~ ~ ~
- Кусок дерьма, - сказал Стив Кузенс, обращаясь про себя к старику, который минут десять переходил дорогу: "зебра" перехода лежала перед ним, как спортивная дорожка.
Стив свернул с Флорал-Гроув на Ньюленд-Кресент. Чем стать таким, уж лучше подохнуть. Номер шестьдесят восемь. Он затормозил. Это был дом Терри. Сам Терри Скуззи был не нужен. Дома Терри следовало искать в последнюю очередь. Наверное, он где-нибудь в клубе проворачивает какое-нибудь дельце или валяется с чернокожей цыпочкой в квартире над казино на Квинсуэй. Посмотрели бы вы на этих обкуренных придурков: дым из ноздрей так и валит, как будто у них в черепе пожар.
Двое детей, две девочки в цветастых платьицах, со смешными, загнутыми вверх косичками, играли в садике с качелями, металлической лесенкой и горкой. Под обтрепанными деревьями. Подобная сценка не затронула в душе Стива никаких детских струн. Осторожнее, девочки: мама идет. Мама была одета в тренировочный костюм - она готовила что-то у плиты, пар скрывал ее лицо. Вот она высунулась в кухонное окно: "Чтоб через минуту были дома…" Стив сидел в своем "косуорте" - приземистом, с низкой посадкой гоночной машины. Он повернул голову: на заднем сиденье спал Тринадцатый. А этот что делал прошлой ночью? Угнал двухэтажный автобус и сгонял в Шотландию и обратно? По треугольникам лица Скуззи - равносторонним, равнобедренным и неравносторонним - пробежала судорога, и они вновь замерли.
- Я против беспричинного насилия, - любил повторять Стив.
Это было неправдой, и все это прекрасно знали. Одно из его прозвищ было Беспричинный.
- Боже, - пробормотал во сне Тринадцатый.
Стив обернулся: Тринадцатый спал… Можно ли считать Ричарда Талла умным человеком? Стив знал оптовиков, которые закончили Оксфорд или Кембридж или не важно что. Им по тридцать два, тридцать три года, а у них в подчинении уже была целая команда, которая переправляла товар за пять тысяч километров: афганские армейские командиры, японские дипломаты и британские таможенники - все работали на них. Вот это, я понимаю, умные ребята. Это - организация. Наркотики, поставщики - это затягивает все больше и больше, пока ты не лопаешься, как напившийся крови клещ. Успех в делах - это такая скука. В бизнесе, которым он занимался, благоразумнее переживать кризис среднего возраста, пока тебе еще нет тридцати. И что же? Деньги у него есть. Но он не мог себе представить, что пойдет по проторенной дорожке. Купит бар на Тенерифе, где будут подавать коктейли и яйца по-шотландски и показывать по видику "Матчи дня". Может быть, сейчас там все по-другому. Теперь у них, наверное, есть спутниковый канал "Скай".
Непослушные дочки не спешили домой. Старшая демонстрировала младшей трюк на горке. Надо было подпрыгнуть наверху и приземлиться на попу посередине спуска. Маленькая не решилась повторить трюк. Мысли Стива рассредоточились и устремились на другой предмет. Он перестал думать о том, как ему разобраться с Терри, и начал думать о том, как разобраться с Гвином Барри.
Конечно, Гвин паркует свою машину не на улице. Трудно сделать что-нибудь с человеком в тихой гавани его собственного дома, который не сводит с тебя пристального взгляда своих окон. Охраняемая парковка в некоторых обстоятельствах способствует долголетию городского жителя. И вам не грозит язва или рак, которые можно нажить, когда по два часа в день тратишь на то, чтобы припарковать свою долбаную машину. Может, перехватить его у выхода из спортивного комплекса на шоссе Уэствей? Подослать Уэсли или Ди. К примеру, Гвин выходит из-за утла - и тут Ди на полном ходу налетает на него. Представьте себе черную глыбу весом в сто кило, которая летит на вас на скорости пятнадцать километров в час. Вы падаете, и этот амбал обрушивается на вас сверху. Ладно, там посмотрим.
Стив взял мобильник и позвонил Класфорду.
- Класфорд? Сегодня вечером, приятель. - Потом, помолчав, добавил: - Нет. Тебе придется сходить в кино.
- В кино? - осторожно переспросил Класфорд.
- В главной роли Одра Кристенберри. Трогательная история о том, как группу подростков отправляют в деревню во время бомбежек сорокового - сорок первого. Сделаешь его в сортире.
- Боже, - только и сказал Класфорд.
Девочки ушли домой пить чай. Где-то позади пронзительно завыла полицейская сирена, Оу-оу-оу! - точь-в-точь как какой-нибудь комик-педераст. Стив мучительно зевнул. Завел мотор и включил первую скорость. И тут прямо перед его "косуортом" остановилась монашка; Стив, вздыхая, ждал, пока она не пройдет, а она остановилась, чтобы рассмотреть какое-то пятнышко на своем белоснежном нагруднике. Потом посмотрела на Скуззи. Несколько секунд девственник и девственница взирали друг на друга с девственной яростью.
