Виктор выскочил на улицу и начал оглядываться кругом в надежде увидеть Кэнтрелла. Наконец он заметил старшего кассира, который бежал на восток по самой середине улицы, время от времени показываясь в плотном потоке повозок и экипажей. Виктор бросился за ним и, расталкивая рассерженных прохожих, выбрался на обочину, где чуть не угодил под фургон. Молодой человек гадал, что заставило старшего кассира удариться в бега: хотел ли он уклониться от встречи с полицией или ужасная реальность разоблачения помрачила его рассудок? Перед тем как старший кассир выскочил из кабинета, в его взгляде явно читалось безумие. Однако, когда Кэнтрелл достиг берега Ист-ривер, у Виктора возникло другое подозрение.
Он увидел, что кассир остановился на краю пирса и посмотрел вниз, на воду.
- Не делайте этого! - с отчаянием закричал Виктор, рванувшись к нему изо всех сил.
- Почему бы и нет? - крикнул в ответ Кэнтрелл и, как показалось Виктору, почти беспечно махнув рукой, прыгнул.
Когда молодой человек достиг места, где только что стоял Кэнтрелл, кассира уже футов на пятьдесят снесло вниз по течению и закрутило в водовороте. Он скрылся под водой, потом еще раз показался на поверхности и исчез навсегда.
Прислонившись к столбу ограждения, чтобы перевести дух, Виктор размышлял, узнал ли наконец мистер Кэнтрелл ответ на мучивший его вопрос.
- Три года этот растратчик пускал на ветер чужие деньги! - воскликнул сидевший во главе стола Огастес, энергично расправляясь со своей любимой саутдауновской бараньей отбивной. - Только подумай, Элис, три года! А банковские ревизоры абсолютно ничего не подозревали. Проклятые слепые болваны… Конечно, все они были его приятелями, а когда знаешь человека битых двадцать лет, то перестаешь его внимательно проверять. Подумать только, если бы не Виктор, Кэнтрелл и сейчас продолжал бы нас обворовывать, транжиря деньги клиентов на своих шлюх… Виктор, как тебе нравятся отбивные? Хочешь еще?
После десяти лет чопорных обедов у Декстеров Виктор впервые наслаждался ролью героя победителя.
- Нет, благодарю.
- Тогда выпей еще вина. Сирил, налейте ему… Это Romanee Conti, Виктор, из Cot d'Or, лучшее бургундское в моем погребе. Как оно тебе?
Не вспоминая о том, что в прежние времена из-за неприязни Огастеса он лишился многих и многих стаканов итальянского вина, счастливый Виктор только кивнул в ответ. Исхудавшая до почти бесплотного состояния Элис была так же, как Виктор, взволнована переменой в настроении Огастеса и впервые за долгие годы выглядела счастливой. Наконец блестяще подтвердилась правильность ее решения привезти юного сицилийца в Америку, и Элис не собиралась позволять мужу забыть об этом.
- Это замечательно, не правда ли, - сказала она, - что из почти пятидесяти твоих служащих только у Виктора хватило ума заподозрить того человека?
- Мне просто повезло… - Виктор старался держаться скромно.
- Дело не в везении, - возразил Огастес, - а в том, что у тебя есть голова на плечах! Да, Элис, это замечательно, и я не оставлю Виктора без награды. Ненавижу семейственность, но ты, Виктор, в конце концов, мой сын, и при нынешних обстоятельствах чуть-чуть семейственности будет чертовски кстати. Как ты посмотришь на предложение занять место Кэнтрелла?
Молодой человек чуть не поперхнулся вином.
- Вы имеете в виду место старшего кассира?
- Да, именно это, и соответствующее жалованье - семь тысяч в год.
Голова Виктора пошла кругом. Семь тысяч - да для него это целое состояние! Но еще больше впечатляла возможность опередить десятки вышестоящих коллег. Внезапно перед ним открылась перспектива приобрести такое влияние, о котором он раньше и не мечтал.
Огастес вытер рот салфеткой из дамаста.
- Надеюсь, юноша, твое молчание не означает отказа?
- Нет, сэр, просто чувства переполняют меня…
- Значит, ты принимаешь мое предложение. Хорошо. Выходи работать на новое место завтра же утром. Мистер Притчетт был кассиром в Чейсе, прежде чем прийти к нам, он поможет тебе войти в курс дела. Теперь, если ты решишься на растрату, деньги, по крайней мере, останутся в семье. Да, Элис?
Неуклюжая шутка Огастеса привела Элис в восторг.
- О, Огастес, я так довольна! - воскликнула она и взяла Виктора за руку. - Дорогой Виктор, поздравляю! Ты рад?
- Конечно, он рад, - проворчал ее муж, - не смущай его своими излияниями. Разумеется, я всегда знал, что Виктор парень не только с характером, но и с мозгами. Да, Виктор? В положенное время я бы и так повысил его в должности, но в теперешних исключительных обстоятельствах и награда должна быть соответствующей. Стоит ли говорить, что я жду, Виктор, что с твоим новым жалованьем и положением ты вернешься на Манхэттен? Вряд ли тебе имеет смысл оставаться со своими… гм… итальянскими друзьями.
