Тедди начал работать у отца. Все кругом решили, что это к лучшему. После провала он выглядел, как человек, переживший шок, душевную травму. Примерно как Альфред, когда он вернулся с войны.
Такие, как Тедди, рождены для побед, а не для поражений, но не в привычках Лакстонов хандрить; родители Тедди начали наезжать в дом номер семнадцать, где Саймион рассказывал длинные истории о своем отце, о том, что путь наверх - не для нытиков и неудачников. Поездку в Италию пришлось отложить, Саймион сказал - если Тедди сейчас покинет страну, это будет выглядеть не лучшим образом. Держись победителем и победа придет. А помпеи никуда не денутся.
Я тем временем пыталась привыкнуть к лондонской жизни. Новые обязанности я освоила быстро. Перед отъездом из Ривертона мистер Гамильтон прочитал мне кучу лекций по самым разнообразным вопросам - от того, как поддерживать в порядке гардероб Ханны, до того, как поддерживать ее хорошее настроение - и здесь я была во всеоружии. В доме, однако, я чувствовала себя, как в бурном море - одиноко и неуверенно. Мистера Бойли и миссис Тиббит нельзя было назвать совсем уж подлыми, но и простодушными они не были, это точно. Они всегда держались друг друга и получали удовольствие от собственной скрытности. Особенно миссис Тиббит. Она радовалась, когда кто-то попадал впросак, и если такого долго не происходило, без всяких угрызений совести могла устроить неприятности любому, кто попадется под руку. Я быстро поняла, что в доме номер семнадцать выживает тот, кто держится настороже и не поворачивается спиной к остальным. Пока мне это удавалось.
Однажды серым промозглым утром я обнаружила Ханну в гостиной, в полном одиночестве. Тедди и Саймион уехали в Сити, и она молча стояла у окна, глядя на улицу. Там во все стороны ехали автомобили и велосипеды, озабоченно спешили куда-то люди.
- Хотите чаю, мэм? - спросила я. Нет ответа.
- Или попросить шофера подать машину?
Я подошла поближе и поняла, что Ханна меня не слышит. Погрузилась в собственные мысли, которые так нетрудно было угадать. Ханна скучала, я поняла это по ее лицу - такому же, как в те долгие дни в Ривертоне, когда она стояла у окна детской с китайской шкатулкой в руках и ждала приезда Дэвида, чтобы поиграть, наконец, в Игру.
Я вежливо кашлянула, и Ханна пришла наконец в себя. Увидев меня, она немножко приободрилась.
- Доброе утро, Грейс.
Я повторила свой вопрос насчет чая.
- Да, пожалуй, - ответила Ханна. - Только скажи миссис Тиббит, что никаких булочек не надо. Я не голодна. Да и глупо как-то есть в одиночку.
- А после, мэм? Может быть, подать машину?
Ханна закатила глаза.
- Если я еще хоть раз прокачусь по парку, я сойду с ума. Не понимаю, как другие жены выносят эти прогулки. Неужели им действительно больше нечего делать, кроме как день за днем ездить кругами?
- Может быть, принести шитье, мэм? - Я заранее знала, что она откажется. Ханна никогда не любила шить. Терпения не хватало.
- Я лучше почитаю, Грейс. У меня и книга с собой.
Она показала мне потрепанный томик. "Джейн Эйр".
- Уж в который раз, мэм!
- В который раз, - пожав плечами, улыбнулась Ханна. Не знаю, почему, но ее улыбка меня насторожила. В голове словно зазвенел маленький тревожный колокольчик, и я не могла придумать, как его унять.
* * *
Тедди много работал, и поначалу Ханна попыталась ему помогать. Она принимала гостей, вела беседы с женами деловых партнеров и матерями политиков. Мужчины всегда говорили об одном и том же - деньги, бизнес, угроза со стороны пролетариев. Саймион, как и все люди его круга, с большой подозрительностью относился к богеме. Тедди, несмотря на все свои благие намерения, все больше попадал под влияние отца.
Ханна тоже предпочла бы говорить о политике с мужчинами. Иногда, когда они с Тедди поздно ночью возвращались в свои смежные спальни и я приходила расчесывать Ханну, она допытывалась у мужа, кто что сказал о военном положении в Ирландии, а Тедди смотрел на жену с усталым изумлением и советовал не забивать такую прелестную головку такими тяжелыми мыслями.
- Но мне, правда, интересно, - настаивала Ханна.
- Политика - мужская игра, - отвечал Тедди.
- Я тоже хочу в нее играть, - не сдавалась Ханна.
- Ты и играешь, - успокаивал муж. - Мы ведь - команда, ты и я. Твое дело - присматривать за женщинами.
- Это скучно. Они все ужасно занудные. А я хочу говорить о серьезных вещах. Не понимаю, почему ты против?
- Понимаешь, дорогая, - откровенно отвечал Тедди, - существуют определенные правила. Не я их выдумал, однако обязан их придерживаться. - Он улыбался и трепал Ханну по плечу. - Ну-ну, не так уж все и плохо, а? Если что - мама всегда тебе поможет. И Деб. Она - то, что надо, верно?
