- Да, я могу изготовить любой выбранный оттенок на месте без дополнительной оплаты.
Смотрят на меня и пытаются сообразить, где подвох.
- То есть мы не можем просто купить закрытую банку с понравившемся цветом?
- У нас есть несколько базовых цветов, а остальные мы смешиваем вон в той машине. Мне достаточно кода, чтобы ввести в компьютер, а машина сама сделает остальное.
Мой честный вид и прямой взгляд убеждает их, что все чисто, никакого надувательства. Девушка уже занялась веером, перебирает лепестки цветика-семицветика, то есть тысячецветика. Я поворачиваюсь к работнику и спрашиваю, что ему надо. Судя по списку, он свое дело знает - заказывает полный набор материалов для мелкого косметического ремонта квартиры: очистить, заделать, покрасить.
- Орли, не все ли тебе равно, какой цвет? По мне, так пусть белый будет, - не прошло и трех минут, как у парня кончилось терпение.
- Раз уж та же цена, то хотелось бы выбрать для бабушки что-нибудь покрасивее, белый ей будет напоминать больницу.
- Да ладно тебе, врач сказал, что ей месяца три-четыре осталось.
- Слушай, братишка, тебе жалко? Не можешь старушке спокойно дать умереть, а потом уже деньги делить? Нас наследников всего трое…
- Какой там трое! Ладно еще, что она только внукам дом завещала, так расплодилось-то сколько!
- Орен, ты что, совсем дурак? Ты завещание только что читал!
- Ну, читал. И что?
- А то, что она завещала внукам, живущим в Израиле. А тем, кто уехал - нет.
- Да ты что!? Не может быть!!
- Адвокату позвони. Или звонка жалко?
- Ну… дела!.. И как это я не понял.
- Я уже узнавала в муниципалитете: на участке можно построить дом на пятнадцать квартир, это значит, с подрядчика можно потребовать шесть. Ты только представь - по две новые квартиры в центре.
- Это ж… по полмиллиона на каждого, а то и больше. - Орен со страстью чешет подмышку. Одет он по летней израильской моде в белую майку со штрипками и мятые шорты до колен со множеством оттопыренных карманов. На ногах огромные кроссовки, а на голове бейсболка с лого последней моды.
Эх, думаю, Достоевского бы сюда, только вот помер давно Федор Михайлович, да и не поехал бы он в Израиль - нет в нашей стране легальных казино. Я заканчиваю со списком и подхожу к Орли.
- Grandma's, - говорю я ей и показываю нужный лепесток. - Хороший цвет. - Я беру лепесток и прикладываю его к ее розовым штанам, - видите, тот же самый оттенок.
- Уалла-а!! - вопит Орли в восторге, - как ты угадал!? Я на него с самого начала смотрю, только вот сомневаюсь, не будет ли слишком темный.
- Будет светлее, чем кажется здесь, это из-за освещения.
- Давай, гони! - решает Орли, и сразу же направляется к выходу из отдела, - а я сделаю кружок, осмотрюсь.
Она оставляет брата надзирать за приготовлением краски, а я забираю свой веер и иду к машине.
- Сколько надо? - спрашиваю.
- Большое ведро, двадцать килограмм.
- Много, останется же, - вступает Орен, - ты говорил, что всего пятнадцать надо.
- Надо, чтобы осталось, а то при смешивании никогда не получается то же самое.
Хлопец прав, не получается.
- Надо, - подтверждаю, - если еще подкрасить когда понадобиться, то будет запас.
- Да не нужен запас, это так… на время, пока… (Пока бабанька не помрет, - мысленно заканчиваю за него фразу.)
- Знаешь, вообще-то у нас не принято, но я сделаю тебе скидку в три процента.
- На краску?
- На все, ты много купил, - делаю паузу, - только для тебя.
- Ладно, давай двадцать, - соглашается Орен, - только побыстрее, а то мы спешим, нам еще в больницу ехать.
Я подхожу к машине и с важностью жреца начинаю священнодействовать: набираю в компьютере код 6133Р, соответствующий Grandma's. В ответ получаю набор ингредиентов. Их всего два, но лезть надо на самую верхотуру. Приходится идти за лифтом в другой конец зала. Примадонна Шмулик по селектору потребовал бы доставить лифт к нему, но мне до такой наглости еще далеко. По дороге встречаю Орли, заполняющую другую тележку разными мелочами.
- Что, уже готово? - разочарованно спрашивает она.
- Нет, я за лифтом, займет минут десять-пятнадцать.
