Светало, впереди была видна тропинка. Через тропинку медленно переползал огромный сетчатый питон. Кажется, его толстое тело перетекало через тропу бесконечно долго. Наконец показался хвост, и питон скрылся в кустах. Все перевели дух.
– Тащ-ка! Это была змея!
– Нет, самолет.
– А он не вернется?
– А что он здесь забыл? Аю подобрала с земли ветку, ножом очистила ее от листьев и дала знак двигаться за ней. Этим прутом она теперь ворошила листву на тропе, прежде чем на нее ступить. Все немедленно сделали то же самое – все вооружились длинными палками.
Еще через несколько метров Аю дала опять знак к остановке.
– Чего там, тащ-ка? Опять змея?
– Не знаю. Непохоже.
Аю подошла к дереву, вытащила из сумки какую-то тряпичную куклу и пришпилила ее к колючкам прямо над тропой.
– Табу, – сказала она, указывая на куклу, – если они дойдут сюда, то не пойдут дальше. Табу.
Табу – это запрет. Табу может быть что угодно – вещи, предметы, растения. Табу – нельзя трогать. А тот, кто тронет, будет иметь дело с духами лесов и душами предков. Теми, кто охраняет табу. С духами леса и душами предков никто не хочет иметь дело.
– Что она сказала, тащ-ка?
– Что-то про куклу говорит. Говорит, что это табу.
– А это зачем?
– Табу не пустит никого за нами.
– Вот эта куколка?
– Ну!
– Вот это да!
Аю дала знак двигаться за ней, все опять потекли по тропе. Движение воздуха колыхнуло листву. Потом все стихло.
Из-за дерева выглянули чьи-то большие глаза. Они внимательно осмотрели тропу.
Потом из листвы неторопливо показалась голова, а за ней тело и хвост. В животном было не меньше двух метров. По виду нечто среднее между медведем и лемуром.
– Кто это, Аю? – на ходу спросил Бузык, успевший заметить пришельца.
– Это кот, – сказала Аю, не оборачиваясь. – Не страшно. У нас его называют котом.
По интонации Бузык уже понял, что опасаться нечего, но тут Аю резко свернула в сторону, и они оказались у небольшой ямы. Аю остановилась, достала из сумки кусочки коры и раздала всем, показав, что это надо разжевать.
– Чего это, тащ-ка?
– Жуй.
– Так она ж горькая.
Аю знаками показала, зачем надо жевать эту кору – над их головами вились комары.
– Хинин, – догадался Бузык.
– Чего, тащ-ка?
– Кора хинного дерева. Против малярии. Всем жевать!
Потом Аю тут же, в яме, наковыряла влажной глины и начала быстро покрывать глиной открытые участки тела. Знаками она показала, что всем надо делать то же самое.
– А это зачем, тащ-ка?
– Натирайтесь. Тут полно кусачей дряни.
– Петров!
– Я!
– Как считаешь, поможет?
– Наверное! Она ж местная, знает!
– Тогда натираемся.
Аю показала на больших муравьев, снующих всюду.
– Муравьи. Это против муравьев.
– Неужто помогает?
– А черт его знает! Три!
После того как все вымазались с ног до головы, бег продолжился.
Один из пунктов культурной программы в Индонезии – посещение сафари-парка.
На входе в парк клетка с какими-то пронзительно кричащими птицами черного цвета с желтыми клювами. Индонезия – царство птиц. У клеток минут пятнадцать толпятся русские моряки (пока зам пойдет и купит на всех билеты). К тому моменту, когда моряки организованно садятся по машинам и едут в парк, удивительные птицы пронзительными голосами посылают окружающий мир на три известные русские буквы.
Парк очень красив. Передвигаться можно только на машинах. Животные со всего мира (по крайней мере со всех южных широт) обитают здесь в открытых вольерах, причем травоядные передвигаются совершенно свободно, а хищники отделены на всякий случай от дороги рвами и электрическим заграждением.
– Они сбежали!
