"…пару лет назад хозяйства, которые вошли в состав нашей компании ни количеством, ни качеством продукции похвалиться не могли: зерно было в основном фуражным, средний урожай не превышал 10–12 центнеров с гектара, – говорит управляющий компании. – По традиционной технологии, чтобы восстановить пашню пустовавшую пять-десять лет (а в большинстве вошедших в компанию хозяйств она была именно в таком состоянии), требуется как минимум три года. Но нам, благодаря привлечению мощных механизмов, удалось сжать эти сроки до более кратких. Ни в коем разе, разумеется, не в ущерб земле, а только за счет внедрения передовых методов земледелия и использования высокопроизводительной техники: комбайнов, тракторов, навесного и прицепного оборудования. Все шаги компании на земле выверены технологическими требованиями: хозяйства работают только с высококачественными семенами, вносят в почву удобрения, проводят химпрополку с привлечением авиации и, конечно, выдерживают непременное условие сельхозпроизводства – соблюдение сроков севооборота. И результаты не заставили себя долго ждать. Земля вернула сторицей все, что вкладывалось в нее в течение того короткого срока, что существует агрофирма".
Добавим, что эта могучая агрофирма в тот же короткий срок стала самым крупным производителем и поставщиком печеного хлеба для областного центра (дает 60 процентов).
Вот она и замена колхозам.
100 тысяч гектаров, 200 тысяч гектаров… Элеваторы, хлебоприемные пункты, хлебозаводы, речные порты для отгрузки зерна – все это "инвесторы". У них уже более миллиона гектаров пашни в нашей области. Самые высокие урожаи именно там. По 40 и 50 центнеров пшеницы, до 20 центнеров подсолнечника с гектара. Высокого качества, элитного, семенного. Это ли не достижение.
Село Большая Ивановка Иловлинского района, про него теперь вся область знает. Именно там в прошлом году простой механизатор О. А. Печников заработал 700 тысяч рублей, да еще и легковой автомобиль впридачу. Немногим меньше был заработок других механизаторов. Оплата – по труду. 8 000 гектаров пашни обрабатывали две бригады механизаторов, тринадцать человек. Им было обещано в качестве оплаты 10 процентов произведенной продукции. В прошлом году они заработали в среднем по 368 тысяч рублей.
Все хорошо: земля обрабатывается, урожай хороший, работники довольны. Но население Большой Ивановки более тысячи человек. В механизированных звеньях новых хозяев – тринадцать. А куда остальным деваться? До райцентра – сорок один километр, до областного и вовсе далеко.
В этом году новые хозяева взяли еще около 8 000 гектаров в селе Александровка (население около тысячи человек). Запущенные земли бывшего колхоза сейчас пошли в дело. Тракторы все лето работали круглые сутки: пахали и культивировали. Молодые работники сидели в машинах по двенадцать часов, а в день пересменки – двадцать четыре часа не выходили из кабины. Они знают, за что работают, потому что рядом, у тех же хозяев, Большая Ивановка. 700 тысяч Печников заработал. Его товарищи немногим менее.
А остальные, бывшие колхозники. Куда им податься? Сорок километров до Иловли, до города – сто. Но кто их ждет там? В Александровке – дома, усадьбы, учеба детей, привычный быт. А вот работа кончилась.
В нашей области пять с лишним миллионов пашни. Более миллиона – не обрабатывается. Уже более миллиона гектаров у крупных "инвесторов", столько же у фермеров, причем большая часть земли у крепких хозяев, которые обрабатывают и 1 000 гектаров, и 10 000, и даже более. Это уже, примерно, 3 миллиона гектаров пашни, то есть более половины всей области. И все это – не пустыня. Это – села, хутора, станицы и люди с недавно еще налаженным бытом, это – вчерашние колхозники, официальным языком "трудоспособное население", которое нынче потеряло работу, а значит, заработок. Никто точно не скажет, сколько их. Но если с Солоновском из тысячи жителей работой обеспечены пятнадцать, если в Александровке вместо всего колхоза работает лишь тринадцать механизаторов, если в Бузиновке после развала "Калачевского" всю землю забрали крупные фермеры с уже сложившимися коллективами, а местных на работу не взяли, то понятно, что подавляющее большинство сельских жителей осталось без работы. Работу потеряли практически все женщины. Раньше они были доярками, свинарками, телятницами. "Инвесторы" и фермеры животноводством не занимаются, лишь зерном. Молодежь, вчерашние школьники тоже никому не нужны. Раньше были технические училища, школы механизации, а значит, специальность, потом – практика и работа. Сегодня школ механизации нет. "Инвесторам" и фермерам нужны готовые квалифицированные кадры, и они их набирают, где могут.
Молодые ребята теперь, болтаясь без дела, ждут призыва в армию. (А после армии что?) Девчата ждут… "замуж".
Моральное состояние понятное: "все потеряно, и ничего не будет". Все дорожает, лишь самопальная водка уже третий год держится в одной цене 22 рубля за бутылку.
