Сегодня мама без предупреждения ворвалась ко мне в комнату и все там перерыла. Словно ураган прошелся по шкафу и книжным полкам. А сама все талдычит, что если взяла что – положи на место.
– И что мы искали? – решила поинтересоваться я, наверняка зная, что ничего крамольного она найти не могла.
– Ты хоть осознаешь, во что вляпалась? – воспаленным фальцетом спросила мама.
– Нет. Может, ты мне объяснишь? Наклонившись, мама поднимает брошенную Митькину машинку, отчего халат натягивается на попе так, что лопается по шву.
– Тебе бы килограммов пять сбросить не помешало, – посочувствовала я.
– Сама знаю, – буркнула мама. – Отличный был халат. Лет десять прожил. Сейчас таких не купить.
– Устрой ему пышные похороны. Или залатай как обычно. Так что ты у меня хотела найти? – не отстаю я.
– Меня предупредили, что первого сентября в школе можешь не появляться. Даже если станешь одеваться по‑другому. Ты теперь – нежелательный элемент. Социально опасный.
Не стоит уточнять, кто ее науськал.
– А искала чего?
– Наркотики, – скорбно сообщила мама.
Хотя она не узнает наркотики в лицо, даже если столкнется с ними нос к носу.
– Не нашла? Ты пол разбери, я их туда ссыпаю между досками, ближе к плинтусу.
– Ерничаем? Мать родную в гроб готова вогнать, лишь бы показать себя умнее. А у самой мозгов палата.
– Мама, мозгов палата, это когда черепок пополам.
– Как я иногда тебя ненавижу. Просто не пойму, почему ты такая выросла? Никакого уважения. Ты ведь совсем со мной не считаешься.
– А ты со мной?
– А как ты себе это представляешь? Мы для тебя все делаем. А что в ответ? Сплошная неблагодарность.
– Так вы не делайте. Зачем так себя напрягать?
– Все. Мое терпение лопнуло. С завтрашнего дня никаких поблажек. Поговорю с отцом, решим, что с тобой делать. Жаль, дом в деревне продали. Вот бы куда тебя отправить. Ну ничего, какие‑то лагеря еще наверняка есть для таких как ты.
– Класс! Вот тогда‑то я буду в наркоте как дурак в фантиках. Мама, ты что, с луны свалилась? Там все пьют, трахаются и курят.
– Ври, да не завирайся.
– И вообще, у меня последнее лето детства. Имею я право его отгулять?
– Ты про свои права забудь. Нет у тебя никаких прав. Вот закончишь школу, поступишь в институт, пойдешь работать, выйдешь замуж – пускай тогда за тебя муж отвечает. А пока ты от нас зависишь. И если еще хоть раз придешь позже одиннадцати, я тебя в милицию сдам.
С элементарной логикой у нее проблемы, чего она не замечает.
– А как же я в школу теперь пойду? Ты только что сказала – меня туда не пустят.
Стоп‑кадр. Мама думает, прежде чем открыть рот.
– Я уже обо всем договорилась. Тетка состряпает тебе нейтральную характеристику и переведет в соседнюю школу.
– В выпускной класс? Сомневаюсь, однако. Кроме того, тетке не совестно засылать им мину замедленного действия? Предупреждаю, они от меня плакать будут.
Потом я проанализировала разговор и расстроилась не на шутку. Как же я там буду без Кирилла?
* * *
– Ты знаешь, что‑то странное происходит, – признался мне Кирилл. – Моя маман нечаянно оговорилась, что в курсе некоторых моих дел. Точнее – наших. А я ей про это ничего не говорил.
– Да ну. Наверное, забыл.
– Вряд ли. Про то, что мы собрались заняться совместным творчеством, – точно ничего не говорил.
– Ты это о чем? – недоумевала я, напрочь забыв о своих планах.
– Ну, про нашу будущую совместную работу. Я типа, дома строю, а ты цветочки рассаживаешь.
– Понятно. А как же комиксы?
– А как же я?
Вот. Уже начинается. Теперь придется корректировать свое "хочу" с чужим мнением. С мнением человека, который тебе так дорог, что наступишь на горло собственной мечте. Впрочем, о садах и клумбах я тоже когда‑то мечтала. Лет сто назад.
– А с комиксами все просто. Когда мы станем жить вместе, они будут твоим хобби. Как тебе такой расклад?
– Ого. Типа предложение сделал. Сначала "поиграем", а теперь свадьба, марш Мендельсона, а сверху комиксами посыпать. Кто нам позволит быть вместе? Не мечтай, богатенький мальчик. Это только в старинных сказаниях принцы женятся на нищенках. И то перед этим с ними происходят всякие гадости.
Кирилла явно взбесило мое замечание. Теперь надуется как мышь на крупу. И придется самой крутиться вокруг и мурлыкать.
– Дуешься? Вот противный какой. Я ничего нового не сказала. Кстати, а на что ты обиделся? Что нам не позволят быть вместе? Ты и сам знаешь, что я права.