Он взглянул через стол на своего сына.
- Сэр…
- Для тебя, Виктор, - отец.
- Да, отец… Я подумаю над этим…
- Хорошо, хорошо, когда все обдумаешь, я уверен, поймешь, что тебе лучше вернуться домой. Если не хочешь жить здесь, можно снять квартиру в каком-нибудь другом подходящем квартале… Это навело меня на еще одну мысль. Элис, мне кажется, мы недостаточно хорошо позаботились о положении Виктора в обществе. Я имею в виду, что он вполне подходящий жених, гораздо более завидный, чем большинство этих молодых балбесов, которых твои подруги так стараются заарканить для своих дочерей. Почему бы тебе не представить Виктора каким-нибудь молодым леди?
- Огастес, - ответила пораженная Элис, - мне кажется, ты как-то странно забывчив сегодня. Если помнишь, именно я настаивала на том, чтобы Виктор пришел на бал.
- Да-да, но я имею в виду поиск подходящей жены, это твоя епархия. Молодая Вандербильт еще ни с кем не обручена?
- Ты имеешь в виду Мэксин? Но это невозможно!
Банкир бросил на жену свирепый взгляд:
- Надеюсь, не потому, что сын Декстеров недостаточно для нее хорош? Мой отец служил учителем в школе, когда этот плут, коммодор Вандербильт, был всего-навсего неграмотным капитаном буксира!
Неожиданная готовность Огастеса наделить Виктора семейными добродетелями не могла его не позабавить.
- Это был паром, дорогой, и я вовсе не считаю, что наш сын недостаточно хорош для Мэксин. Но она такая некрасивая. Виктор сможет найти себе партию намного лучше. Кстати, у него, наверно, есть свое мнение на этот счет.
- Да? Ну конечно, я и не собирался давить на мальчика… Что ты об этом думаешь, Виктор? У тебя уже есть кто-нибудь на примете? Тебе пора подумать о женитьбе, кроме того, при том положении, которое ты теперь будешь занимать в банке, твой брак с девушкой из хорошей семьи был бы желателен для всех нас.
- По правде говоря, я уже сделал предложение одной девушке. Она еще не дала ответа, но я очень надеюсь, что она мне не откажет.
Элис и Огастес обменялись удивленными взглядами.
- Это новость! Однако ты времени даром не теряешь! И кто же она?
- Люсиль Эллиот.
Огастес нахмурился:
- Люсиль? Но я думал, что она уже почти помолвлена с Биллом Уортоном?
- О, Огастес! - рассмеялась Элис. - Ты слепец! Виктор влюблен в Люсиль уже много лет… Это чудесно, что в конце концов в ней берет верх здравый смысл. Виктор стоит десяти таких, как Билл Уортон!
- Но…
Огастес выглядел совершенно подавленным.
- Разве вы имеете что-нибудь против Люсиль? - спросил Виктор, от которого не ускользнула перемена в настроении приемного отца.
- Нет, она хорошая девушка, хотя и немного испорченная, но…
- Значит, вы не против моей женитьбы на ней?
- Тебя, очевидно, все-таки что-то беспокоит, Огастес, - сказала Элис.
- Не выдумывай, пожалуйста, Элис, у меня нет никаких возражений. Не исключена проблема с вероисповеданием Виктора, но, думаю, и она благополучно разрешится… Пожалуй, Виктор и Люсиль могут составить отличную пару. - Банкир пристально посмотрел на молодого человека, словно увидел его впервые, потом произнес со странной смесью нежности и благоговейного страха в голосе: - Итак, ты женишься на моей племяннице… Бог мой, ты действительно Декстер! Ты действительно мой сын!
Десять лет спустя после приезда в Америку Виктор наконец обрел отца.
Глава 10
"Вильямсбургская битва", как мгновенно окрестили это событие газеты, произошла тем же весенним вечером, когда Виктор приобщился к могуществу финансового мира, но тучи начали сгущаться за несколько недель до этого. Помимо банды Джанни Диффаты, которая после нападения на Натана Шумлина получила название "Мстители", в итальянских кварталах Бруклина возникло еще несколько подобных "клубов". В отличие от Джанни Диффаты, выходца из относительно зажиточной среды, большинство членов банды происходило из ужасающе нищих семей, недавно эмигрировавших из Италии. Подстрекаемые свирепым антисемитизмом и преувеличенным представлением о machismo, бруклинские банды конфликтовали с такими же бандами из еврейских кварталов Вильямсбурга. Как Виктор и предвидел, одна драка влекла за собой другую, насилие постепенно нарастало. Но нападение на Натана Шумлина, когда Джанни Диффата ранил его в лицо, стало искрой, вызвавшей взрыв. Джанни уже имел в этой связи стычку с отцом. Через два дня после нападения "Мстителей" на помещение клуба "Диких котов" доктор Диффата вызвал сына в свой кабинет в цокольном этаже и разразился обличительной речью.
- Подожди минутку, - прервал его Джанни, - кто тебе рассказал о "Мстителях"? Виктор?