Василий, наблюдая за реакцией жены на безобидную, по его мнению, грозу, тихо похихикивал в усы. Он знал об этой смешной, как ему казалось, странности супруги, и не отказывал себе в удовольствии подначить ее порой. Вася не раз с серьезным видом рассказывал о якобы реальных случаях, когда шаровая молния залетала в дом в открытую форточку, убивала всё живое, включая кошек, котов и мышей, и вылетала обратно… Аня округляла в ужасе глаза и наивно верила, напрочь забывая, глупая, как любит иногда подшутить ее муж.
Анна, уставившаяся как завороженная на творящееся за окном, не услышала шагов мужа, который подкрался сзади и молча коснулся ее плеча. От неожиданности она вскрикнула, резко обернулась, и в этот момент темноту комнаты осветил белый слепящий высверк. Он исказил лицо Василия, придав ему дьявольское выражение, а его хохот только усилил жуткое сходство.
Нежные нервы трусихи не выдержали, и Анна лишилась чувств и сползла бы на пол, не подхвати ее вовремя муж.
– Глупенькая, ну чего ты испугалась? – говорил Вася, когда она пришла в себя. – Ты же в безопасности. Успокойся, поспи.
Под ласковый шепот мужа женщина незаметно для себя задремала.
Когда Анна проснулась, вдруг, словно, кто-то толкнул ее в бок, то долго не могла понять, где она и что с ней случилось. В комнате было по-прежнему темно, но за окном уже все стихло. Только по водосточной трубе бежала вода и капало с крыши. Гроза прошла. Затихающий вдали шум дождя напомнил женщине о жажде. В горле пересохло, шершавый язык тяжело ворочался во рту. Во всем теле ощущалась непривычная слабость. Подташнивало.
– Вася, – окликнула она мужа тихим, чуть хриплым голосом. – Вася, ты где?
В ответ – тишина.
Анна пересиливая дурноту и головокружение, поднялась с кровати. Вязкий мрак, окутавший комнату, казалось, проникал в поры ее светлой кожи, выкрашивая ее в чернильность ночи. Держась за стену и покачиваясь на потерявших твердость ногах, женщина дошла до входной двери, распахнула ее и ступила на крыльцо. Свежий и влажный воздух ударил в ноздри, разом ее отрезвив, придал сил. Она вздохнула полной грудью. Огляделась. Глаза, постепенно привыкшие к отсутствию света, начали различать очертания, кустов, деревьев, соседских домиков.
– Вася, – снова позвала Анна мужа уже громче, – Вася, ну где же ты? Мне страшно.
И снова никто не отозвался, лишь хрипло и басовито забрехала собака сторожа у въезда в дачный поселок.
В просвет туч на несколько мгновений проскользнула луна и осветила ближние к дому окрестности. Этих мгновений хватило, чтобы Анна успела разглядеть странную дорожку из выгоревшей травы, принятую ею сперва за лунную. Начиналась она в десятке метров от домика и обрывалась у сетки, разделявшей участки, будто споткнувшись – обо что-то большое и темное, валяющееся на земле. Осторожно спустившись по ступенькам, женщина подошла к заборчику из рабицы и тут только поняла, что это "большое и темное" – ее муж Василий. Он лежал ничком, в неудобной позе, и, казалось, крепко спал. Вася не шевелился. Его волосы были опалены. Пахло жженой тканью и еще чем-то, знакомым, но с тошнотворным оттенком. Это был запах горелого мяса.
Анна отшатнулась. Ее короткие волосы встали дыбом. Сознание помутилось, и она упала без чувств тут же, рядом с телом мужа.
Лай сторожевой собаки, сменив тональность, перешел в вой, наводящий жуть и тоску.
…Гроза, теперь совсем не страшная, громыхала уже где-то далеко…
Дело № …
Вовка сидел у окна и пялился на улицу. Скукотища! Никто из ровесников в этом году в деревню не приехал, одна пузатая мелюзга. "Вот ведь просился у родителей в лагерь, – сердился он, – так нет, отправили к деду с бабкой: они уже старенькие, им помогать надо. Ага, как же. Они вон сами со всем справляются, прямо как пионеры. И воды всегда полные фляги, и траву бабушка Нина непонятно когда успевает повыдергать. И всё свое твердят: "Отдыхай, внучек, наработаешься еще, успеешь". Короче, полный абзац! Ну что, скажите, здесь делать? Коровам хвосты крутить? Так и коров-то на всю Ивановку осталась одна, у бабы Юли".
К дому подъехал на велосипеде мальчишка лет семи. Он с лихим разворотом, подняв клубы пыли, затормозил напротив окна и позвал:
– Вовка, айда купаться!
– Не-а, не хочу, – Вовка поленился даже из окна высунуться, чтобы ответить.
Велосипедист так же лихо развернулся и укатил в сторону речки.
В комнату заглянула бабушка Нина.
– Вовчик, ты бы пошел погулял, что ли! Смотри, день какой славный!
– Бабуль, да скучно мне с этими малявками.
– Ой, Вовка, а давно ли сам был таким же? – улыбнулась бабушка, а сама подумала: а и правда, неинтересно ему уже с малышней, совсем большой вырос. Десять уже.
