Через пять минут служебная машина остановилась возле упомянутого парка на окраине города. И впрямь, рыцари там были. В сияющих доспехах и при оружии, которым друг друга добросовестно лупцевали.
– Эй, парень! Да-да, ты, в панцире. Хочешь заработать?
– Ну… да
– Слушай. Тут такое дело…
Ко всеобщему облегчению, рыцарь согласился сразу. Выдали ему аванс и глоток коньяку для бодрости, да и отвезли прямо к даме в чём был, ибо время – деньги.
Все прошло чин-чинарём. Дама в восторге, рыцарь доволен, фирма срубила кучу денег, смекалистому сотруднику премию выдали.
Но на следующий день дама с очередными запросами звонит: вынь да положь ей д’Артаньяна при шпаге. Долго думать не стали. Зовут того рыцаря и спрашивают, нет ли у него подходящего знакомого:
– Да я сам д’Артаньян, – говорит он. – Только до дому подбросьте за шляпой и шпагой.
Опять выручил. Снова все довольны остались.
Тут у дамы воображение всерьез разыгралось. Каждый день себе кого-нибудь нового требует. У дома рыцаря стояла теперь дежурная машина и чуть что – сразу хвать его и в дело. Уж кем он только не был – Робин Гудом, Зевсом, Уильямом Уоллесом, Чакой, Монтесумой, Джеймсом Тийчем, Дракулой… доходило даже до Леголаса. Гардероб у парня казался неисчерпаемым и всех он изображал как надо.
Но тут дама в очередной раз позвонила и говорит:
– Всё! Все мне надоели. Давайте мне этого парня как есть, без всяких костюмов. Хочу именно его.
Позвонили, передали просьбу. А тот вдруг вскрикнул так жалобно: "Неет!", трубку бросил и на звонки больше не отвечал.
Послали к нему человека. Тот дверь не открывает. Уж и дама лично к нему приехала – уговаривать. Открыл. Сам бледный, несчастный, по глазам видно: плакал.
– Что случилось-то?
– Не могу я сам!
Тут он опять зарыдал, убежал в комнату, под одеяло с головой нырнул. Но не отстают от него: что да почему. Ему уж и денег обещали и не денег совсем. Даже по морде дать. Только когда нашли его доспех и пообещали немедленно сдать в металлолом, он из-под одеяла выскочил, на колени и плюхнулся и воскликнул:
– Да отстаньте от меня, ради Бога! Не могу я сам за себя. Я неудачник, ролевик, социопат, онанист и девственник. А женщин я боюсь и в постели ничего не умею. И писюн у меня короткий.
– А как же ты до сих пор справлялся?
– Это был отыгрыш. ОТЫГРЫШ! В жизни я так не умею…
И как его ни убеждали, насколько он на самом деле крут – стоял на своем. Наконец плюнули, разошлись, недовольные друг другом. У фирмы доходы, понятное дело, упали. Даме, которая уже имела на нашего героя тайные матримониальные виды, пришлось перейти обратно на жиголо. А тот парень на заработанные деньги поднял пять фестивалей и до сих пор не верит в себя.
Про тот свет
Первый сон про тот свет
Мне приснилось, что я умер.
Меня ослепили белым и пристали с расспросами:
– Как жизнь?
– Как видишь. Похоже, кончилась. Было хорошо, но мало.
– Трудно было?
– Иногда. Чаще всего по собственной глупости.
– Что ты с этим делал?
– Я старался каждый день стать хоть немного лучше, чем был. Тогда и мир вокруг становился лучше.
– Только для тебя или для других тоже?
– Бывало, и другим перепадало.
– Часто?
– Тем, кого любил – часто. Остальным – по настроению.
– И что, вот так каждый день?
– Нет, конечно. Бывали срывы. Но ненадолго, и я никогда не падал ниже, чем был.
– А потом?
– Поднимался и всё сначала… Слушай, а можно обратно?
– Нет. Такие, как ты, портят мне ад. Поэтому ты останешься здесь.
– "Здесь" – это где? – спросил я.
И проснулся.
Ночь потерянного дня
– Ох! Извини, что разбудила.
– Кто… О, Господи! Смерть!
– Если угодно…
– Ты… За мной?
– Отчасти.
– Не понимаю.
– Что тут понимать? Вы умираете по частям. В ком-то поэт, в ком-то раб, в ком-то совесть. Да ты спи, спи. Я пошла уже.
– Э-э… Ладно. За чем приходила-то?
– За твоим вчерашним днём. Ты же убил его, помнишь?
Рычаг Всеобщей Справедливости
– …Ой, а это у вас тут что?
– Рычаг Всеобщей Справедливости. Если за него дёрнуть, всем живущим немедленно воздастся по справедливости.
– И давно он тут у вас?
– С начала времен.
– И что, за это время никто ни разу…?
– Боже упаси!
– А можно попробовать? Один разик? В мире-то вон оно что творится…
– Не смей! Эй, держите за руки этого шлимазла!
– Все, все не буду! Отпустите. Пожалуйста! Уф… А в чём подвох-то?
