Альма, сняв халат, бродит по комнате - неслышно, на цыпочках. Часы в столовой бьют одиннадцать, им вторят часы церкви, от порыва ветра снаружи заскрипела вывеска, и снова воцаряется тишина. Альма, натянув одеяло на живот, сидит выпрямившись, со сцепленными руками и смотрит на маленький крестик из слоновой кости, который висит в торце алькова. "Боже милостивый, - произносит она, - прости мне мои прегрешения и ныне и во веки веков. Боже милостивый, сохрани и благослови моего мальчика! Боже милостивый, прости меня за то, что я не могу полюбить эту девушку. Боже милостивый, сделай так, чтобы она ушла из жизни Хенрика. Коли я ошибаюсь, коли мои мысли черны по одной лишь злобе, покарай меня, Господи! Покарай меня! А не его и не ее!"
Она гасит керосиновую лампу, но еще долго не спит, уставившись в темноту, напрягает слух - в столовой какое-то движение, верно, Хенрик направляется к этой чужой женщине. Альма садится в постели, сердце колотится как сумасшедшее, она вот-вот задохнется. Ну, конечно, Хенрик направляется к этой женщине!
Анна приходит в возбуждение, увидев белую фигуру, возникшую в сером четырехугольнике двери. Она откидывает одеяло и отодвигается к стене, он немедленно оказывается в ее объятиях, они шепчутся и смеются - самый настоящий бунт против родителей.
Анна. …у тебя холодные ноги.
Хенрик. …ага, сейчас согреются.
Анна. …у меня ноги всегда теплые, приходится даже высовывать их из-под одеяла. А потом так приятно снова спрятать их.
Хенрик. …ох, уж эта твоя страсть к наслаждениям.
Анна. …да, обожаю наслаждения, до безумия. Увидишь, я и тебя научу.
Хенрик. …чему научишь?
Анна. Ляг на спину, я поцелую тебя. (Целует его в губы.) Ну?
Хенрик. …Спасибо, согласен!
Анна. …а вдруг твоя мама нас слышит?
Хенрик. …и это тоже?…
Анна. …разумеется.
Хенрик. …ты бесцеремонна до предела. (С восторгом.) Бесцеремонна ведь?
Анна. …ты мой. Я бесцеремонна до предела.
Хенрик. …бедная мама.
Анна. …"оставь отца своего и мать свою, и воздастся тебе и долго будешь жить в стране, которую даст тебе Господь". Разве не так написано?
Хенрик. …не совсем, но у тебя тоже неплохо получилось.
Анна. …бедный Хенрик!
Хенрик. …подумать только, я лежу в своей старой мальчишеской кровати, лежу с тобой - в голове не укладывается.
Анна. А теперь тебе все-таки надо идти. Нам нельзя заснуть вместе.
Хенрик. Не очень уверен, что мама принесет нам кофе в постель.
Анна. …спокойной ночи.
Хенрик. …спокойной ночи, не забывай меня, пожалуйста.
Анна. …прямо сейчас начну думать о тебе.
Хенрик закрывает дверь и на цыпочках пробирается к своему ложу в столовой. Он не слышит, как мама Альма рыдает в подушку.
Реплики, которыми эти трое обмениваются за ранним завтраком, зафиксировать почти невозможно. Альма в халате, волосы уложены кое-как, лицо опухло от слез, губы жалобно подрагивают. Анна с Хенриком веселы, но немного конфузятся и учтиво пытаются сдержать свою радость по поводу отъезда, радость взаимной любви, радость от прикосновений, радость гармонии.
Альма. Хочешь еще кофе, Анна?
Анна. Нет, спасибо. Сидите, тетя Альма. Я подам. Хенрик, еще кофе?
Хенрик. Да, спасибо. У нас мало времени?
Альма. Поезд в Сундсваль отправляется в семь пятнадцать.
Хенрик. Тогда я съем еще один бутерброд.
Альма. Тебе с сыром или с колбасой?
Хенрик. И с тем, и с другим.
Анна. Нам придется делать две пересадки, приедем только к вечеру.
Альма. Я приготовила вам корзинку с припасами, в прихожей стоит.
Анна. Какая вы заботливая, тетя.
Альма. Ах, детка!
Хенрик. Дождь пошел.
Анна. Настоящий осенний дождь.
Альма. У меня есть большой зонтик, можете взять. На вокзале оставите его в камере хранения, а я потом заберу.
Хенрик. Спасибо, мамочка.
Альма. Да не за что.
