- Но-о… - подал кто-то голос, очевидно собираясь напомнить мне о правах человека, или там - первоприродных корнях гуманизма, закону которого я, якобы, должен следовать, просто потому, что я - учитель. Этим меня невозможно было пронять, и теперь они должны были уяснить это себе раз и навсегда:
- Никаких "но"! Зарубите себе на носу: не будет!.. никакой!.. демократии! Я старше, опытнее, сильнее, подлее, черт возьми, и главное - порочнее. Улавливаете это "ее"? Превосходящая степень, насколько я помню из школьного курса русского языка. Так что вывод простой: либо вы угомонитесь и начнете слушать, что вам говорят, либо я вас убью. Всех до одного. Все равно вы никчемные идиоты… Вода у кого-нибудь есть?
Такая смена темы заставила молодежь врасплох, они снова начали в недоумении переглядываться.
- Вода питьевая, ну там Aqua Minerale, или чо там?..
Дошло. Девочка во втором ряду выудила из сумки бутылку, протянула мне. Принимая бутылку, я заглянул ей в газа, там стояла паника.
Сходу я отпил половину (бутылочка была 0,33), остальное вылил на голову, нисколько не заботясь о струях, которые стекали на грудь и за шиворот. Мне было приятно.
- Спасибо, - сказал я ученице, возвращая ей пустую бутылку. - Итак, информатика, которую вы так трепетно ненавидите…
За оставшееся время я умудрился растолковать классу, что учить их собираюсь тому, что им может пригодиться в реальной жизни. Заваливать учеников математикой, как того желали министерские параноики, в мои планы не входило, но базовые знания ПК и популярного софта они должны были знать на должном уровне. В завершение сказал следующее:
- Современная жизнь без компьютера невозможна. Это банально, но это - факт. Пожалуй, единственная среда обитания, куда в России не дотянулись щупальца Интернета, это зоны строгого режима. Так что если кто-то из вас видит свое будущее в тюряге - ради бога! Я поставлю ему три балла автоматом, и освобожу от своих занятий. Те же из вас, кто собираются оставаться по эту сторону решетки, обязаны посещать мои уроки и добросовестно зубрить то, что я вам буду давать. Возражения есть?
Возражений не было.
Следующие три урока прошли без ощутимых эмоциональных всплесков, но по сути так же. На последнем занятии в десятом "А" я даже зачем-то рассказал историю возникновения Unix, и с удивлением увидел на многих лицах заинтересованность, даже у девочек. Потом прозвенел звонок, и минуту спустя я выкинул все это из головы, потому что мои мысли всецело были заняты недопитой бутылкой коньяка, ожидавшей меня дома в холодильнике. Но добраться до вожделенно алкоголя было не так то просто - в коридоре меня караулила Алёна. У неё был странный взгляд, не осуждающий и не одобряющий. Взгляд ученного, который через микроскоп наблюдет развитие колонии бактерий. Она не знала, как реагировать на ситуацию, а потому выжидала. Подобный подход не свойственен женщинам, существам эмоциональным по определению, но он был свойственен ей, и кто знает, может быть поэтому она мне и нравилась?
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Инна Марковна ждет от тебя объяснений, - сказала Алёна ровно, а я подумал, что мне и самому хотелось бы знать, что я делаю. - Всего один день и лицей уже трещит по швам.
- Я - гений разрушения! И ты знала это, когда звала меня на работу.
Волнения преподавательского состава для меня неожиданностью не были. На переменах я выходил покурить на крыльцо, там всегда толпилась молодежь, преспокойно делавшая то же самое (мы в свое время, по крайней мере, прятались за сарай!). Стоило мне появиться, и они теснились, отодвигались от меня, чувствую потенциальную угрозу, но недалеко, так что обрывки фраз ветер до меня доносил: "Атас, это Грек!", "Вон он, вон!..", "Ну бля, короче, чо он устроил - полный пресс! Ты бы видел!..", "Та короче, я тебе конкретно говорю - зверь!.." Больше всего мне понравилось определение "беспредельщик", я даже улыбнулся.
Забавным было и то, что от урока к уроку ученики притихали. Понятное дело, таки вести, как сумасшедший преподаватель по школе… то есть по лицею разлетаются быстро, но все же результат удивил даже меня - к концу занятий коридоры притихли, замерли, как замирает зритель в ожидании развития остросюжетного фильма: кого убьют следующим? Silent hill, одним словом.
- Пошли, Инна Марковна желает тебя видеть, - сказал Алёна, развернулась и порывисто направилась к кабинету директрисы. Определенно, у этой женщины был стержень. Я послушно поплелся следом. Пара учителей, которые встретились мне по дороге, смотрели на меня с испугом. У меня даже возникло желание рыкнуть на них голодным львом, но я не стал. Устал, наверное.
