Главы хозяйства Н. И. Потехина на месте не было: уехал он по делам. Но на ферме шла обычная зимняя работа – коров кормили, телят, подвозили солому, сено – все как и в прежние времена.
Позднее В. А. Жмаков, глава хозяйства "Надежда", агроном, механизатор, сказал мне:
– Торопились расходиться… Тридцать товариществ. Где набрать столько руководителей. Не у всех получается руководить людьми.
Это я понял, когда был у Потехина, рядом с которым соседствует товарищество "Юность". У них, кроме земли, дойный гурт. Пошел было я к ним, но меня остановили: "Не надо. Там…" Понятно мне стало, тем более от фермы несся шум и крик.
Торопились… Торопило ли время? Кого-то подгонял соседский пример. Боялись опоздать. Рядом, уже год назад, взяло землю и вышло из колхоза товарищество "Урожай" во главе с А. Г. Меркуловым.
На мой взгляд, опоздать боялись наиболее энергичные, грамотные, которые видели, куда в сельском хозяйстве дело идет. Недаром сказал В. П. Мамаев: "Возврата к прошлому нет". Хотя в разговорах с прежними колхозниками мысль о возврате к прошлому нередка.
– У нас овцы остались потому, что припугнули: снова колхоз начнется, спросят: куда овец подевали? И не примут, – услышал я в одном месте.
В другом сказали похожее:
– Соседи порезали коров, проели-пропили, говорят: все равно снова в колхоз. Нет уж. Мы-то своих сохранили. А вы меж собой и объединяйтесь.
Наверное, возврата и впрямь уже нет. Хотя по многим и многим раздел ударил больно. Появились в "Рассвете" и первые безработные. Н. Прокофьева, бывшая телятница, мать двоих малых детей, оказалась без дела. По привычке пошла к начальству. Кто теперь в поселке начальник? Глава администрации А. Е. Подмосковный. Он бы рад помочь, да не может. Обратился в одно товарищество, в другое. Никому работники не нужны. Своих куда девать, ведь поголовье в три раза снижено. Отправилась безработная в районный центр занятости, за пятьдесят километров. Оттуда, конечно же, позвонили Подмосковному: "Помогите…" Сказка про белого бычка. Где найти работу? Это не город. Белая степь кругом на многие десятки верст.
А. Е. Подмосковному и самому впору кричать: "Помогите!" Ведь разом легли на его плечи неизвестные прежде заботы. В теоретической разработке по расформированию колхоза "Рассвет" записано четко: "Развитие социальной инфраструктуры в интересах членов крестьянских хозяйств, членов их семей, пенсионеров". Все это оказалось пустым звуком. Разойдясь из колхоза, все заботы о социальной сфере переложили на плечи поселковой администрации.
Детский сад, школа, клуб, баня, водопровод, дороги – всё, чем, кроме работы, живы люди в поселке. А денег у главы администрации нет. Не работает клуб, в нетопленом помещении библиотека, закрылась баня. Здешняя школа с ноября не топится. Теперь все ученики и учителя сбились в интернат. Там и классы, и спальни. Был бы колхоз, он бы помог. А теперь… "Мы всеми брошены", – говорит директор школы. Чахнет медпункт. Кто его вылечит?
Большинству учителей ни дров, ни угля не привезли. Нет денег в бюджете. Детей возить в школу некому. Словом, беды те самые, что в хуторах Попереченском, Пимено-Чернях, Небыково – их немного пока. А завтра – как знать?
В соседнем поселке в 1991 году вышел из колхоза агроном А. Аржанов с пятью механизаторами. Осенью 1993 года, получив хороший урожай, они пригнали в поселок шесть новеньких "Волг". Вот она, лучшая агитация! Нынче тридцать ли, сорок работников уйдут из колхоза. Как сказал один из них: "Я всю жизнь трудился за велосипед, а они за год – на "Волгах"". И всем ли невдомек, что Аржанов с товарищами получили земли по триста гектаров, такое было щедрое время. Нынешние выходцы получат по двадцать. Нет земли. Об этом не больно думают: как будут кормиться на клочке полупустыни, где урожай в 10 центнеров – уже удача. Или разбаловали нас последние три года, которые – словно редкий подарок? Забыли, как по три года подряд выжигала засуха? Как семь лет подряд солому изо всех краев возили? Видно, забыли, если на землях испокон скотоводческих устремились все в зерноводство.
Шесть "Волг", двадцать "Жигулей", новеньких, сияющих лаком, слепят. И нет места раздумьям. Тем более о хуторской школе, о бане, о клубе, о буханке хлеба и, наконец, о тех людях, которые потеряют даже последнее, что имеют, – работу.
Повторяю за разом раз: пришли новые времена. И к старому дорога обрезана. Но к новому надо идти не со старой песней: "Все разрушим до основанья, а потом…"
Потом будем гадать, где хлеба испечь, где помыться? Где детишек учить? Недаром один из сельских глав администрации сказал мне, словно удивляясь:
– Никогда не думал, что в нашем хуторе столько болеют. Прежде, в хорошем хозяйстве, все делалось будто само собой, налаженное за долгие годы, нажитое не только своим трудом и деньгами, но и с помощью всей страны. Из районной газеты я вычитал, что совхоз "Аксайский" за шесть лет своего существования получил от государства 4 миллиона 418 тысяч рублей (еще весомых, образца 1986 года), возвратил 258 тысяч. И если это верно, то кому по праву принадлежит все в хуторе построенное, а нынче поделенное? Вплоть до автобуса, который пожалели школьникам дать.