– В том, что каждый понимает справедливость по своему. Законы Хаммурапи читал? Ацтекским правом интересовался? Законами шариата? Принцип "око за око" помнишь? Чукотскую космологию? Прецедентное право в действии видел?
– Ой…
– Вот тебе и ой. Если всё это разом с людьми случится… Короче, подожди Армагеддона. Тогда и дёрнешь.
Конфискат
– Пожалуйста, не облокачивайтесь на это.
– А это что за рычаг?
– Вон, посмотрите туда. Он управляет заслонкой этого резервуара.
– "Конфискат". Интере-есное название. Что конфискуете?
– Вам приходилось слышать что-нибудь вроде: "Когда боги хотят наказать, они отнимают разум"? Слышали? Так вот, это оно самое и есть. Хранилище полно под завязку и, разумеется, пошло брожение. Мы уже просто боимся открывать. Одно время думали, что некуда будет складировать, но потом всё решилось.
– Э-э, как решилось? Что-то мне не нравятся ваши интонации.
– Понимаете… Люди стали справляться сами. Всякие там религии, идеологии, харизматичные лидеры…
Курьер
– Передашь это послание лично Сатане.
– Господи, но как же я, ангел безгрешный, попаду в ад? Чтобы провалиться в преисподнюю – это ж надо такого натворить…
– Так ступай на землю и нагреши.
– В человеческом облике?
– Именно! Только учти: послание очень срочное, по мелочам грешить некогда. Никаких оргий. Сразу создавай новую мировую религию или развязывай священную войну.
То, что осталось от награды
– Простите, уважаемый! Когда мне уже выдадут девственниц? Я с утра жду!
– Сейчас проверим, – ангел извлек откуда-то свиток, вчитался, нахмурился и провозгласил: – Никогда!
– Но ведь это рай?
– Рай
– Мне же обещали…
– Да, но взгляните сюда, – ангел обратил свиток надписью к собеседнику и обозначил свободной рукой изящный жест, приглашая ознакомиться. – Ведь это всё вы натворили!
– Но… Это же во имя веры!
– Вас ввели в заблуждение предвзятым толкованием, а здравым смыслом вы решили не пользоваться. Опять же, несколько случаев грабежа, рукоприкладство и поножовщина среди единоверцев… И ещё вот это! Как вам не стыдно!
– Боже милосердный…
– Воистину! Он всё прощает. Но каждый раз списывает со счета одну девственницу. Вам ещё повезло, что вы успели дойти ровно до нуля.
– А… если дальше?
– Дальше уже ад и поругание свиньями. По одной за каждый…
– Но это нигде не записано!
– Записано, но вы похоронили первоисточники под грудой толкований. Ну, ну, голубчик, не плачьте! Лучше ступайте за мной. Я провожу вас до местного клуба холостяков.
Опоздавший
– Явился…
– Ты звал меня
– В последний раз это было лет десять назад. Теперь уже как-то бессмысленно.
– Я тебе что, служба поддержки? С чего ты взял, что я должен являться по первому зову?
– Тогда мне действительно нужна была помощь. Однако, я уже сам разобрался.
– Вот видишь! Значит, не нужна была. Если бы я приходил разбираться со всякой ерундой…
– У нас разное понятие о ерунде! Моя жизнь тогда потеряла всякий смысл. Я выжил чудом.
– Называй это чудом, если тебе угодно, но я здесь ни при чем.
– Знаю. Я тогда решил, что раз ты позволил такому случиться, то тебя просто нет.
– Вам вечно нужны доказательства. И веруете вы лишь тогда, когда вам это выгодно…
– Сам виноват. Так зачем ты пришел?
– Поздороваться.
– Нет, серьёзно.
– Напомнить о себе.
– Напомнил?
– Да
– Теперь уходи. Я уже привык обходиться без тебя.
Уведомление
"Сим подтверждаю… будет жив и здоров, включая здравие душевное…"
– А почему всего три месяца?
– Голубчик! – всплеснул руками мой собеседник. – Господь не торгуется. Берите что дают и радуйтесь оказанной чести. Беда с этими атеистами! Ничего святого.
– Вам показалось. Не то, чтобы я не верил в Бога. Я просто не верю в то, что про него рассказывают.
– Понимаю. Но мне-то хотя бы верите?
– Вполне. Вы, Габриель, были убедительны.
– Прекрасно! Теперь, пожалуйста, читайте то, что написано большими буквами.
– "Не считая рецидивов свободной воли". Как это понимать?
– Без баловства. Если вы решите испытать судьбу и, скажем, нырнуть в вулкан только затем, чтобы проверить, как мы станем выкручиваться – знайте, что мы не станем выкручиваться никак.
– А в остальное время? Вы будете меня опекать?
– В этом нет нужды. Мы просто знаем, что в течение трех месяцев вы точно будете живы-здоровы.
– А потом я умру?
– Потом станет как прежде: вы не будете знать о своей судьбе ничего и когда-нибудь умрете. Сей документ на дату смерти никак не влияет.
– Контракт можно продлить?