- Ты не спеши, - Орли покровительственно хлопает меня по плечу, как обычно хлопают Шмулика-Дуду, - я еще не закончила.
Орен в мое отсутствие раздраженно ходит по отделу кругами. Медленно, чтобы никого не задавить, еду в передвижной люльке обратно к себе. В окне под потолком замечаю силуэт вечно бдящего Марципана. Еще через десять минут все готово, и наскоро обтерев руки (краска-таки воняет и пачкается), я возглавляю маленькую процессию в кассу. Чтобы клиент получил обещанную скидку, я должен лично уведомить кассира и дать ему свою еще девственную пластиковую карточку. Орли со своей тележкой направляется для быстроты к другой кассе.
- Алло-алло! - останавливает ее Орен. - Иди сюда!
- Ну что еще?
- Я получил скидку! Три процента! Мы же вместе, может, тебе тоже полагается.
- Эй, - это он мне, - как насчет скидки и для нее?
- Конечно, - я расплываюсь в улыбке, - такой красивой девушке еще и не то полагается, - делаю ей знак встать за братом в ту же кассу.
Орли цветет, Орен преисполнен сознания собственной значимости - покупательская идиллия. А если посмотреть на ситуацию с точки зрения продавца, то по отношению к своим коллегам я сделал довольно-таки грязный трюк (уроки Шмулика не прошли даром) - вся сумма покупок Орли будет из-за скидки записана на меня вне зависимости от того, из какого закоулка Хоум Центра она это выудила. Для утра буднего дня мой улов весьма не плох - больше тысячи.
После расчета Марциано останавливает Орли у центральной кассы и вручает ей красный купон на пятьдесят шекелей, действующий только в нашем отделении.
- Спасибо, что купили в Хоум Центре! Приходите к нам еще!
Придет, думаю, никуда не денется. За халявные полсотни - хоть на край света.
- Молодец, хорошее начало, - хвалит меня Марципан. - Только не думай, одна удачная сделка еще ни о чем не говорит. Иди, продолжай в том же духе.
- Делаешь успехи? Ну-ну… - Борис поворачивается и бредет в сторону опостылевшего поста у входа в ангар. Я провожаю взглядом его долговязую фигуру. Он до сих пор считает, что я перешел ему дорогу, и не может простить.
Когда я возвращаюсь обратно в отдел, от моего возбуждения не остается и следа. Я принимаюсь отмывать смеситель от краски. Адреналин из моего организма давно улетучился, и я, протирая насухо машину, вспоминаю свой редуктор высокого давления со шпилечным клапаном, который, несмотря на все испытания на надежность и бесконечную наработку на отказ, лишь возмущенно шипел в ответ сжатым воздухом.
Через неделю мы провожаем Шмулика. Вечеринка за счет Хоум Центра роскошью не блещет: на составленных столах батарея всевозможных легких напитков и озябшие за день утренние бурекасы. Шмулик приносит домашний пирог, от которого в считанные минуты не остается ни крошки. На столе появляется одинокая бутылка белого вина, но пьют мои сотрудники слабо, так, дежурный "лехаим" в честь Шмулика. Народ устал и откровенно ждет сигнала разойтись по домам. Вики, запинаясь, читает по бумажке стихотворное посвящение собственного сочинения с потугами на юмор, где обыгрывается образ Дуду. Шмулик кисло и натужно улыбается. Нурит вручает ценный подарок: вычурная ваза, которой дитя малое может испугаться в темноте, но Нурит очень гордится наклейкой модного магазина. Поднимается Марциано, а я думаю про себя: "Сейчас мы окончательно подохнем от скуки."
- Знаешь, Шмулик, - просто и без затей говорит Марципан, - нам будет тебя не хватать. Мне очень жаль, что ты от нас уходишь, но я тебя понимаю - лучше работать с сыновьями, чем на чужого дядю. Дай тебе Бог удачи во всех твоих делах, а если что, помни - наша дверь всегда для тебя открыта. Я хочу попросить тебя об одном последнем одолжении: давай мы все сфотографируемся на память.
Весь наш небольшой коллектив как будто очнулся от спячки: стащили в одно место все картонные чучела Дуду, чтобы сниматься среди них. Среди Дуду-леса девочки обнимают имперсонатора Дуду Шмулика. Марципан щелкает камерой. Когда веселье и децибелы достигают апогея, Марципан кивает мне головой, мол, поснимай теперь ты. Я беру у него фотоаппарат, а сам он жадно бросается в гущу событий обниматься с девицами.
С завтрашнего дня отдел красок становится моим безо всяких скидок.