- Звучит довольно дико.
- Почему?
- Ну, существует же мораль, заповеди, в конце концов.
- Влади Ильич, не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе. Вы марксистско-ленинскую этику в институте проходили? Что там написано большими буквами, а? "Все этично, что идет на пользу большевикам". А то, что большевикам на пользу не идет - преследуется по революционному закону. И остальной мир от них почти ничем не отличается, только маскируется лучше.
- Все-таки, какая связь с Ложей?
- Профессионалы - никакие не супермены, а обычные люди. Вы ведь не Джеймс Бонд?
- Да не похож.
- Вот-вот, вы также и не Гарри Поттер, чтобы фехтовать на волшебных палочках. Но профессионалы могут больше, чем простые люди. И их очень легко использовать в разных целях, не важно каких: добрых или злых. Их сила, направленная определенным образом, может изменить мир, но, как правило, эти люди не способны себя защитить. Ложа призвана их защитить.
- От кого?
- От мафии, от государств, разведок, сект, церкви…
- Все в одну кучу? А если я, скажем, захочу послужить своей стране?
- Пожалуйста, только последствия такого шага могут быть для вас непредсказуемыми.
- Почему?
- Если придете сами, то сто против одного, что вам не поверят и посадят в психушку. А если вас кто-нибудь вычислит, как я, например, то вы запросто можете исчезнуть.
- Хм…
- Все спецслужбы интересуются паранормальными явлениями, и эти отделы одни из самых засекреченных.
- Марио, вы действительно думаете, что я могу на что-то влиять?
- Я уверен в этом.
- Почему? Ведь могут же быть совпадения… В голове не укладывается.
- Влади, я проверял выходящих от вас покупателей - краска несет в себе заряд, это факт.
- Вы сами только что говорили совершенно другое про факты.
- Я вас проверял, есть способы.
- Какие, если не секрет?
- Я был, то есть, я и сейчас являюсь, довольно хорошим лозоходцем. В Ложе придумали мне специальную рамку, которая реагирует на паранормальные объекты, конечно, только в моих руках. Если кто-то другой возьмет ее в руки, то ничего не будет, из чистой предосторожности.
- И Ложу действительно не интересует, как именно я намерен использовать свои возможности?
- Действительно нет. Вам будет предоставлена любая помощь вне зависимости от того, убиваете ли вы людей или лечите. Забыли: ваш личный счет тринадцать - шесть.
Смотрю на Марио недоверчиво:
- И все свои заключения вы сделали на основе того, что… э… участники были мои клиенты?
- Рамка, Влади Ильич, рамка, как правило, не врет. И, поверьте моему слову, - ваш счет считается весьма и весьма положительным… На одного мерзавца у вас двое хороших людей. Бывает и наоборот, и еще намного хуже.
- И я могу решать, кто мерзавец?
- Можете, Влади. Почему бы и нет - вы не хуже других.
- То есть как?
- Да так. Мы все время встречаем людей и решаем для себя: мерзавец он или приличный человек. Только последствия вашего решения имеют несколько большее значение для означенной личности.
- И она-таки может умереть?
- Сколько вашей душе угодно!
- И вы можете объяснить, как это происходит?
- Я же говорил: никто не знает.
- Но у вас есть гипотеза?
- Эк вы загнули… Ну, есть, конечно. Я думаю, что все дело связано с вероятностью. Вы просто очень сильно повышаете вероятность какого-либо события. Выигрыша в лотерею, несчастного случая, других происшествий.
- Зачатия, например?
- С формальной точки зрения, это тоже лишь событие с определенной вероятностью. Улавливаете?
- В голове не укладывается. И еще вопрос: Ложа же может действовать в своих целях?
- Использовать вас?
- Да.
- Только если вы выразите желание.
- Но кто все-таки определяет добро или зло?
- А вы сами, Влади Ильич! Вы что, хотите, чтобы кто-то разделил для вас все человечество на светлых и темных, на правых и не правых, на своих и врагов, на добрых и злых? Нет, дорогой мой, вы сами будете это делать. Постоянно, каждый день. И вы будете помнить, что от вас может зависеть жизнь и смерть. И вы не будете знать, какая судьба настигнет вашего клиента. Вы можете изо всех сил притворяться, но искреннее подспудное ваше мнение вынесет приговор независимо от вашего сознания. Хотите вы этого или нет.
- А если не хочу?
- Очень просто: не продавайте краски.
- Но ведь должен же я как-то зарабатывать?
- Идите в сторожа.
- Был уже…
- Так не жалуйтесь.
Я замолкаю. Странный у нас какой-то разговор получается: с одной стороны, я не склонен верить ни одному его слову; с другой - сбить Марио с толку невозможно, у него на любое мое возражение готов ответ. И, должен сознаться, его доводы не лишены логики. Странной такой логики, но в какие-то моменты я ловлю себя на том, что он меня убеждает и я готов ему поверить.
