Джемайма, с полным пирога ртом, снова забегала глазами по строчкам. Я предложила пирог Фэнни, но она взмахом руки отослала меня прочь, даже не посмотрев на угощение, взгляд ее был прикован к письму.
Как я поняла, записка майора всех разочаровала: общие слова о еде да погоде, хотя по вспыхнувшим щекам Джемаймы можно было предположить, что наиболее пикантные подробности она прочла про себя.
- А, вот, - сказала она, тыча пухлым пальцем в последний абзац. - Он спрашивает, доставил ли мистер Уортингтон часы.
- Уортингтон? - переспросила Фэнни. - Это что, продавец из "Харродз"?
- Да нет, что ты! - рассмеялась Джемайма. - Какое же ты еще дитя, Фэнни!
Фэнни натянуто улыбнулась.
- Это шифр, - объяснила Джемайма. - Мы выдумали его во время англо-бурской войны. Маленький трюк, чтобы обойти цензуру. Часы мистера Уортингтона означают, что Джеймса перебрасывают на юг.
- Как интересно, - пробормотала надутая Фэнни. Она глотнула чаю, поджала губы и, сладко улыбнувшись, добавила:
- Как, наверное, нелегко быть замужем за военным. Никогда не знаешь, что за новости принесет почта.
- Да нет, - спокойно ответила Джемайма. - Я за него не волнуюсь. За него никто не волнуется - ведь он герой. Награжден крестом ордена Виктории, если ты не в курсе.
* * *
Для Ханны и Эммелин время тянулось бесконечно. Они приехали в Ривертон уже две недели назад, погода стояла ужасная, приходилось сидеть дома, уроков тоже не было, и девочки уже не знали, чем заняться. Переиграли во все игры - веревочку, шарики, золотоискателей (когда один игрок скребет другого по руке, пока не покажется кровь), помогали миссис Таунсенд на кухне, пока животы не заболели от сырого теста, и уговорили няню отпереть чердак, чтоб искать там пыльные сокровища. Им так хотелось поиграть в Игру! Я видела, как Ханна шарила в шкатулке и перечитывала старые книжки, когда думала, что ее никто не видит. Но для Игры нужен был Дэвид, а он еще не приехал на каникулы.
Однажды, в конце ноября, когда я стирала к Рождеству лучшие скатерти, в прачечную влетела Эммелин. Постояла, огляделась и кинулась прямо к громадному бельевому шкафу. Рванула на себя дверь, и на пол упал круг света - от свечи.
- Ага! - торжествующе сказала она. - Я так и знала, что ты здесь!
Эммелин вытянула руки, демонстрируя двух белых сахарных мышек, чуть подтаявших по краям.
- От миссис Таунсенд.
Из шкафа показалась длинная рука, схватила одну из мышек и вернулась обратно.
Эммелин лизнула свое лакомство.
- Мне скучно. Ты что делаешь?
- Читаю, - ответили из шкафа.
- Что читаешь?
Молчание.
Эммелин заглянула в шкаф и сморщила носик.
- "Войну миров"? Опять?
Нет ответа.
Эммелин задумчиво пососала мышонка, внимательно оглядела его со всех сторон, сняла с липкого уха приставшую нитку.
- Мы могли бы полететь на Марс. Когда Дэвид приедет.
Тишина.
- Там будут марсиане - добрые и злые, и всякие опасности.
Как любой младший ребенок, Эммелин с младенчества научилась угадывать настроение сестры и брата; ей не надо было заглядывать в шкаф, чтобы понять, что она попала в точку.
- Мы рассмотрим это на совете, - прозвучал ответ. Эммелин радостно взвизгнула, захлопала липкими ладонями и задрала ногу, чтобы тоже залезть в шкаф.
- А мы скажем Дэвиду, что это я придумала? - спросила она.
- Осторожно - свечка.
- Я буду красить карты красным вместо зеленого. Правда, на Марсе деревья красные?
- Правда. И вода, и земля, и каналы, и кратеры.
- Кратеры?
- Большие, глубокие темные дыры, где марсиане держат своих детей.
Из шкафа снова показалась рука и прикрыла дверцу.
- Как колодцы? - спросила Эммелин.
- Еще глубже. И темней.
- А зачем они держат в них детей?
- Чтобы никто не видел страшных экспериментов, которые на них ставят.
- Каких еще экспериментов? - задохнулась от волнения Эммелин.
- Узнаешь, - пообещала Ханна. - Если Дэвид вообще когда-нибудь приедет.
* * *
А жизнь под лестницей, как обычно, отражала жизнь тех, кто наверху. Как-то вечером, когда хозяева и гости разошлись по спальням, слуги собрались на кухне, у очага. Мистер Гамильтон и миссис Таунсенд уселись читать, а мы с Нэнси и Кэти подтащили к очагу стулья и сели со спицами в руках - вязать шарфы. В окно бился холодный зимний ветер, от его порывов дрожали стоящие на полках банки со специями.
Мистер Гамильтон тряхнул головой и отложил "Таймс". Снял очки, протер глаза.