Инна Марковна сидела за столом, руки покоились на столешнице, левая ладонь накрывала правую, взгляд был холоден и суров. Разговор обещал быть коротким, как падение ножа гильотины. Я, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло напротив. Несколько секунд директриса пыталась казнить меня взглядом, но со мной такое никогда не срабатывало. Видимо, уяснив это, она перешла к вербальному воздействию:
- До меня дошли слухи, что вы третируете учеников.
- Вранье! - я состроил гримасу возмущения.
- Вы давите на них, и очень сильно. К тому же - матом!
- Я делаю это из гуманности! - пылко заявил я. - Чтобы мне не пришлось их бить!
- А вы что, ещё и бить их собрались?! - толи возмутилась, толи испугалась директриса.
- Ну-у-у-у… - я сделал вид, что задумался. - Я пока не думал над этим всерьез. Вообще, хорошая была практика в гимназиях во времена царя-батюшки - по четвергам всех учеников пороли. Дисциплина была идеальной.
- Павел Витальевич, прекратите паясничать! - взвизгнула директриса. - У нас тут лицей, а не тюрьма! Мы должны прививать молодежи высокие нравственные идеалы, а не калечить их психику!
А вот тут я разозлился.
- Да что вы такое говорите! О каких идеалах?! Развели стукачей - это из них вырастет высокоидейное поколение? Или та анархия, с которой никто из вас не может справиться, это она взрастит будущее нашей страны?! Хватит уже лицемерия, Инна Марковна, пора посмотреть правде в глаза! Наша молодежь покидает школу, унося с собой озлобленность, агрессию и равнодушие! Свои моральные принципы они черпают не из ваших уроков, а из телека, где на них валится лавина американизированных псевдоидеалов! Что, думаете герой Шукшина в "Они сражались за Родину" для них важнее третьесортного "Рэмбо"?! Раскройте глаза, Инна Марковна, им на все наплевать, кроме самих себя, а значит методы, которыми вы пытаетесь навязать им основы нравственности, не работают!
- А ваш метод - орать матом на учеников?!
- Да, чёрт возьми! Орать, а может и бить, чтобы достучаться до них, чтобы проломить тот кокон, в который они спрятались от безразличия родителей, от равнодушия страны, в которой родились, и от вашего лицемерия, которое пытается доказать им заведомо недоказуемое!
Директриса ещё некоторое время пристально смотрела мне в глаз, затем откинулась на спинку кресла, подняла очки на лоб, потерла веки.
"Устала, старая, - подумал я где-то даже с жалостью. - Устала от работы, от учеников, от мудацкого коллектива, теперь ещё и от меня".
- Вы меня уволите? - осторожно спросил я.
- Мне не кем тебя заменить, - не отрывая от лица ладоней, ответила она. Директриса перешла на "ты", и я с обреченностью понял, что теперь она меня не уволит никогда. - Я вообще удивилась, что ты согласился. Зарплата маленькая, а работа - хуже не придумаешь, всё на нервах. Но теперь понятно, почему ты здесь, а не в "ТНК", или там у операторов сотовой связи. С таким характером не то, что работать - жить невозможно.
- Да уж, - скорбно согласился я. Диалог как-то резко перешел на дружеский тон, но я этому не удивился, я давно заметил, что стоит наорать на человека, как он проникается к тебе симпатией. Это загадочно, но это работает. - А кстати, в чем проблема то? Кто-то жаловался?
- Самое удивительное, что нет. Толи ты их запугал, толи просто говоришь на их языке.
- Вот как это называется. Честно сказать, у меня другого языка нету.
- Я уже начинаю это понимать. Но проблемы могут возникнуть там, где их не ожидаешь. Например, от родителей.
- Да не возникнут. Мы пока ещё не ёба… то есть не Америка, где у преподавателей меньше прав, чем у учеников. А на взрослых я умею орать даже с большим энтузиазмом, чем на детей.
- Павел, а у тебя дети есть? - Инна Марковна вышла из-за стола, села на стул рядом со мной, хотя взгляд на меня и не поднимала. Она пустила меня на личную территорию, и я почувствовал электрическое покалывание в левом плече - сигнал опасности. Я инстинктивно отодвинулся, ответил в замешательстве:
- Ну, да, теперь у меня их добрая сотня.
- Значит, нет, - произнесла она как-то обреченно. - Ты не знаешь, что такое свой ребенок.
Она сделала акцент на слове "свой", как будто я и так не понимал, о чём идет речь.