- Что вы хотите?
- Позвонить. Должна же я сообщить мужу, что еще жива…
- Исключается!
- Тогда вызовите российского представителя!
- И что?
- Ничего, я совершила преступление на российской земле, пусть он меня арестует.
- Вы будете сидеть в здешней тюрьме, это похуже, чем в Израиле.
- Ничего, посижу, а может, по местным законам, я и не нарушила ничего.
- Ладно, госпожа Фридман, давайте по-хорошему: вы звоните мужу, только мы скажем вам, что ему сказать; после этого вы, вместе с нами, летите обратно в Израиль и отвечаете на все наши вопросы; никто вас не задерживает и не предъявляет обвинений. Идет?
- Идет, только где гарантии? И почему я должна говорить мужу то, что вы хотите?
- Госпожа Фридман, вы хотите, чтобы ваш муж не волновался, и мы хотим, чтобы ваш муж не волновался. Но мы еще хотим с вами поговорить, а это может занять время, поэтому, мы хотим, чтобы вы ему немного наврали, что задержитесь. Это все. Идет?
- И что вы хотите, чтобы я сказала?
Офицер посольства взял листок бумаги и написал несколько строк:
- Вот это…
- Ладно, подойдет… - Катерина, с трудом разбирая почерк, прочитала записку.
Ей протянули телефон.
- Так что все-таки с самолетом?
- Этого мы вам сказать не можем.
- Вы не можете сказать, долетел самолет или нет?
- Нет.
- Ну, знаете, тогда сдайте меня милиции.
- Госпожа Фридман, позвоните мужу, без всяких условий, а потом мы поговорим.
Катерина посмотрела на него пристально.
- Звоните, звоните… Только, уговор, говорить по записке.
- Темка, это я, привет, извини, что раньше не позвонила, просто не было всей информации, у них был overbooking, ну я и согласилась, а теперь они предлагают рейс через Будапешт и connection через сутки и с гостиницей full board в самом центре, так что я согласилась, а boarding уже идет, и надо в темпе, ну пока, как там Мишка, ты ему купил для школы, ну все, бежать уже надо.
- Вот и молодец! - Катерина вспомнила, что этот тип из посольства понимает по-русски.
- А что дальше?
- Примерно через час нас всех заберет израильский самолет. И мы предлагаем вам присоединиться. Мест достаточно.
- Но если я не хочу?
- Ваше право… Только если вы хотите попасть в Израиль до вечера воскресенья, вам стоит принять наше предложение.
Катерине жутко захотелось домой. Была всего только пятница, и мысль о том, что придется еще двое суток провести в этой стране, вызвала приступ тошноты. Хотелось забыть обо всех страхах и приключениях, чтобы все уже закончилось, забраться под одеяло, ну, конечно, какое в августе одеяло, но хоть под простынку, обнять Темку и уткнуться в родное плечо, забыть все, что было, ведь есть еще неделя отпуска, поехать куда-нибудь подальше, вместе с Мишкой, и зачем ее только потащило в эту Москву. А эти ребята из безопасности, они все гораздо моложе ее, но как они переполнены собственной значимостью, ведь даже простой вопрос о самолете остался без ответа. Козлы надутые. Черт, а без них еще два дня домой не попадешь. Катерина решилась:
- Я согласна.
- Ну, хорошо!
Офицер безопасности легонько сжал ее плечо и удалился в дальний конец комнаты. Ей сказали, что она может собрать свои вещи обратно в чемодан. Вокруг как бы образовался вакуум. Катерина сосредоточенно укладывала многочисленные посылки и конверты, и никого не интересовало их содержимое, явно вступившее в противоречие с законом. Атмосфера в комнате царила довольно тяжелая. Уложив вещи, Катерина принялась рассматривать ребят, рассевшихся по углам. Народу было довольно много: почти никто не разговаривал, многие прикорнули на столах, закрыв глаза, другие сидели, задумавшись, охватив голову руками. Пришло на ум, что что-то все-таки произошло. Сонное царство разметали энергичные молодые люди, наводнившие зальчик, с ходу подхватившие ее чемоданы, и помчавшиеся вон. Самолет был армейский транспортник, защитного цвета, со знаками Израильской армии, с сиденьями вдоль боков и огромным, не характерным для знакомых Катерине самолетов, пространством посередине.