Повторюсь: порою не разум ведет людей, глухие страсти. "Полагаемся на здравый смысл нашего народа" – выписываю строку из "Манифеста" 19 февраля 1861 года. И там же: "…получая для себя более твердое основание собственности и большую свободу располагать своим хозяйством, они (крестьяне. – Б. Е.) становятся обязанными, пред обществом и пред самими собою, благотворность нового закона дополнить верным, благонамеренным и прилежным употреблением в дело дарованных им прав. Самый благотворный закон не может людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие под покровительством Закона".
У нас нынче тоже февраль, правда, год иной, век иной…
Январь – февраль 1994
В снегах
Зима нынче, слава богу, снежная. Давно таких снегов не бывало. Вот и февраль пришел, а все сыплет, метет. Хорошо глядеть из окошка на снежную замять. Соскучились по снежку. Не грех и прогуляться по белой дороге ли, тропке. Вовсе хорошо, когда едешь заснеженной белой степью. Сечет по окнам машины, ленивая поземка перебегает дорогу. По обочинам – стайки хохлатых жаворонков. Им – снег ли, метель – надо кормиться. Травы в степи нынче замело. В колено снег да в пояс. Вот и подались жаворонки к дороге.
Нынешний снег нашим людям в радость. Вспомнила наконец о нас небесная канцелярия, спохватилась. Ведь все прошлое лето – словно пéкло: с весны до осени – ни дождинки. Засуха, какой давно не бывало. Ко всем напастям еще и эта.
"…Обращаем Ваше внимание на катастрофическое положение в сельском хозяйстве, которое сложилось в результате диспаритета цен… и в связи с жесточайшей засухой".
Все верно: и диспаритет налицо, и засуха. Но нынче разговор о другом. Разговор о колдунах. Один из них живет в рабочем поселке Быково, в степном Заволжье. Виктор Андреевич Парчак, сорока трех лет, родом сельский, образование высшее, отец троих сыновей, до 1991 года трактор и комбайн не водил, пахать и сеять не умел. Работает со своим родственником Петром Николаевичем Смутневым, тоже начинающим хлеборобом, на четырехстах гектарах земли. В 1995 году, в жесточайшую засуху, получил по 32 центнера озимой пшеницы с гектара. А рядом, на той же земле, по 2–3 центнера наскребали.
– Колдун, – объяснили мне. – Везде – сушь, а над ним дожди идут. Значит, умеет колдовать.
Что ж… Познакомиться с колдуном всегда интересно. Но не зря говорят, что внешность порой обманчива. Виктор Андреевич оказался отнюдь не богатырем с плечами в косую сажень. Роста среднего и в плечах узковат. И все его хлеборобские успехи – это лишь работа.
И начало было обычным. 1990 год. Огляделись, подумали и поняли, что прежней жизни пришел конец. Надо начинать новую. Четыре мужика, связанные родством и свойством, во главе с В. А. Парчаком взяли 1000 гектаров брошенной земли совхоза "Волжский".
– Неудобья… Это мягкое слово ничего не говорит, – вспоминает Парчак. – Эти земли более пяти лет не пахались. Осот там был выше человеческого роста и в руку толщиной. Там косули водились.
– Кто-кто?.. – удивленно переспрашиваю.
– Косули. Я сам удивился. Но ведь лес стоял осотовый, глушь, они и прижились. И уходить не хотели. Мы рубим осот… Буквально топорами рубим… Они уходят вглубь. Это были джунгли, а не пашня. С ранней весны мы начали чистить землю, пахать…
Но прежде чем пахать, был первый решительный шаг: несколько дней раздумий, а потом три месяца тяжкой маеты.
– Обдумали и решили, и правильно сделали, – вспоминает Парчак. – Заниматься землей – значит, надо иметь свою технику, а не ходить с протянутой рукой. Взяли кредит более двухсот тысяч рублей. 1990 год. Тогда это были великие деньги. Кое-кто за голову хватался: "С ума сходите?! Наберите старенького, подлатайте. На первое время сойдет". Мы взяли кредит. Техника тогда была недорогая, но купить ее было негде. За три зимних месяца я исколесил полстраны, а в области могу и сейчас нарисовать план всех райагроснабов. За три месяца я потерял одиннадцать килограммов веса, но к весне у нас была вся техника, нужная для работы. И брал я ее не внатяг, а с запасом, чтобы первые, самые трудные, пять лет быть во всеоружии.
С первых теплых дней Парчак с товарищами взялись за землю. До июня они сумели вспахать лишь четыреста гектаров из тысячи, хотя работали по двенадцать-четырнадцать часов. И сутки, и двое, и трое могли не уходить с поля. Это была изнурительная, тяжкая работа.