Лично я не захотела работать вместе с Антоном. А такой опыт у нас был – и не вполне удачный. Тогда это вызывало сплетни и кривотолки за нашими спинами. И в целом, думается мне, совместная работа почти всегда автоматически означает постоянные совещания – и в офисе, и дома. А там, глядишь, кроме работы и разговаривать станет не о чем (слава богу, до такой стадии мы с Антоном не дошли). Тем более мне не нравится ситуация, когда мой парень является еще и моим непосредственным боссом. Здесь мне даже неудобно поставить себя на его место: работа есть работа, и бывают разные моменты, а боясь обидеть сотрудника, ни задачу толком не поставить, ни распоряжения отдать, ни настоять как главное ответственное лицо на том, что считаешь правильным… Пара обречена стать начальником и подчиненным, и если кого-то это не устраивает – расстается.
Виктор и Дарья, похоже, попали в ловушку совместной работы. И мне снова пришло в голову, что я здесь неслучайно – но вовсе не потому, что буду играть роль переводчика. А как гарантия того, что эти двое скоропостижно не расстанутся и компания переживет их командировку.
Дарья тем временем говорит:
– Мало того что надо пройти через массу унижений – показать все мыслимые и немыслимые справки: о браках, доходах, расходах, – так еще и невозможно толком пройти паспортный контроль. Это возмутительно! Мы же нормальные люди и никакого отношения к нелегалам, желающим остаться здесь, не имеем.
– И вообще, – чуть позже раздраженно добавляет Дарья, – я хочу кофе. Но вынуждена сидеть здесь по их милости, черт их побери.
– Вот и помалкивала бы, идиотка!.. Никто тебя за язык не тянул, – шипит ей в ответ Виктор. Они уже даже не удосуживаются при мне изображать взаимопонимание.
Я слушаю вопли Дарьи молча. Меня, признаться, всегда раздражала позиция "это все они, я здесь ни при чем". Они нас задержали, они нас не выпускают, они выставляют бюрократические преграды при получении визы… Они, они, они. А я – белая и пушистая, поэтому мне все всё должны. Должны глупые шутки-провокации пропускать мимо ушей, должны сами пригласить в их перенаселенную страну, столь лакомую для иммиграции, должны предоставить кофе. Должны. Странная позиция – "мне должны". Нелепая и небезопасная. И вовсе не потому, что есть риск напороться на вот такого несговорчивого пограничника.
Спустя три часа сидения в аэропорту и получасовой поездки в город мы наконец поселяемся в отель. Наш "Бончиани" расположен в двухстах метрах от главной площади Дуомо с самым грандиозным собором Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре, колокольни и баптистерия.
Пятница, вечер, впереди несколько свободных дней в сердце Тосканы, а значит меня ждет много прекрасной архитектуры, великолепных скульптур, достояния галереи Уфицци, романтики моста Веккьо и красавицы реки Арно, превосходной кухни и отличного вина.
И ни одной мысли об Антоне: даю себе слово. Мне нужна передышка.
Виктору и Дарье я объявлю, что использую свое законное право на три свободных дня – два дня и один вечер, если точнее. С ними я решила не церемониться.
Когда через час мы с Виктором и Дарьей встретились в лобби отеля, я говорю им:
– Ну, все, коллеги, наши пути до понедельника расходятся. Вам – туда, мне – сюда, – я активно жестикулирую, показывая, куда именно собираюсь направиться. И уже делаю шаг в сторону выхода, всем своим видом показывая, что это решенный вопрос и переговоров не будет.
– Погоди, – окликает меня Виктор. Вижу, что мою манипуляцию "мы с вами раздельно" он раскусил, но отдать мне прямое начальственное распоряжение, чтобы я их сопровождала в свое свободное время, обещанное им самим, по-видимому, духу не хватает. Поэтому он тоже хитрит, делая тон вкрадчиво-просящим: – Может, ты нам поможешь освоиться? Сходим в ресторан, вместе поужинаем, а потом каждый пойдет гулять, куда захочет.
Когда долгое время работаешь офисным планктоном, интриги коллег или боссов, откровенные и завуалированные манипуляции и желание заставить сделать так, как им выгодно, видишь невооруженным глазом. Фактически пребывание в офисе становится игрой "кто кого": кто кого поставит на место, нежно или не очень заставит что-либо сделать, явно или неявно выставит в выгодном (или невыгодном) свете, кто кого подсидит и так далее. Зачастую для успешного функционирования в офисе преуспеть в этом искусстве не менее (а нередко и более) важно, чем показать себя профессионалом своего дела. Я все это ненавижу – ни когда манипулируют мной, ни когда это приходится делать самой. Хотя, если быть уж до конца откровенной, манипулировать самой мне все же нравится больше, поскольку это априори более выигрышная позиция. Да и заставляю я, явно или скрыто, кого-то сделать то, что надо, не в своих личных целях, а почти всегда "во имя проекта". Так я себя, во всяком случае, оправдываю.
Настороженные глаза Виктора и контрастирующий со взглядом вкрадчивый тон просьбы помочь заказать в ресторане ужин уже включают меня в эту игру "кто кого", и я соглашаюсь. Но одновременно задумываюсь, какую выгоду или уступку от директора мне можно потребовать в ответ.
