- Однажды кое-кто сказал мне не доверять предположениям, - произнес он. Он крепко сжимал руль и не сводил взгляда с дороги. - Так что не заставляй меня гадать, Тэсс. Скажи мне, во всём виновата пина колада или Ашер…
Говорил правду. Мой мозг закончил его предложение как своё собственное.
Я сглотнула и заговорила.
- Четыре дня назад, - тихо сказала я, - Вивви Бхарани сказала мне, что думает, что её отец убил своего пациента.
- Моего дедушку, - Генри напрягся.
Я кивнула, хоть он и не смотрел на меня - не мог на меня посмотреть.
- Говори, - грубо произнёс Генри. - Каждая деталь, каждое подозрение, всё, что ты знаешь, Тэсс.
Телефон. Голос на другом конце провода и тот, кому он принадлежал. Я рассказала Генри обо всём. Не только ради него. Но и ради себя. Я всё представляла, как отец Вивви подносит пистолет к своему виску. Представляла, как его кровь брызгает на стену.
Секреты обошлись нам слишком высокой ценой.
Так что я рассказала Генри. Возможно, какая-то часть меня хотела, чтобы он разозлился. Я хотела, чтобы он вышел из себя. Хотела, чтобы он винил меня так же, как винила себя я сама.
- Ашер знал? - Генри едва не подавился этими словами. Он мельком взглянул на Ашера - саморазрушительного, верного Ашера, с которым они дружили с самого детства.
- Он хотел тебе рассказать.
Я почти видела, как Генри подумал: "Но не рассказал".
- Я так понимаю, ни один из вас - включая твою сестру - не подумал рассказать об этом полиции, - это был не вопрос. Это было обвинение.
- Айви над этим работает, - вот и всё, что я могла сказать, всё, что я знала.
- Возможно, ты можешь доверить это своей сестре, - в мягком тоне Генри читалась сталь. - Но я точно не могу.
Осознание того, что я натворила, рассказав Генри, ударило меня с силой фуры, врезавшейся в легковую машину. Генри призирал профессию Айви. Он считал, что, решая проблемы, она несет за собой разрушения. Я знала, что он не станет скрывать эту информацию. Я знала это, но всё равно рассказала ему.
Потому что должна была.
- Делай, что должен, - сказала я Генри, - но помни, что если бы не Вивви, никто из нас не узнал бы правду. Она - единственная причина, по которой вообще есть над чем работать, и это стоило ей всего.
Её отца. Её дома. Наивной веры в то, что в мире есть люди, которые не станут её избивать.
Я подалась вперед, чтобы я смогла увидеть лицо Генри, а он - хоть краем глаза различить моё.
- Чтобы ты не сделал с этой информацией, - сказала я ему, - кому бы ты её не доверил, лучше убедись, что они смогут её защитить.
Айви не рассказала даже президенту. Чтобы защитить Вивви. Чтобы защитить меня.
Генри усвоил мои слова.
- Ты сказала, что на том телефоне было два номера? - после напряженной тишины спросил он.
Он просто обязан был это запомнить.
- Второй номер был отключен, - я гадала о том, пришел ли Генри к тому же выводу, что и я: чтобы отец Вивви смог убить его дедушку, кто-то должен был обеспечить ему операцию.
Они отравили его?
- Ты знаешь, где твой дедушка был в то утро? - спросила я у Генри. - Или накануне вечером?
Без предупреждения Генри съехал на обочину. Он заглушил двигатель, крепко сжимая ключи.
- Я могу узнать, - произнёс он, и поспешно выбрался из машины, захлопнув за собой дверь. Я наблюдала за тем, как он, склонив голову, отошел на несколько шагов от машины. Каждый мускул в его плечах и спине был напряжен.
- Генри не большой фанат публичных проявлений эмоций, - вслед за этими словами Ашер издал не то стон, не то вой. Я обернулась, ожидая, что рассержусь на него за то, что он проболтался, но злости не последовало.
- Рано или поздно ты всё равно рассказал бы ему, - произнесла я. Я жила взаймы.
Ашер прижал ладонь к голове и снова застонал.
- В дружбе Генри и Ашера я всегда всё порчу.
Я не была уверена в том, считал ли Ашер, что испортил всё, когда рассказал Генри правду, или когда врал ему.
- Ты хочешь сказать, - произнесла я, стараясь вернуть в глаза Ашера немного привычного блеска, - что Генри постоянно приходится спасать тебя от тебя же пьяного?
Ашер покачал головой и тут же вздрогнул, явно сожалея о резких движениях.
- Обычно я столько не пью, - произнес он. - Но столько всего происходило. Забвение показалось мне неплохим вариантом, - он закрыл глаза, но видимо забвение кончилось. - Вивви? - спросил он.
- Пока от неё ничего не слышно.
Водительская дверь распахнулась и в машину сел Генри. Он заметил, что Ашер проснулся, но никак это не прокомментировал.
- У моего дедушки не было проблем с сердцем, - вместо этого, сказал он мне. - Мы должны узнать, что может сымитировать симптомы сердечного приступа.
