— Я делаю их податливыми. Обычно приманкой был секс. Но не всегда.
— Отметины?
— Вроде того. Есть немало достойных бизнесменов, которые никогда не стали бы иметь дело с Тони Морелло.
— Если к их голове не приставить пистолет.
Парень тяжело вздохнул:
— Да. Или что-нибудь еще пострашнее. Словом, я готовил их для Тони. У него есть такой веселенький корабль...
— Какой-какой?
— Ну, веселенький. Девочки. Азартные игры. Все запрещенные развлечения.
— Ага, ты имеешь в виду этот старый дерьмовоз «Кристину»... Верно?
— Вот-вот! Снаружи-то все нормально. Зато внутри, говорят, очень весело.
— Ты был там?
— Нет.
— О чем ты еще не рассказал?
— Все сказал, клянусь. Все, что знаю.
— Ты клянешься своей жизнью, парень, учти. Что тебе известно о Сьюзан Лэндри?
В испуганных глазах Соренсона мелькнула догадка:
— Так вы тот самый?..
Болан холодно кивнул:
— Да, тот самый. Ну, я слушаю.
Парень глубоко вздохнул.
— Характер у нее был невыносимый. Я, правда, этого не знал, когда месяц назад принимал ее на работу. Но работала она отлично, ничего не скажешь. Сначала она заведовала обеденным залом, а потом я очень скоро повысил ее до заместителя управляющего. Она была толковой помощницей.
От нахлынувших воспоминаний Соренсон заметно оживился.
— С какого-то момента ко мне стали поступать жалобы от членов клуба. Ее никогда не было на месте. Совалась во все, подглядывала, шпионила. Дважды я застукал ее за просмотром частных дел. Ей, видите ли, хотелось побольше узнать о клиентах, чтобы более свободно чувствовать себя рядом с ними. Я сказал, что ее первейшая задача — прислуживать им, а что она при этом чувствует, никого не волнует. Во второй раз я пригрозил ей увольнением. У нас был долгий и тяжелый разговор. Она обещала исправиться, но продолжала вынюхивать. Я удвоил бдительность. А потом она вступила в контакт с одним из... ну, отмеченных. Пыталась его предупредить — он сам сказал мне об этом. Пришлось известить обо всем Тони.
— Так чем она в действительности интересовалась?
Парень озадаченно посмотрел на Болана.
— Даже не представляю. Честное слово. Видит Бог, я играю в вашу игру. Какой мне смысл врать?
— Этот отмеченный был судья Дейли?
Соренсон обреченно вздохнул:
— Я смотрю, вы в курсе всех событий.
— По крайней мере, я знаю достаточно, это уж точно. Но вот вопрос: если Дейли настучал тебе, зачем же он послал меня спасать ее шкуру?
— Он послал вас?
— Представь себе. Так почему?
— Боюсь, тут я чуток перестарался. Наговорил ему разное — он, вероятно, и задумался. Покидая нас прошлой ночью, он выглядел очень расстроенным.
— Ты все еще морочишь мне голову, Соренсон.
— Клянусь!
— Дейли покинул вас с сопровождением. И ушел отнюдь не по своей воле.
— Уверяю вас, я ничего не знал!
— Сколько раз он был на корабле?
— Прошлой ночью — в первый раз. Но я слышал, он там не остался.
— Ты получаешь пять тысяч за каждого отмеченного.
— Я разве что-нибудь об этом говорил?
— Я тебе это говорю.
— Да, пять тысяч.
— Тогда почему за Дейли ты получил целых двадцать?
— Ну... Это был особый случай. Судья очень долго упрямился, и потребовалось много усилий. С моей стороны, разумеется.
— Судя по всему, Морелло в нем весьма нуждался?
— По-видимому, да.
— Давай поговорим о других отмеченных. Сколько и кто?
— Примерно двенадцать человек. Может, чуть меньше.
— Ты должен знать точно.
— Я мог бы назвать поименно...
— Лучше дай мне их концы.
— Что?
— Каковы их деловые интересы?
— Я никогда не вдавался в эти детали... Но — посмотрим! Тим Конли — шишка в области страхования, промышленного, конечно. Хансон — Джордж Хансон — крупное колесико в комиссии по коммунальным услугам. Особенно интересен один: Бен Логан, капитан войск береговой охраны.