Мы идем в сторону пьяцца Дуомо. Меня страшно тянет пробежаться по улицам, за которыми я соскучилась за четыре года со времени последнего приезда, обойти вокруг и провести рукой по старинной кладке третьего по величине собора мира, заглянуть на площадь Синьории, проведать церковь Санта-Кроче, где покоятся Да Винчи, Макиавелли, Микеланджело, взобраться на холм – на пьяцца Микеланджело, откуда Флоренция видна как на ладони… Но у Дарьи снова круглые как пятаки глаза от флорентийских бутиков и надписей "Sale 70 %", а Виктор смешно шевелит ноздрями и одновременно прикрывает глаза, втягивая в себя ароматы, доносящиеся из кондитерских и тратторий, мимо которых мы проходим. Стекла его очков блестят на вечернем солнце.
Я наблюдаю за ними двумя, и мне наконец приходит на ум выгода: если я сегодня дарю им свой вечер, то в воскресенье махну в Рим. На целый день. За счет компании. Эта мысль рождается совершенно неожиданно, но чем больше я ее обдумываю, тем больше она мне нравится. Я уже несколько раз бывала в Италии, но в отличие от Флоренции посетить Рим, этот чудесный город на семи холмах, мне не довелось. Пару дней назад, накануне отъезда, когда я встретилась с Кирой и поделилась планами о предстоящей командировке в Италию, которая отвлечет меня от мыслей об Антоне, подруга мечтательно закатила глаза и изрекла: "Иногда мне вовсе без причин, без повода так хочется чего-то вечного и прекрасного… Так хочется в Рим".
Решено – Рим!
А Виктор и Дарья тем временем начинают ссориться:
– Бутиков со скидками полным-полно в Киеве. Мы же сюда не на шопинг приехали, – шипит Виктор гневно, обращаясь к Дарье, но демонстративно глядя в другую сторону. К слову, в последнее время, "шипеть" и "Виктор" почему-то сплелись в моем мозгу в стойкую ассоциацию.
– А тебе лишь бы поесть. Ты постоянно думаешь только желудком, – не лезет за словом в карман Дарья.
Мне совершенно неинтересно быть миротворцем при этой парочке, но если уж я дарю им этот вечер, то не хочу присутствовать при выяснении отношений. И еще: я, как и Дарья, тоже заинтригована флорентийскими бутиками и вовсе не прочь быстро пробежаться по ним (пока чтобы просто поглазеть). Поэтому говорю Виктору:
– Сразу за углом, если пройти в арку, – траттория, насколько я помню. Причем в ней едят преимущественно местные, а не туристы, а значит и кухня, и цены соответствующие. Предлагаю поужинать там. А преодолевая эти двести метров до еды, мы можем быстро заглядывать в бутики и сканировать их взглядом, что здесь есть интересного, чтобы потом вернуться.
Виктор и Дарья напряженно молчат. И тогда я решаю добавить все то, о чем только что думала:
– Вообще, я очень не хочу присутствовать при ваших ссорах и сглаживать углы, так что будьте добры. И после этого ужина наши с вами дороги расходятся – у каждого свои маршруты.
Интересное дело: вся эта ситуация – с Антоном, с этой поездкой, с ощущением того, что позволяю себя использовать, – разозлила меня, и теперь мне совершенно все равно, что обо мне подумают другие, в частности эти двое – боссы агентства. Более того, прямолинейность и высказывание напрямик собственных пожеланий и интересов мне очень нравится. Нравится быть злой – в этом состоянии, оказывается, много свободы!..
Мы с Дарьей заходим в ближайший обувной магазин и озираемся на пороге. Виктор остается на улице.
Пока я оглядываю полки, Дарья умудряется примерить первые туфли – на одной ноге у нее уже напялено что-то невероятно розовое с пухом и стразами. Она откидывается на диване на локоть и, словно открытый шлагбаум, выставляет одну ногу вверх.
– Ну как?
В это время стеклянная дверь магазина резко распахивается и с улицы забегает парень – худой, с заросшим лицом и всклокоченными темными волосами. У него массивные очки от солнца, поэтому черт лица не разглядеть. Темноволосый в прыжке подскакивает к Дарье, хватает ее сумочку, которую та беспечно отложила в сторону, чтобы не мешала любоваться розовым пухом на ноге, и выбегает на улицу. Через пару мгновений парень смешивается с толпой многочисленных туристов. Изумленная Дарья остается сидеть с одной поднятой над головой ногой. Ее рот открыт, а глаза вглядываются в толпу зевак, гуляющих по улице. Затем глаза сужаются, нога падает и Дарья вопит:
– О боже! Что это? Где Виктор?! Меня ограбили!
В окно витрины видно, как к магазину подходит Виктор и жестикулирует, мол, ну что вы там, когда закончите? "Пора в тратторию" – крутит пальцем Виктор, изображая "за углом".
После его появления Дарью подбрасывает на диване, и она в одной розовой туфле вылетает на улицу, отталкивает удивленного Виктора и бежит в направлении, в котором скрылся грабитель.