- Снова плохие новости? - Миссис Таунсенд подняла глаза от рождественского меню, щеки ее горели от жара.
- Хуже некуда. - Он вернул очки на место. - Большие потери под Ипром.
Он встал и подошел к стене, где недавно повесил карту Европы. На ней красовались разных цветов булавки, обозначавшие армии и участки фронта (из старых запасов Дэвида). Вынул с территории Франции одну из голубых булавок и заменил ее желтой, пробормотав себе под нос:
- Не нравится мне все это.
- А мне - вот это, - вздохнула миссис Таунсенд, постучав карандашом по меню. - Как прикажете готовить рождественский ужин без масла, чая, даже без индейки?
- У нас нет индейки? - ахнула Кэти.
- Ни крылышка.
- А что же мы будем подавать?
- Не наводи панику раньше времени, - покачала головой миссис Таунсенд. - Придумаю что-нибудь, как всегда.
- Да, миссис Таунсенд, - уверенно согласилась Кэти. - Уж вы-то придумаете.
Миссис Таунсенд подозрительно поглядела на нее - уж не было ли в последних словах иронии - и снова взялась за меню.
Я пыталась сосредоточиться на работе, но когда у меня в очередной раз спустилась петля, я отложила шарф и встала. Одна мысль не давала мне покоя весь вечер. Сегодня днем я видела в деревне кое-что непонятное.
Я одернула фартук и обратилась к мистеру Гамильтону, который, понятное дело, знал все на свете.
- Мистер Гамильтон, - начала я.
- Да, Грейс? - взглянул он на меня поверх очков, сжимая в длинных тонких пальцах синий карандаш.
Я опасливо оглянулась на остальных, но они, вроде, были заняты беседой.
- В чем дело, девочка? Язык проглотила?
Я кашлянула.
- Нет, мистер Гамильтон. Я просто… хотела кое-что спросить. Я сегодня была в деревне…
- И что же? Говори, не бойся.
Я снова оглянулась.
- Мистер Гамильтон, а где Альфред?
- Наверху, разливает херес. Да в чем дело? При чем тут Альфред?
- Ну, просто я заметила его сегодня в деревне…
- Да, он был там по моему поручению.
- Я знаю, мистер Гамильтон. Я видела его у Макуитера. И видела, как он вышел. - Я чуть не сжала губы - почему-то вдруг расхотелось договаривать. - Он получил белое перо, мистер Гамильтон.
- Белое перо?! - мистер Гамильтон вытаращил глаза и чуть не уронил карандаш.
Я кивнула, вспомнив, как обычно быстрый и живой Альфред оцепенело стоял, разглядывая позорный подарок, а прохожие понимающе шептались вокруг. Как он опустил глаза и пошел прочь, ссутулившись и склонив голову.
- Белое перо! - к моей досаде мистер Гамильтон повторил это так громко, что все прислушались.
- Что случилось, мистер Гамильтон? - спросила миссис Таунсенд.
Мистер Гамильтон провел рукой по щеке и помотал головой, не в силах поверить моим словам.
- Альфред получил белое перо.
- Нет! - вскрикнула миссис Таунсенд, схватившись пухлой рукой за сердце. - Не может быть! Кто угодно - только не наш Альфред!
- А откуда вы знаете? - полюбопытствовала Нэнси.
- Грейс видела. Сегодня утром, в деревне.
Я кивнула, чувствуя дрожь при мысли о том, что раскрыла ящик Пандоры с чужими секретами. А теперь и не закроешь.
- Этого не может быть, - заявил мистер Гамильтон, одергивая куртку. Он вернулся к своему стулу и заправил дужки очков за уши. - Альфред - не предатель. Он и так участвует в войне, неся службу здесь, в доме. Ценный работник в почтенной семье.
- Но ведь это не то же самое, что сражаться на фронте, мистер Гамильтон, - возразила Кэти.
- Именно что то же самое! - взорвался мистер Гамильтон. - В этой войне у каждого своя роль, Кэти. Даже у тебя. Наш долг - хранить страну, чтобы солдаты, вернувшись с победой, увидели, что ничего не изменилось, их ждет прежняя жизнь.
- Значит, даже когда я чищу кастрюли, я помогаю фронту? - недоверчиво спросила Кэти.
- Как ты чистишь - так нет, - отрезала миссис Таунсенд.
- Да, Кэти, - ответил мистер Гамильтон. - Хорошая работа и вязание - вот ваш вклад в победу. Наш вклад, - поправился он, взглянув на меня и Нэнси.
- А по-моему, этого недостаточно, - не поднимая головы, буркнула Нэнси.
- Что-что?
Нэнси бросила спицы и сложила на коленях худые руки.
- Ну, - осторожно начала она, - возьмем, к примеру, Альфреда. Молодой здоровый парень. Разве он не принесет больше пользы там, во Франции, вместе с другими солдатами? А разливать херес может любой.
- Любой? - мистер Гамильтон даже побледнел. - Уж кто-кто, а ты, Нэнси, должна понимать, что служба в таком доме не каждому по плечу.
Нэнси покраснела.