- И мы думаем, что этим "чем-то" был яд? - спросил Ашер.
Генри не ответил. Я не знала, решил ли он не разговаривать с Ашером или ему просто было нечего сказать.
- Мы? - наконец переспросила я. Они оба использовали это слово.
Генри ответил на мой вопрос никак не связанной с ним фразой.
- План был плохой, - он был невероятно сосредоточен и напряжен - но я не сразу поняла, на чём именно он сосредоточился. - Если план заключался в том, чтобы убить моего дедушку и усадить Пирса на его место в Верховном Суде, то план был плохой, - он сжал ладони в кулаки, а затем разжал их. Я гадала о том, заметил ли он, что делает это. - Вы же видели список, который нам дала доктор Кларк, - продолжил он. - Потенциальных номинантов - дюжины. В этом плане будет смысл, только если Пирс будет уверен, что его кандидатуру выдвинут на должность - иначе он не стоит риска.
Ты получишь деньги, когда мою кандидатуру выдвинут на должность.
- А Пирс может быть в этом уверен, - продолжил Генри, - только при условии, что в этом участвует его человек.
В выдвижении кандидатов.
В Белом Доме.
- Айви никому не рассказала, - размышляя вслух, произнесла я. - Ни президенту, ни Первой Леди…
Генри сжал зубы, а затем заставил себя расслабить челюсть.
- Тэсс, ты была права, когда сказала, что мне стоит задуматься о том, кому я могу об этом рассказать. Если есть шанс на то, что во всём этом замешан кто-то из Белого Дома, мы никому не можем доверять. Ни полиции. Ни министерству юстиции. Ни единой живой душе.
- И что нам остается? - спросила я.
С каждым вздохом грудная клетка Генри едва заметно поднималась и опускалась. С тех пор, как он вернулся в машину, он полностью себя контролировал.
- Я знаю, что остается мне. Я выясню, кто был рядом с моим дедушкой перед его, так называемым, сердечным приступом, - сказал он мне. - А ты вернешься домой.
ГЛАВА 38
Когда я вернулась к Айви, на улице потемнело. Я зашла в дом через парадный вход. Дом светился, словно новогодняя елка, но в поле зрения не было ни одного человека.
- Эй? - как бы сильно мне не хотелось подняться по спиральной лестнице и забраться в кровать, я сомневалась в том, что откладывая конфликт до утра, я сделаю свою жизнь проще. Я сбежала и часами игнорировала звонки Айви. Она явно будет этому не рада.
- Эй? - ещё раз позвала я и подошла к офису Айви. Мои шаги эхом отдавались в тишине дома. Дверь офиса была слегка приоткрыта. Я толкнула её. - Айви?
Дверь открылась. Офис был пуст. Я замерла на пороге, словно вампир в ожидании приглашения. Мне следовало развернуться и уйти. Но я этого не сделала. Я переступила порог и медленно подошла к столу Айви.
С тех пор как я рассказала Айви обо всём, что я знала, прошло три дня. У неё было три дня на то, чтобы начать разбираться с происходящим. Она работала почти без перерывов.
В этом плане будет смысл, только если Пирс будет уверен, что его кандидатуру выдвинут на должность - иначе он не стоит риска.
Если Генри пришел к такому заключению, то и Айви должна была об этом подумать. Чем она занималась в последние несколько дней? Что обнаружила?
Что она знала?
На её столе лежал плотный конверт. Несколько секунд я колебалась, а потом потянулась к нему. Айви не хотела, чтобы я в это вмешивалась, но я уже влипла в это по уши. Генри. Вивви.
Это не задание по "проблемам современного мира". Не игра.
Я открыла конверт.
Сначала я увидела край фотографии. Затем я увидела себя. Фотографии. Мой мозг попытался осмыслить увиденное. На фотографиях была я.
В конверте оказались не улики. Он не был связан с делом. У меня перехватило дыхание. Я достала снимки из конверта. Их были дюжины: мне двенадцать, пряди волос выпадают из толстой косы; мне шестнадцать, я сижу за рулем дедушкиного грузовика; я играю в младшей школе; я на школьных танцах. Я даже не помнила, как были сделана большая часть этих снимков. Должно быть, дедушка посылал их ей.
Думать о том, как дедушка фотографировал меня, было больно. Но знать, что Айви хранила эти фотографии? Осознание этого выбило воздух из моих легких.
- Ну-ка, - в моих воспоминаниях Айви сидит на краю кровати, а я сижу перед ней на полу. Она заплетает мои волосы в косу. Я прижимаюсь к её ноге.
После похорон наших родителей она провела со мной несколько дней. Я почти забыла об этом.
Я сжимаю руку Айви. Следом за первым воспоминанием пришло второе. Айви опускается рядом со мной на колени. Свободной рукой я касаюсь её щеки. Она влажная. Почему Айви плачет? Я обнимаю её. Она поднимает меня на руки, прижимая мою голову к своей груди, и вдыхает мой запах.
А потом она отдает меня.