– Нынче и грибы припозднились как на грех. Да и то, какие тут грибы – жара вон какая стоит, и дождей нет давно, – посетовала бабушка Нина. – А так бы хоть с дедом за сыроежками сходили в лес за дальним покосом. Грибы немудрящие, простые, а в жарехе лучше их нету. Может, и я с вами пошла бы. Хотя нет, ноги мои так далеко уже отказываются гулять.
Бабушка отправилась на кухню. Чуть погодя крикнула оттуда:
– Ну, тогда телевизор посмотри, что ли, кино какое-нибудь.
– Ба, ну какое кино…
Настроение у Вовчика совсем испортилось. Телевизор смотреть ему не хотелось – в это время никаких детективных сериалов. Книги читать – тоже. "Черт, еще целый месяц тут торчать", – совсем сник Вовка и сонно зевнул.
Мимо дома с косой на плече снова, как и накануне, прошагала соседка, тетя Оля. "Интересно, куда это она? – тут же проснулся Вовка. – Коровы у них нет, куры перед домом пасутся. Зачем же им еще травы-то?" Не успел он проводить ее взглядом, как увидел другую соседку, тетю Наташу. Она тоже была с косой и шла в том же направлении, что и первая "косилка", как он обозвал тетю Олю.
Тут уж любопытство не дало усидеть на месте и выгнало Вовку на улицу. Бабушка только и успела проговорить в спину: – И правильно, Вовка, проветрись, чего сиднем-то сидеть.
Мальчик выскочил из дома, даже не переобувшись, в шлепанцах, и двинулся за "косилками". К тому времени вторая из женщин нагнала первую, и они, смеясь и переговариваясь, пошли вместе. Вовка следовал за "двойным объектом", делая вид, будто ему абсолютно нет до них дела и он просто прогуливается, причем совершенно случайно в ту же сторону, что и тетеньки. Но те не обращали никакого внимания на юного "шпиона". И лишь раз оглянулись и помахали рукой: привет, мол, пацан! Вовка, застуканный "преследуемыми", остановился, наклонился, вроде как занозил ногу, и буквально на несколько мгновений потерял их виду. А когда выпрямился, женщин уже не было видно.
Мальчишка, теперь уже не прячась, резво побежал по улице, рискуя потерять тапки, и вертя головой по сторонам. Странно, но тети Оли с тетей Наташей нигде не было. Они как сквозь землю провалились. Он заглядывал во все дворы, но "косилок" так нигде и не нашел. Спустился к речке. Там была одна детвора, плескавшаяся у берега, да незнакомая городская женщина в широкополой шляпе, сидящая в тенечке от кустов ивняка. Видимо, приглядывала за купающимися детьми или внуками.
Пацаненок, приезжавший за ним на велике, увидев Вовку, закричал: "Вовчик, иди к нам! Мы тут в подводников играем". Но мальчик лишь отмахнулся: не до вас.
Вернувшись домой, взял чистую тетрадку, ручку и на первой странице вывел: "Дело № 1. Люди с косами".
Название ему понравилось.
Почесал в затылке. Что писать дальше, юный сыщик не знал. Потом подумал и добавил: "Подозреваемые: тетя Оля и тетя Наташа". В чем именно подозреваемы две добропорядочные деревенские жительницы, по такой лаконичной записи было непонятно. Не знал пока об этом и сам детектив. Его фантазия иссякла, и он отложил составление отчета до тех пор, пока информации не станет больше, чем на две строчки.
На следующий день история с "косилками" имела продолжение, к которому наш следопыт был уже готов. Когда тетя Оля и тетя Наташа, опять с косами, прошли мимо дома, Вовка, сидевший у ворот, чуть погодя отправился вслед за ними. На нем были темные очки, дедова серая фетровая шляпа и старый бабушкин болоньевый черный плащ, бывший ему почти по щиколотку, а потому перевязанный в поясе бельевой веревкой. Получился этакий "человечек в черном" – незаметный и бесстрашный. Вовке было ужасно жарко, он вспотел, однако стойко терпел неудобства маскирующего наряда, продуманного им, кажется, до мелочей. Одного не учел наш герой: "люди в черном" из фильма в общей толпе были действительно незаметны, словно тень. Они уж точно не выделялись как Вовка – в этом нелепом наряде посреди пустынной деревенской "стрит" он был похож на вороненка, важно шагающего по своим неотложным делам.
В конце улицы женщины свернули во двор учительницы Клавдии Ивановны. Вовка, миновав калитку, спрятался за старой березой у плетня. Место наблюдения было выбрано им идеально: отсюда был хороший обзор и отличная слышимость.
Учительница, одинокая старенькая женщина, стояла на крылечке, держась за перильца, и кого-то благодарила: – Девочки мои, какие вы молодцы! Спасибо вам! Вы ведь всю травищу выкосили, мне-то самой уже не под силу. Теперь вон какая красота. Дай бог вам здоровья, девчонки!
Вовка огляделся вокруг: никаких девчонок рядом и в помине не было, только тетя Наташа и тетя Оля. Но какие же они девчонки, они тетеньки взрослые. Но именно их так смешно называла Клавдия Ивановна, а они и не спорили. Ответили только:
– Клавдия Ивановна, ну что вы! Мы рады вам помочь. Вы же наша классная, самая лучшая учительница.
– Да будет вам, девочки, когда это было…
– Нам немножко осталось, за баней докосить, и всё, готово, – сказала тетя Наташа.