- Марио, а почему я должен вам верить, что вы из какой-то там Ложи Профессионалов? Вы с тем же успехом можете быть из мафии или из спецслужб.
- Чуть-чуть подумайте, Влади. Если бы ваши подозрения имели под собой почву, то не сидели бы мы в ресторане и не беседовали, как два приятеля, а схватили бы вас на улице и притащили в какой-нибудь грязный подвал, где прежде всего избили до полусмерти.
- Зачем же бить, если я нужен живой.
- Я же сказал "до полусмерти". Это прием такой - сломать человека с самого начала. А задача Ложи, как раз наоборот, вам помочь.
- И какой у Ложи интерес мне помогать?
- А вот когда вы, Влади Ильич, с Ложей познакомитесь, если захотите, конечно, тогда вы и поймете.
И опять, несмотря на все сопротивление организма, накатывает какое-то странное ощущение, что Марио не шутит, что все его слова - правда. Верю ли я в раздвоение личности? Хороший вопрос. Скорее всего - не верю, но я физически чувствую это раздвоение.
- Я могу взять вашу папку и с ней ознакомиться?
- Да, конечно, пожалуйста! Только папка эта - ваша, а не моя. - Марио делает универсальный знак официанту, показывая, что он просит счет. - Обратите внимание, Влади Ильич, на совсем курьезные события: самолет падает на крышу дома, две машины сталкиваются посреди ночи на пустой дороге. Посмотрите на досуге.
- Вы дадите мне свой телефон? Я смогу с вами связаться?
- Извините, нет. В этом нет ничего личного, лишь правила конспирации.
- В шпионов играем?
- Поверьте, нет. Так будет лучше, прежде всего для вас. Я свяжусь с вами сам.
- Спасибо за обед… или ужин, - я замечаю, что на улице успело стемнеть.
- Представьте, Влади, - говорит он напоследок, - вы пришли на работу в плохом расположении духа: с похмелья, или с женой поругались, и подходит к вам клиент, до которого вам совсем нет дела, и раздражается, что вы не хотите уделить ему внимание. Запомните, вы с легкостью можете его убить.
2. Инна
Практикуемый у нас в трудовых коллективах "день сплочения" - странное мероприятие. Даже название на русский язык трудно перевести: то ли смычка, то ли случка. В конце концов, вспомнив, что пролетарии всех стран должны объединяться, приходим к выводу, что это переводится как "междусобойчик". Заключается он в том, что с утра нас забирает автобус и, вместе со всеми работниками лабораторий, везет на гору Кармель, где нас ждет гид, чтобы повести гулять на маршрут среди низкорослых средиземноморских дубов. Дубы здесь мелковаты и совсем не под стать русским раскидистым великанам, вошедшим в мировую классику с легкой руки Льва Николаевича, и попавшим с чьей-то нелегкой руки в школьный курс литературы, где про них заучивают наизусть. Коллективная память принимается громко цитировать вслух зазубренные навечно отрывки. Кажется, нам придется карабкаться вверх. Меня такая перспектива не особенно пугает, а вот подруги мои заметно приуныли. Но на вершину горы, ко всеобщей радости, нас везут на джипах. Гид рассказывает о местной фауне и флоре, сыпет названиями цветов и деревьев, которые в памяти не удерживаются.
Вниз мы должны спускаться на своих двоих, и это самая приятная часть нашей программы. Погода прекрасная - не жарко и не холодно, ноябрь уж на дворе. Первые ливни уже смочили бренную землю, и она подарила молодую травку и желтые цветочки после нескончаемой засухи лета. Идем себе среди увешанных желудями дубов вниз с горы и хвалим мудрость организаторов. Но недолго душа пела - на очередной поляне нас подстерегает массовик-затейник. По-над лесом разносится гортанный резкий крик, который один из наших сотрудников метко обозвал: "голос-отрыжка средиземноморья" (что на иврите звучит гораздо короче и сочнее, чем на русском). Программа начинается с дежурных шуток и плавно переходит к загадкам. После них наступает момент, когда четверку пожилых женщин привязывают за ноги к двум доскам и заставляют бежать наперегонки. Бежать такая тяни-толкайка никак не способна, спасибо, что не падает, она даже не может одновременно поднять стреноженное четвероножие. С завистью наблюдаем, как молодые лаборанты-аналитики, вышибая досками пыль из земли ханаанской, пересекают финишную черту. С облегчением освобождаемся от пут, но далее нас подстерегают яйца. Да-да, обыкновенные куриные яйца в картонных сотах. Нас делят на пары, выстраивают в длинную цепочку друг против друга и дают в руки яйцо. В России такой затейки быть не могло по причине дефицита яиц. А в Ханаане яиц, как видно, куры не клюют, поэтому ими можно перекидываться. Выигрывает тот, кто последний яйцо не разбил. Какое счастье, что пары мне не достается. Вспоминаю, что в рюкзачке у меня засунутая Владиком дигиталка.