Анна. Очень здорово ехать на поезде, когда идет дождь. Можно свернуться калачиком и наслаждаться шоколадом и бутербродами - и апельсинами, конечно.
Альма. У меня есть кое-что для тебя, Анна.
Альма поспешно уходит к себе в комнату, слышно, как она сморкается и открывает ящик комода.
Анна (шепотом). Твоя мама плакала.
Хенрик. Плакала?
Анна. Разве ты не заметил, какие у нее красные глаза и опухшее лицо? Она плакала.
Хенрик (легкомысленно). У мамы всегда лицо опухшее. Да и плачет она почти постоянно. По-моему, ей нравится плакать.
Анна. Она знает.
Хенрик. Что знает?
Анна. Не прикидывайся.
Хенрик. Ты хочешь сказать, что она слышала?..
Анна (кивает). Ну да. И теперь считает, что ее малыша уводит из дома падшая женщина!
Хенрик. Э, это все твои фантазии!
Анна. Тихо, она идет.
Альма открывает дверь. Она причесалась и нацепила кружевной чепчик. И надела туфли вместо стоптанных тапочек. В руке у нее золотая филигранная цепочка с маленьким медальоном, на котором выгравирована буква А в обрамлении россыпи крошечных рубинов. Альма протягивает украшение, Анна вскакивает чуть ли не в страхе - в жесте Альмы нет ни грана дружелюбия.
Альма (деловито). Мне подарили этот медальон в день помолвки. Отец Хенрика подарил, медальон, разумеется, был ему не по карману, но он никогда не думал о деньгах. Видишь, Анна, на нем выгравирована буква А. Поэтому я считаю, что ты должна взять медальон как подарок от отца Хенрика, словно бы он с нами. Вот. Разреши, я надену тебе его на шею.
Анна. Это слишком дорогой подарок. А вы сами, тетя, разве…
Альма. Молчи, глупышка. Это совсем скромный подарок. Ты, конечно, привыкла к более роскошным.
Анна (без всякого выражения). Спасибо.
Альма. А теперь вам пора. Я вас не провожаю, надеюсь, вы не обидитесь. Мне трудно ходить. Астма. (Целует сына.) До свидания, Анна, надеюсь, я буду в состоянии приехать на свадьбу. Поторопитесь! Вот зонтик. (Целует Анну в щеку.) Спасибо, что дала себе труд приехать.
Анна (в панике). Мы скоро еще приедем.
Альма. Прекрасно!
Хенрик. До свидания, мама.
Они скатываются с лестницы и выходят на дождь. Чемодан несут вдвоем. Хенрик держит над Анной зонтик, они почти бегут по пустой, мокрой от дождя улице. Бегут словно от большой опасности. Внезапно Хенрик разражается смехом.
Хенрик. Ну и женщина! Ну и женщина!
Анна. Что такое, Хенрик?
Хенрик. И эта женщина - моя мать!
Анна. Идем же.
Хенрик. Да, надо спешить.
Стоит ли Альма за занавеской? В дневнике моей бабушки, который она вела весьма спорадически, есть запись за 14 сентября 1912 года: "Хенрик со своей невестой приехали с визитом. Она удивительно красива, он кажется счастливым. Вечером пришел Фредрик Паулин. Говорил о старых неприятностях. Что было весьма некстати и расстроило Хенрика".
По коридору прошел кондуктор, предупредил: следующая Форсбуда. Анна с Хенриком сидят рядышком, держась за руки, вид у них напряженный, но торжественный. Дождь сопровождал их почти на всем пути, но сейчас в пыльное купе вдруг брызнуло солнце, вычерчивая резкие контуры и бросая бегущие тени на лица и панели. Уже далеко за полдень, солнце стоит низко. Хенрик, уткнувшись лицом в щеку Анны, говорит: "Анна! Что бы ни случилось, какие бы сюрпризы нас ни ожидали, с какими бы странными людьми нам ни пришлось встретиться, все-таки мы вместе". "Да, теперь мы будем вместе всегда", - шепчет Анна сквозь дребезжание и скрежет тормозов; грохочут колеса по настилу небольшого моста, паровоз, поддав пару и запыхтев еще сильнее, прибавляет ход, и вот он уже стоит у блестящего от дождя каменного перрона Форсбуды. Грохочет дверь багажного вагона, звенит решетка, опускается семафор, станционный смотритель делает знак рукой - паровоз, стуча плунжерами, удаляется. Это всего лишь небольшой местный поезд, он тут же скрывается за поворотом у озера. На перроне остались Анна и Хенрик, они оглядываются вокруг. Между ними стоят два чемодана - один большой, другой поменьше.