– Хватит обзывать меня жирной скотиной. Признаюсь, я немного запаниковала.
– Богатенький не я, а мой предок.
– И он действительно "жирная скотина"? Офигеть! Извини. Но на фотках твой папа похож на жилистого охотничьего пса. Только висячих ушей не хватает.
– Только ему не говори, когда познакомишься, – улыбнулся Кирилл. – Он просто обожает всяких там гончих и сеттеров.
– А мама?
– При чем тут мама? А, чем она увлекается? Собой. Она круглосуточно увлечена собой. Своей внешностью, своим положением в обществе, своим достатком и барахлом. Все что не входит в перечисленный круг, ее не заботит.
– А ты?
– Косвенно. Я вроде нахожусь в кругу ее приоритетов где‑то между машиной и новой сумочкой.
Пригорюнившись, я сразу вообразила, какое место уготовлено мне. Между испорченным йогуртом и использованной туалетной бумагой. Бедная моя мама. С такими родственниками ей худо придется.
Боже, о чем я думаю! Словно я действительно на секунду решила, что возможно войти в такую семью.
– А мы отдельно жить станем, – словно прочитав мои мысли, сообщил Кирилл.
– Прости. Но так не бывает. В реальной жизни так не может быть. Давай радоваться, пока можно! А потом – хрен с ним, с этим "потом".
* * *
Тем же вечером Вайпер передумал жениться.
А у Танго в очередной раз физически развитые гопники отобрали очередной мобильник. Предварив это насилие издевательской просьбой "позвонить".
А Оля забыла про разлучницу, потому что впервые в жизни ступила ногой на океанский берег. По которому фланировали породистые самцы в ассортименте.
А Ирина волком выла, сосланная в деревню к строгой бабке, которая экономила свет и заставляла ложиться спать вместе с солнцем.
А мои родители строили планы, как разлучить меня с дурной компанией для моего же блага. Причем под словом "компания" они по ошибке подразумевали Кирилла.
А где‑то кто‑то решил извести всех эмо, посчитав, что молодежи пора обзавестись идеологией.
Мама Кирилла вдруг поняла, что никому не нужна. Потому что ее бросил прежний любовник, а ничего стоящего на горизонте не было.
Артем впервые принял предложение своей новой девушки ширнуться для поднятия настроения.
Аль блаженствовала в Лондоне со своим будущим мужем.
Кроликовод выпил лишнего и твердо уверился в существовании чертей, у которых почему‑то оказались чересчур длинные уши.
Моя скучающая тетка прикидывала, куда бы направить свою кипучую энергию. Ей хотелось заявить о себе как об эталоне руководителя школы. Для чего требовались кардинальные скандальные меры. Стася идеально вписывалась в намечающуюся схему.
Дядя Кирилла печалился от отсутствия законнорожденных детей. И почему‑то завидовал Кириллу. У которого еще осталась надежда прожить свою жизнь так, как ему, говнюку, хочется. И люто ненавидел его за это.
А Петлюра перетирал с друзьями, как вытрясти из меня душу, хотя они и уверяли его, что он напрасно парится по пустякам.
Что делала Дочечка, не ведомо никому.
А что делали мы с Кириллом – я никому не скажу.* * *
– Народ. У меня возникло предложение.
Народ, состоящий из меня, унылого Вайпера, Танго и Суриката, уставился на многозначительного Кирилла. До того мы пытались раскрутить Вайпера на рассказ о его несостоявшейся женитьбе. На что этот гад молча изображал гранитный памятник самому себе.
– Ну и?
– Мне хочется, чтоб вы, не задавая вопросов, поехали со мной и просто посмотрели на кое‑что поучительное.
– Бррр!
– Оооо!
– Ботаник на раздолье.
– Ребята. Ну как вам не стыдно? Когда Вайпер тащит нас для своих экспериментов, мы соглашаемся. Все равно делать нечего.
Дружным табунком мы добрались до центра города. Кирилл посоветовал занять места на скамейке прямо у выхода из супермаркета. Кирилл посоветовал сосредоточить наше внимание на эмо. Мы, естественно, посмотрели друг на друга и захихикали.
Потом до нас дошло, чего он хочет. Из супермаркета с завидным постоянством вываливали порции разного народа. И каждый раз в числе прочих мы обнаруживали не менее пяти приверженцев нашей эмо‑культуры. Которые брели погруженные в себя, не обратив на нас никакого внимания.
– Так, значит? – сам себе сообщил Танго.
– Считать будем? – предложил практичный Вайпер и тут же заголосил: – Раз, два, сразу четыре…
Скоро мы заметили некоторую несуразность. Только что мимо проскакала на огромной скорости высокая кудлатая девчонка, с виду – эмо. Но Сурикат отрицательно покачал головой:
– Мимикрирует.
– Да ни фига.
Танго наперегонки с Сурикатом рванули за неопознанным бегущим объектом. Отсутствовали не менее десяти минут.
– Вот паразитка. Ей бы на Олимпиаду. Носится как угорелая.
– И кто она?