Катерину усадили в кресло, привязали ремнем, не по бедрам, как в обычном самолете, а через плечо. Соседями оказались неприятные типы, молчаливо сидевшие держа ладони на коленях, и глядевшие исподлобья. Когда взлетный рев постепенно затих, соседи подали признаки жизни. Они отстегнулись, достали планшеты, и уставились на Катерину с двух сторон. Типы один за другим принялись задавать дурацкие вопросы, и ей стало страшно неудобно, не было никакой возможности для нормального разговора. Если она пыталась разговаривать с одним, другой непременно оказывался на уровне ее затылка, и тут же задавал очередной вопрос. Попытка ответа вызывала очередной вопрос первого собеседника, и поворот на сто восемьдесят градусов, что оставляло второго сверлить ее затылок. Вопросы были из той же серии, как при посадке в самолет: где живете, сколько времени в Израиле, где семья, кто семья, кто остался в России?
Терпения Катерине хватило минуты на полторы, после чего она завопила, что в чемодане у нее бомба, и что она взорвет их всех к такой-то матери, если ее сейчас же не оставят в покое. Вопросы продолжались, несмотря на упорное ее молчание, ее спрашивали: почему она не взяла сына, почему она поменяла вылет с тридцатого на двадцать третье, почему она отказалась лететь сегодня, двадцать третьего, почему она явилась в посольство и кричала про бомбу в самолете. Здесь Катерина вставила вопрос: "А что, была бомба?" На вопрос не ответили, но мельком переглянулись.
На противоположной стороне салона сидел Ронен и имел бледный вид, в полном смысле этого слова. Офицеру посольства тоже приходилось не сладко, судя по красному цвету его лица. Катерина показательно молчала.
- Знаете, госпожа Фридман, лучше бы вам было остаться в России.
- Это почему?
- Потому что в Израиле, если вы не будете отвечать на вопросы, вас арестуют.
- За что?
- Ну не арестуют, а задержат в административном порядке на несколько дней, или недель, как получится.
- Ну, хорошо, я буду отвечать на все вопросы, только с одним условием.
- Какое?
- Вы сядете с одной стороны, я не собираюсь мотать головой вправо-влево.
Один из собеседников пересел, и они оба оказались слева.
- Вы работаете в банке?
- Да.
- Ваш муж работает на Хайфском нефтезаводе?
- Да.
- Сколько вы получаете?
- Не ваше дело.
- Не грубите, еще как наше дело!
- Нет, не ваше!
- Сколько получает ваш муж?
- Тоже не ваше дело.
- Вы помогаете родственникам в Москве?
- Не ваше дело.
- Вы довольны вашей жизнью в Израиле?
- Да.
- Какие праздники вы празднуете?
- Новый Год, Восьмое Марта, Первое Мая… День Парижской Коммуны…
- Это не праздники.
- Рождество, Сильвестр, Ханука, Рамадан, Идельфитер… Четвертого Июля… Пасха… День Благодарения…
- Почему вы отказались лететь?
- Не хотела лететь с арабами в одном самолете.
- У вас были причины?
- А что, это преступление?
- И, все-таки, что послужило причиной?
- Мои дурацкие предрассудки.
- Катер-рина! Давайте откровенно.
- Я откровенно заявляю, что мои предрассудки лететь с арабами в одном самолете подвигнули меня поменять билет.
- У вас есть долги?
- Кроме ссуды за квартиру, нет.
- Много?
- Не помню.