Ли поднял голову и встретился взглядом с говорившим эти слова пиратом, похожим на араба.
– Они бежали в джунгли?
– Ночью. Отрыли замок, освободились от цепи и бежали.
– Замок без ключа открыть нельзя. Кто им дал ключ?
– Пропала Аю.
– Маленькая Аю, которую твой брат так трепетно готовил себе в наложницы, сбежала вместе с русскими?
– Сегодня ночью.
– А обнаружили это все только утром, надеюсь?
– Да.
– И теперь ты пришел ко мне и спрашиваешь: преследовать их или нет?
– Я спрашиваю только одно: могу ли я убить всех, когда их схвачу?
Ли откинулся в кресле и внимательно посмотрел на своего соратника.
– Да, – сказал он, – можешь.
– А ты слышал о том, что русский крейсер вместе с эсминцем преследуют в наших водах все наши суда и русский капитан поклялся перевернуть все острова, но найти своих людей и что именно на Ли и его людей открыта эта охота?
– Да, я слышал.
– И ты позволяешь их убить?
Ли спокойно произнес:
– Никто не живет вечно. Рано или поздно придется отвечать за свои дела. Я хочу, чтобы это произошло не сейчас, но что я могу? Или грабишь ты, или грабят тебя. Охота есть охота, Хасан. Если ты не готов из кабана превратиться в загонщика, лучше гни спину на рисовом поле. И на акулу охотятся. Если убьют меня или тебя, пиратство в этих водах не прекратится. Твои охотники за головами выходили в море задолго до нас. Они же будут выходить в море и после нас.
Они убьют Ли? Нет. Большой Ли разобьется на сотню маленьких Ли. И тогда они будут воевать с сотней. У дракона можно отрубить голову, но на ее месте вырастает дюжина голов. Я не так уж сильно докучал индонезийским властям. Они делали вид, что ловят меня, а я не мешал им тратить на это деньги. Кто-то всегда заинтересован в том, чтоб тратились деньги. Русский капитан поклялся? Посмотрим, чего стоят эти клятвы. Искать людей на островах – все равно что искать единственное зернышко риса в супнице с молоком. Ловишь, а оно ускользает. Они не могут искать вечно. У них на все дней пять. Они успеют за пять дней уничтожить нас с тобой и найти своих людей? Ну, тогда это боги. Ты можешь бороться с богами? Найди и убей. Да поможет тебе солнечный орел Гаруду, – Ли чуть заметно усмехнулся.
– Всех?
Ли улыбнулся.
– Особенно Аю. Надеюсь, напоследок твой брат вкусит с ней райское наслаждение.
– Товарищ командир!?
– Огонь!
Залп – и пираты, что так лихо шли на перехват филиппинского сухогруза, вознеслись на небеса вместе со своими катерами. На сухогрузе не верили своему счастью.
Пираты, воспользовавшись тем, что ночью почти ничего не видно, пытались напасть, но на сухогрузе их катера заметили и готовились дать отпор – разворачивали пожарные шланги.
По той же причине – ночь – крейсер и эсминец подобрались к месту очень тихо и без огней.
– Цели поражены.
– Осветите их прожекторами.
Свет метнулся в ту сторону, где раньше были катера, – ничего не говорило о том, что еще минуту назад, переполненные людьми, они шли на абордаж.
– Никого?
– Никого.
– Что филиппинцы?
– Благодарят за помощь.
– Хорошо, идем дальше.
Несколько охотников даяков начинают ритуальные танцы. Они в боевой раскраске. Они медленно начинают. Они сходятся, расходятся, кружат, пританцовывают – все это под крики, пение. Потом начинается бой между двумя даяками. Все остальные их подбадривают, а эти двое кружат, делают выпады в сторону друг друга. Они вооружены клевангами – длинными, почти метровыми мечами, напоминающими мачете. И еще они держат писау – длинный, тонкий нож, изогнутый почти под прямым углом. Его держат пальцами ноги.