Ханне ничего не оставалось, кроме как мрачно кивать. И ведь не поспоришь - Дебора всегда была готова помочь. Она решила не возвращаться в Нью-Йорк. Один из лондонских журналов предложил ей писать для них о моде и стиле - ну как тут было отказаться? Огромный город, полный женщин, которых можно одеть, научить, подчинить. Дебора решила пожить у Ханны и Тедди, пока не подвернется какое-нибудь приличное жилье. Тем более, как указала Эстелла, с переездом можно и не торопиться. Дом номер семнадцать - огромное здание, полное пустых комнат. Особенно пока в нем нет детей.
* * *
В ноябре того же года в Лондон на свое шестнадцатилетие прибыла Эммелин. Это был ее первый приезд, и Ханна ждала сестру с огромным нетерпением. Все утро она провела в гостиной, кидаясь к окну, как только на улице останавливался какой-нибудь автомобиль - все лишь для того, чтобы разочарованно вернуться обратно на диван.
В конце концов она так сникла, что пропустила машину, когда та действительно приехала, и очнулась только от стука в дверь и голоса дворецкого:
- К вам мисс Эммелин, мэм.
Ханна взвизгнула и сорвалась с дивана навстречу сестре, которая в сопровождении Бойли входила в комнату.
- Наконец-то! - воскликнула она, крепко обнимая Эммелин. - Я уж думала, ты никогда не приедешь! - Ханна отступила на шаг и повернулась ко мне: - Смотри, Грейс, правда, она красавица?
В ответ Эммелин изобразила натянутую полуулыбку и снова капризно сложила губы. Несмотря на эту гримасу, а, может, именно благодаря ей, выглядела она действительно очень мило. Выросла и постройнела, лицо вытянулось, на нем ярко выделялись пухлые губы и огромные глаза и прочно поселилось столь модное в те дни устало-презрительное выражение.
- Садись скорее. - Ханна за руку подвела сестру к дивану. - Я прикажу подать чай.
Эммелин нырнула в угол и потихоньку от Ханны попыталась расправить юбку. На ней было простое платье по моде прошлого года, которое кто-то попытался переделать на более современный лад, да неудачно - платье упорно сохраняло привычный вид. Когда Ханна снова обернулась, Эммелин перестала копошиться и преувеличенно небрежно окинула взглядом гостиную.
- Да уж, тут все самое современное, - улыбнулась Ханна. - Сама Элси де Вульф, знаменитый декоратор, подбирала. Ужасно, правда?
Эммелин задумчиво подняла брови и медленно кивнула.
Ханна подсела к ней.
- Как я рада тебя видеть! Мы будем гулять с тобой везде, везде, где захочешь, целую неделю. Можем выпить чаю с ореховым тортом у Гантера и посмотреть какое-нибудь шоу.
Эммелин пожала плечами, и я заметила, что ее пальцы по-прежнему теребят юбку.
- А можем пойти в музей, - продолжала Ханна. Эммелин неуверенно кивала. - Заглянуть в "Селфриджез"… - Ханна осеклась и натянуто рассмеялась. - Нет, вы послушайте меня! Ты только вошла, а я уже распланировала всю неделю! И слова тебе сказать не даю. Даже не спросила, как ты поживаешь.
Эммелин внимательно посмотрела на Ханну.
- Красивое платье, - наконец сказала она и поспешно замолчала, будто выдала какую-то тайну.
Настала очередь Ханны пожимать плечами.
- У меня их полный шкаф, - призналась она. - Тедди привозит из-за границы. Как будто новое платье заменит мне путешествие! Конечно - зачем еще женщине ездить по разным странам, как только не за тряпками! Поэтому у меня полный гардероб вещей, в которых мне некуда… - Она замолчала, будто опомнившись. - В общем, мне столько не нужно. - Ханна внимательно посмотрела на Эммелин. - Не хочешь покопаться в шкафу? Поглядеть, может, тебе что-нибудь подойдет? Ты бы мне очень помогла - расчистила бы немного места.
Эммелин вскинула голову, не в силах скрыть волнение.
- Ну, если тебе надо помочь… Я не против.
Эммелин облегчила гардероб Ханны на десять парижских платьев, а мне велели пересмотреть и усовершенствовать одежду, которую она привезла с собой. Когда я распарывала кривоватые стежки Нэнси, на меня накатила ностальгия по Ривертону. Только бы Нэнси не оскорбилась за мое вмешательство.
Отношения между сестрами быстро наладились, с Эммелин слетело напускное недовольство, и к концу недели они общались, как в старые добрые времена. Исчезли напряженность и скованность, чему обе были очень рады. Я тоже обрадовалась: в последнее время Ханна казалась чересчур мрачной. Хорошо бы ее доброе настроение сохранилось и после отъезда сестры.
В день отъезда Эммелин с Ханной уселись рядом на диван - ждать автомобиль из Ривертона. Дебора как раз убегала в редакцию на какое-то собрание, она стояла тут же, у письменного стола, и торопливо писала открытку с соболезнованиями подруге, у которой умер родственник.