- Кусок дерьма, - сказал Скуззи, отъезжая.
- Там играет Одра Кристенберри. Она ведь тебе нравится?
- Она там играет? А я думал, что этот фильм снимали в Англии.
- Она - актриса, - сказал Ричард. - Ее голос могли дублировать. Тебе пива, как всегда?
- Лучше кампари с содовой, - сказал Гвин.
- Нет. Тебе портера. Ведь в Уэльсе все его пьют?
- Ладно, давай. Когда начало?
Они взяли напитки и направились к своим женам. Джин с тоником для Джины. Минеральная вода для Деми. Она сказала, что алкоголь ей противопоказан: теперь Ричард знал, насколько строго он ей противопоказан. Деми была исключением и еще в одном смысле. В свое время Ричард, Гвин и Джина вместе с бессловесной Тильдой провели в "Улитке и капусте", если все сложить, по меньшей мере год. Теперь Таллов и Барри редко можно было увидеть в полном составе. Ричарду даже пришлось пообещать Джине, что он будет паинькой.
- Что с твоим романом? - поинтересовался Гвин. - С тобой все в порядке, любимая?
Деми выглядела абсолютно нормально. Ричарду даже показалось, что она распространяет вокруг себя умиротворяющую атмосферу, которую пабы так любят в своих посетительницах. Что касается Джины, то она знала все о пабах: об их уюте и скуке. Сквозь открытые двери были видны машины, проезжающие в сумерках у Нотгинг-Хилл-Гейт. Сигаретный дым, влажный воздух паба, запах жареных пирожков и пивной отрыжки смешивались с выхлопами машин и висели рваной пеленой на уровне столиков. Над мостовой кружились легкие циклоны мусора, перегоняя с места на место картонные коробки с остатками еды, недоеденной в спешке, в порыве отвращения или в приступе рвоты. Выше блестело целлулоидное небо. Ричард переждал подступившую волну тошноты и сказал:
- Он у Тоби Миддлбрука в "Квадранте". Гэл сказала, что находит роман амбициозным. Это несколько обескураживает.
- Но ведь он действительно амбициозный, верно?
- Да? Не знаю.
- Но ведь ты именно этого и добивался, разве нет?
- Я не… то, что пишешь, не обязательно соответствует тому, что хочешь написать. Нужно ощущать своего рода давление. В некотором смысле.
- А мне весь процесс представляется совершенно естественным. Таким же естественным, как… рождение ребенка.
Когда Ричард слышал любую метафору, сравнивавшую сочинительство с родами, ему становилось не по себе. Чем они были, его романы? Только не мертворожденными. Скорее они были теми незаконнорожденными младенцами, которые появлялись на свет, чтобы тут же умереть. Но этот родильный дом был далеко, и он с суеверным презрением отвергал своих мертвецов; и вам самому приходилось нести домой мертвое тельце, завернутое в старые газеты. Ричард переждал второй приступ тошноты. Первый был хрупким и слабым, а второй рвался наружу, как реактивный снаряд. Что это - нервное возбуждение? Огорчение? Нет, подумал Ричард, ни то, ни другое. Просто близость насилия.
- Ты что-нибудь планируешь? - спросила Джина. - Может, ты что-то от нас скрываешь?
Ричард (смотревший на ботинки Гвина) подумал, что Джина обращается к нему. Но это было не так. Она разговаривала с Деми, которая в ответ на вопрос Джины помотала головой и натянуто улыбнулась.
- Вы когда-нибудь видели что-нибудь более красивое? - спросил Гвин.
- Красивее, чем что?
- Чем моя леди…
- Перестань, - сказала Деми.
- Она засмущалась! Я просто обожаю, когда она краснеет. М-м-м. - Гвин задумчиво помычал. - М-м-м. Давайте не пойдем в кино. Давайте пойдем домой и займемся любовью. Мы идем домой. Вы идете домой. И все занимаемся любовью.
- Этот фильм тебе понравится, - сказал Ричард, - не говоря о том, что я уже купил билеты. И вообще тебе полезно время от времени выбираться из дворца и растворяться в толпе своих вассалов. Становиться одним из них. Разумеется, замаскировавшись. - Этот подкол относился к новому прикиду Гвина, который он уже успел во всех подробностях расписать своим слушателям: красновато-коричневый замшевый пиджак из Милана, коричневые вельветовые брюки из Флоренции и сизо-серые кожаные ботинки из Сиены. - Допивай. Вот еще пинта. Давай.
- В меня столько не поместится.
- Ну, тогда полпинты. Давай пей.
- Мне придется весь фильм просидеть в сортире.
Да уж. Очень может быть, подумал Ричард. Когда он помогал Джине надеть пальто, она шепнула ему на ухо: "Ненавижу его". Ричард нахмурился, кивнул и почувствовал, что возмездие уже близко…