При "колхозах-совхозах" был партком, завком, комитет комсомола, секретари райкомов, обкомов по идеологии. Конечно, было много дури. Но занимались и воспитанием. "Молодежь – наше будущее", "Моральный кодекс", "Пионер обязан…" хотя бы место в трамвае старшему уступить. Этому учили. Павка Корчагин, Тимур со своей командой. Теперь кто занимается воспитанием? Телевизор и "видик". С утра до ночи там современные "герои": Белый, Серый… Бьют, режут, пьют-едят в шикарном ресторане. А потом едут в Монте-Карло, на ПМЖ.
Информация или крик души:
"…многие наши дети перестают посещать школу с 6– 7-го класса – не хотят учиться. Приобщаются к пьянству, наркомании… особую озабоченность вызывают, как ни странно, девочки. Если мальчишек еще можно призвать к порядку, то "милые дамы" выдают такие матерные тирады… три раза в неделю дискотеки, где, в основном, собираются дети (начиная с 6-го класса)… пьют, курят (и мальчики, и девочки), устраивают драки… нравы этого детского сообщества напоминают тюремные – выживает жестокий и сильный…
На общешкольное родительское собрание пришло двадцать пять человек из шестисот…" (И. Н. Колесниченко, поселок Береславка).
Береславка. Бывший совхоз "Волго-Дон", прославленный, орденоносный, могучий. Повторю еще раз слова волгодонского старожила Н. Н. Андреева: "Я сюда переехал, рот разевал от удивления. Суббота-воскресенье, как в городе, – отдыхай. Спортивные соревнования на стадионе. В клубе – концерт. А хочешь, поезжай в город: в театр, в цирк. Автобусы и билеты бесплатные".
Хорошо работали и хорошо жили.
Теперь на месте могучего совхоза – жалкие остатки. Агрогород. Этажи его, балконы. Приусадебного участка нет. И работы нет. Людей так и осталось около шести тысяч.
Далекий хутор Зимняцкий. И те же горькие слова: "Своих детей мы уже потеряли…"
Это – уходит колхоз. Уходит колхозная жизнь. Ей замены пока нет. Еще раз к письму из Береславки.
"Мы с тревогой восприняли сокращение дежурной части нашего отделения милиции… Это неправильное решение… Состояние правопорядка усугубилось".
Милиция – дело необходимое. Армия – тоже. Из года в год у нас в стране эти статьи расходов в бюджете увеличиваются. (С образованием ли, культурой – не сравнишь.) Когда-то, в далекие годы, в Калаче-на-Дону был старшина Гегин. Его и сейчас помню, спустя полвека. Казалось, самый главный был милиционер. Сейчас в нашем невеликом городке уже и действующий генерал есть, полковников да подполковников не счесть; а майоры – "участковые". Мелких звездочек – как в ночном небе. Но разве больше стало порядка?
Возле каждого человека милиционера не поставишь. Весь белый свет колючей проволокой не опутаешь.
Из того же письма:
"У растущего поколения нет идеологии. Лишив его прежних идеалов и ничего не дав взамен, государство совершило нравственное преступление. Мы ничего не оставили своим детям кроме рубля в одном глазу и доллара в другом".
Поселок Береславка. Бывший совхоз "Волго-Дон", орденоносный, богатый. Которого нет и теперь не будет. Остались люди.
Крестьянская Россия. 2004 год. Крутые перемены начались в 1991 году. Но до сих пор наше село – что растревоженный улей. "Инвесторы", фермеры, последние колхозы – все они живут на земле и от земли. Но до сих пор толком никто не знает: кому принадлежит земля в сегодняшнем дне, а в завтрашнем – тем более. Какая уж там продажа, какой залог, если права собственности по-прежнему нет. Спросите любого живущего на хуторе, в селе: "Где твоя земля твой земельный пай? Покажи". Самый верный ответ будет со вздохом: "На кладбище. Два метра".
А коли нет определенности в вопросе земельном (тринадцать лет разбираются!), то все надстройки могут улететь при хорошем ветре.
"Инвесторы" – наша надежда и наше будущее", – твердо заявляют власти областные, районные и в разваленных колхозах мечтают: "Нам бы инвестора…"
Осенью 2000 года в Самофаловке Городищенского района дождались этой манны небесной. Агрохолдинг "Волгоградский" забрал у хозяйства все имущество, движимое и недвижимое, новую технику пригнали, начали пахать и сеять.
У "Инвестора", который приходит в село, должен быть солидный капитал, а не одно лишь желание. Прибыли появляются не в первый год. Это – не торговля, а сельское хозяйство. Сначала надо вложить деньги, купив тракторы, комбайны, семена, удобрения. Иногда, капитала не хватает. А может, появляются у "инвестора" другие проекты, более заманчивые.
Так случилось в Самофаловке. "Инвестор" в 2000 году "пришел", а потом решил "уйти".
Открытое письмо губернатору
В Самофаловке произошла страшная трагедия: когда-то крепкое хозяйство в результате разных реорганизаций пришло в упадок.